Энн Перри - Блеск шелка

Наконец монах вернулся, за ним еще один. Они принесли вино и мед. Анна вырвала их из рук, смешала, не заботясь о вкусе, и поднесла к губам Кирилла.

– Пейте! – скомандовала она. – Даже если вам трудно, пейте! От этого зависит ваша жизнь. – Она постаралась разжать его челюсти и силой влить смесь ему в рот. Кирилл уже едва дышал, его глаза закатились. – Держите патриарха! – велела она одному из монахов. – Ну же!

Монах повиновался, дрожа от ужаса.

Двумя руками Анне удалось разомкнуть губы Кирилла и откинуть его голову назад. Немного жидкости попало ему в рот, и он судорожно ее проглотил. Кирилл закашлялся, но сделал еще один глоток. Анна продолжала вливать ему в горло смесь вина и меда. Наконец он расслабился, его дыхание стало менее затрудненным, и наконец, когда он смог сосредоточить на ней взгляд, Анна увидела, что из его глаз постепенно исчезает испуг.

– Подожди, – сказал Кирилл хрипло. – Дай мне отдышаться, и я допью, обещаю.

Анна осторожно уложила его на постель, опустилась на колени и, стоя на жестком полу, вознесла благодарственную молитву – чуть громче, чем намеревалась. Под угрозой была не только жизнь Кирилла, но и ее собственная.

– Объяснись, – потребовал настоятель, когда позже тем же вечером Анна стояла перед ним в его красивых просторных покоях.

Он выглядел изможденным, на лице залегли морщины. Настоятель явно боролся с собой, стараясь не поддаваться отчаянию. Он заслуживает того, чтобы знать правду, не замутненную переживаниями. Но при этом она не должна сваливать на него груз своих необоснованных подозрений. У Анны было время решить, что именно сказать.

– Зоя Хрисафес дала мне травы, чтобы я передала их Кириллу, – произнесла она. – Сказала, что это общеукрепляющий сбор. Часть его она всыпала в свой кубок, часть – в мой. И мы вместе выпили его без всяких последствий для здоровья. Зоя вручила мне мешочек с этими травами. Именно из него я взял щепоть, чтобы приготовить настой для Кирилла.

Настоятель нахмурился:

– Но это невозможно!

– Мы с Зоей пили травы, смешанные с вином, а Кирилл – с водой, – пояснила Анна. – Также мы ели медовые пирожные. Зоя сказала, что это поможет избавиться от послевкусия. Это все отличия, которые мне известны, поэтому я немедленно послал за вином и медом и заставил Кирилла их выпить. Он начал выздоравливать. Думаю, дело в вине. Зоя Хрисафес никогда не принимала этот порошок с водой и не знала о его побочных эффектах.

Это, конечно, было ложью, но никто из них не мог доказать обратное и докопаться до истины.

– Ясно, – медленно произнес настоятель. – А что насчет римлянина? Какую роль сыграл во всем этом он?

– Никакой, – сказала Анна.

Еще одна ложь. Если бы легат не хотел убедить Кирилла подписать приложение к документу, Зоя не боялась бы, что ему это удастся. Тогда Кирилл просто тихо умер бы в этом монастыре, а общественное мнение по поводу союза с Римом не изменилось бы. Зоя предпочла бы это его отречению. Визит Анны дал ей шанс убедиться в том, что Кирилл откажется подписывать дополнение. Или же, если в худшем случае он все-таки подписал бы документ, Анну и Виченце обвинили бы в убийстве Кирилла и подпись была бы признана недействительной.

Но настоятелю не следовало об этом знать.

– Мы благодарны тебе за то, что ты проявил сообразительность и спас Кирилла, – серьезно проговорил он. – Может, ты передашь мои слова Зое Хрисафес?

– Я передам ей все, что вы мне поручите, – ответила Анна.

– Благодарю, – произнес настоятель. – Один из братьев сказал мне, что ты из Никеи. Это правда?

– Да. Я вырос недалеко отсюда.

Легкая печальная улыбка едва тронула губы настоятеля, в его глазах появилась удивительная нежность.

– Один из наших братьев никогда не покидал стен монастыря. Был человек, который его навещал… Но в последнее время он не показывается. Думаю, будет очень хорошо, если ты проведешь час с братом Иоанном.

Это было не похоже на вопрос.

Анна не раздумывала ни мгновения:

– Конечно, с удовольствием.

– Спасибо, – сказал настоятель. – Я проведу тебя к нему.

И не колеблясь он повел ее по узкому коридору, мимо тяжелых резных дверей, обитых медью, потом вверх по крутой извилистой лестнице. Настоятель остановился на небольшой площадке, возвышавшейся над остальными монастырскими постройками. Постучал в единственную дверь и, услышав ответ, открыл ее и вошел впереди Анны, придержав дверь, чтобы она могла последовать за ним.

– Брат Иоанн, – сказал настоятель тихо, – брат Кирилл был болен, и из Константинополя приехал лекарь, чтобы ему помочь. Он хорошо справился со своей задачей и вскоре поедет обратно. Но он из Никеи, и я подумал, что ты захочешь с ним поговорить. Его зовут Анастасий. Он напоминает мне мужчину, который навещал тебя три-четыре года назад.

Анна посмотрела на молодого человека, который медленно поднялся с жесткого деревянного стула, и подумала: как странно, что настоятель описывает ее, ведь она идет следом за ним. Но потом увидела лицо молодого человека, худое, изможденное, но при этом удивительно кроткое. Ему было чуть больше двадцати. В следующее мгновение сердце женщины бешено застучало, кровь запульсировала в висках, во рту пересохло. У молодого человека не было глаз. Ужасные впадины на месте глазных яблок безжалостно уродовали лицо. Анна вспыхнула: она узнала, кто перед ней. Это был Иоанн Ласкарис, которого ослепил Михаил Палеолог, чтобы тот не смог унаследовать трон. Неудивительно, что она напомнила настоятелю человека, который навещал несчастного, – это мог быть только Юстиниан.

Анна закашлялась.

– Брат Иоанн, – начала она.

Ей отчаянно хотелось сказать ему, что она тоже Ласкарис, Заридес – это фамилия ее мужа. Но, конечно же, это было невозможно.

Иоанн медленно кивнул, на мгновение на его лице появилось удивление, ведь игумен не сказал ему, что гость евнух, и голос выдал Анну.

– Входи, – пригласил Иоанн. – Пожалуйста, садись. Думаю, тут есть еще один стул.

– Да, спасибо, – ответила Анна.

Этот человек был не только законным императором, многие теперь считали его святым, столь близким к Богу, что он мог просить Его о чуде. Но Анна думала лишь о том, сколько времени провел с Иоанном Юстиниан.

– Отец настоятель сказал мне, что у тебя есть друг, который приходил к тебе в гости несколько лет назад, человек из Никеи… – заговорила она снова.

Лицо Иоанна осветилось радостью:

– Ах да. У него такая жажда познаний! Он ищет Бога.

– Похоже, он хороший человек, – осторожно вставила Анна. – Если бы все мы стремились к познаниям, а не останавливались на том, что нам уже известно!

Незрячее лицо озарила теплая улыбка.

– Ты похож на него, – сказал Иоанн просто. – Но, возможно, немного мудрее. Ты уже понимаешь, сколько всего нам еще предстоит узнать. Непознанному нет конца.