Дэвид Гиббинс - Последнее Евангелие

Костас внимательно посмотрел на Джека через маску:

— А что там насчет Луперкала — пещеры Ромула и Рема? Я представления не имею, о чем вы с Массимо шептались наверху!

— Прости, что пришлось тебя огорошить, Костас. Мы с Массимо заговорили об этом месте еще на лондонской конференции, где и познакомились. Как раз накануне официально объявили об обнаружении пещеры под домом Августов. Я тогда обмолвился, что с удовольствием бы осмотрел пещеру, естественно, в составе его группы спелеологов. А вчера, когда все определилось с нашей поездкой в Рим, я подумал, это превосходный повод. Плиний скорее всего спрятал свиток под Палатинским храмом Весты рядом с домом Августов. Как только я понял это, сразу же предположил, что там же должен находиться Луперкал! Сейчас мы не можем обнародовать это открытие — риск слишком велик. Мне самому не нравится обманывать Массима. Надеюсь, он простит нас, когда поймет, какую роль ему довелось сыграть.

Тяжело вздохнув, Костас поднялся и мечтательно посмотрел вперед, на поток чистой воды, бегущей из темноты к его ногам.

— Костас, только не кричи. Похоже, ты кое-кого подцепил!

Костас быстро развернулся и в ужасе издал звук, похожий на сдавленный стон. Клубок липких коричневых спутанных, как пакля, водорослей зацепился за его левую ногу и тянул обратно в Клоаку. А в середине жуткой массы извивалась огромная крыса с длинным хвостом. Костас изо всех сил тряхнул ногой, и корчащийся комок соскользнул вниз, в темноту Клоаки.

— Ни за что больше! Ты слышишь? Ни за что! — прошептал Костас. — Поклянись перед Богом, Джек, что никогда больше не заставишь меня!

— Обещаю, в следующий раз только чистые, как небеса, воды!

— Следующий раз?! Вначале надо выбраться из этого ада!

Костас медленно двинулся вверх по тоннелю. Джек поспешил за ним. Связь с внешним миром ощущалась только благодаря оранжевому тросу. Хоть он и придавал уверенности, с каждым шагом подземный мир окутывал темнотой. В свете фонарей разглядеть можно было только стены. Джек заставлял себя сконцентрироваться на происходящем, забыть о клаустрофобии. Считал шаги, пытаясь прикинуть, сколько еще осталось до подножия Палатина. Примерно через тридцать метров Джек почувствовал, что угол наклона изменился. Похоже, теперь они начали спускаться. На стенах стало больше трещин и выпуклостей. Оранжевый трос неожиданно кончился перед темным водоемом. Примерно через пять метров потолок тоннеля опускался в воду.

— Как-то неестественно, — удивился Костас. — По-моему, тоннель не мог быть построен таким образом. Наверное, изменение произошло в результате сейсмических колебаний, как в Геркулануме.

— Опять землетрясение, — подтвердил Джек.

— И по-видимому, приличное! Но произошло оно много лет назад, точнее сказать, веков. Для нас это может означать тупик. Хотя чем черт не шутит!

— Пора занырнуть! — предложил Джек.

Костас плюхнулся в воду и вскоре исчез из виду за пузырьками воздуха. Джек последовал за ним — опустился на колени и нырнул вниз, услышав, как вышел воздух из гидрокостюма, когда компьютеризированная система автоматически переключилась на нейтральную плавучесть. Вода была необычайно прозрачной, кристально чистой, как в подземном озере в Юкатане. Но даже здесь Джек не мог избавиться от ощущения, которое всегда возникало при погружении под воду, — восторга в предвкушении неизведанного. Джек надел на ноги ласты, прикрепленные к икрам, и быстро догнал Костаса. Глубиномер показал вначале три метра, затем шесть. Видимо, в результате землетрясения в тоннеле образовался котлован. Теперь они снова всплывали. Костас уже достиг поверхности. Высота тоннеля на этом участке уменьшилась примерно на метр. Джек быстро поднялся наверх, убрал ласты и вылез из воды рядом с Костасом, который задумчиво смотрел в глубь тоннеля.

— Опять у меня это чувство, — сказал Костас.

— Какое?

— Как будто возвращаешься в прошлое. То же самое было в Геркулануме и при погружении к кораблю святого Павла… Странно. Словно дежа-вю!

— И у тебя тоже?! — удивился Джек.

— Может быть, это какая-то внешняя сила…

— Не знаю, — сказал Джек. — Я считаю, что это идентичная эмоциональная реакция на похожие обстоятельства в прошлом. Иллюзия увиденного. Мозг обманывает тебя. Это как короткое замыкание!

— Нет, Джек. Мне все же кажется, это сила.

— Ну хорошо. Допустим, сила. Будь по-твоему. А ее, интересно, можно как-нибудь использовать, чтобы преодолеть следующее препятствие? — Джек показал на затопленный котлован впереди тоннеля, стены которого больше прежнего были покрыты глубокими трещинами. Похоже, добрались до подножия Палатина! Теперь над ними восемьдесят метров потрескавшегося вулканического туфа.

Костас нырнул, Джек пошел следом. На сей раз форма тоннеля сохранялась и под водой, только через десять метров он резко сузился. Подплыв ближе, Джек увидел две древние колонны по обеим сторонам, за которыми тоннель превращался в водопропускную трубу — узкую, но довольно высокую, с цилиндрическим сводом. Размеры трубы позволяли встать в полный рост и пройти гуськом друг за другом там, где не было воды. Джек прикоснулся к правой колонне. Она была сделана из серого гранита с белыми и черными вкраплениями. Такой камень встречается в Риме повсюду — колонны Пантеона и форума Траяна — того, что рядом со старым форумом. Джек бывал с Морисом на месте добычи такого гранита — Монс Клаудианус в Египте: скромная каменоломня, впервые разработанная Клавдием. Этот гранит словно подпись императора на городской архитектуре.

— Морису бы понравилось, — прошептал Джек. — Его докторская диссертация как раз о египетских каменоломнях Клавдия. А этот гранит точно оттуда.

— Джек! Взгляни сюда!

Обернувшись, Джек посмотрел вверх. Костас добрался до поверхности и теперь висел на высоте трех метров над Джеком в сияющем ореоле воды, в которой отражался движущийся луч фонаря. Джек начал медленно подниматься, нажимая на кнопку контроля плавучести, чтобы постепенно пустить воздух, не забывая при этом выдыхать по мере снижения внешнего давления. Вынырнув, он чуть не задохнулся от восхищения. Фонарь Костаса освещал каменное плато, начинающееся сразу же над колоннами и входом в трубу. Высота его составляла не меньше четырех метров, а ширина — примерно пять. Плато было вырублено из природной скалы. Закинув голову, Джек увидел треугольный фронтон, выступающий на полметра. Затем опустил взгляд вниз, на колонны под водой, и понял, что вся конструкция целиком представляла собой величественный вход, вырезанный из скалы и украшенный как настоящее произведение искусства. Охваченный благоговением, Джек не мог отвести глаз. Он видел перед собой великолепные фасады Петры в Иордании, только погруженные под Палатинский холм. Удивительное сочетание парадности и скромности. Автор больше заботился о том, чтобы достичь мастерства, а не о том, как оценят его творение другие люди.