Трофим Борисов - Портартурцы

Надо выходить теперь с теми судами, которые готовы. Остальные же тогда поторопятся присоединиться к ним по готовности».

Написав последнюю фразу, фон Эссен долго думал, но, махнув рукой, продолжал:

«Полагаю, что даже выход неполной нашей эскадры повлияет на ход событий и задержит движение японской армии».

Посылая протокол Стесселю, Витгефт очень волновался и в своей препроводительной, как бы оправдываясь за решение собрания, написал:

«Флот по изготовлении выйдет, несмотря на то, что ему придется идти в атаку на противника, стоящего на хорошей позиции.

Дорога же длиною в двенадцать верст очень узка, так как вправо и влево заложены мины».

8

Решения командиров и сухопутных генералов, обсуждавших вопросы обороны крепости, быстро становились известными нижним чинам. Узнавали об этом и японские шпионы.

Солдат и особенно матросов поражала бесплановость действий. То отдают Киньчжоу без особого сопротивления, то хлопочут и толкуют об атаке на Киньчжоу северной армией. То бегут от Киньчжоу до Волчьих гор, то опять возвращаются и начинают укреплять совершенно забытые высоты на Перевале. Растерянность командного состава начинала волновать защитников. Они знали, что все ошибки будут выправляться их горбами. Солдаты и матросы зорко приглядывались к своим командирам и старались уловить их настроение, чтобы в бою, в смертельной опасности знать, что делать и помимо распоряжений начальника.

Западный участок Порт-Артура, или левый фланг, имел совершенно дикий характер. Крайне пересеченная, изобилующая оврагами и промоинами местность была лишена удобных сообщений. На протяжении многих верст не было ни воды, ни жилья, ни растительности. Один только камень и тощая пожелтевшая трава.

В конце мая адмирал и генералы поднялись на Высокую гору. Перед ними открылся огромный кругозор. Видны были широкие долины, связывающие бухту Луизы и Западный бассейн, Голубиная бухта, несмотря на то, что ее в значительной степени скрывали прибрежные холмы. Некоторыми своими берегами обнаружилась и бухта Луизы, которая отстояла от горы Высокой на четыре километра.

Развернувшиеся перед адмиралами распадки были сплошь возделаны. Поля зеленели, между ними пестрели разбросанные деревушки и множество кладбищ.

Когда адмиралы повернулись в противоположную сторону, к Артуру, то увидели перед собою как на ладони Порт-Артурскую гавань со всеми находящимися в ней кораблями.

— Вот, смотрите, — сказал Стессель. — Как только японцы займут Высокую, суда будут уничтожены в самом непродолжительном времени.

— Не нужно отдавать ее! — воскликнул Вирен.

— Я уже не раз это слышал. Не нужно было выстоять флоту в бухте в такой ответственный момент, а он стоит… — с усмешкой сказал Стессель. — Но ваша беда может, быть выправлена, а наша нет. Вы, подремонтировавшись, еще можете уйти, а мы теперь не в состоянии построить здесь долговременные укрепления…

— С кораблей не дадим житья японцам, если они захватят гору.

— Тут японцев не будет, — сказал Смирнов. — Тут будет всего лишь один японец-наблюдатель.

— Это поистине будет стрельба из двенадцатидюймовых пушек по воробьям, — захихикал Фок.

— Высокая гора не единственное уязвимое место. В таком же положении у нас и Сяогушань, — снова вступил в разговор Стессель. — И что же? Когда я настаивал на укреплении их, инженеры Величко, Вернандер и другие отвечали мне точно так, как сейчас вы, Вирен…

9

В первых числах июня состоялось еще собрание морских офицеров. Витгефт наконец решил 9 июня с утренним приливом выйти из гавани.

Капитана фон Эссена бесили совещания:

— Протоколы с резолюциями по большинству голосов не развивают в начальниках боевой самостоятельности и смелости, — часто говорил он про себя. — Один, два раза собраться — это хорошо, но показывать на совещании свою беспомощность, это уже никуда не годится. Противник Витгефта, адмирал Того, несколько иного характера.

Фон Эссен вспомнил один эпизод из жизни японского командующего флотом. В японско-китайскую войну, будучи только штабс-офицером и командуя крейсером «Нанива», Того следил за движением китайского флота в Печилийском заливе. 25 июня 1894 года Того встретил два неприятельских крейсера, конвоировавших громадный пароход под английским флагом. Китайцы открыли огонь по «Наниве», но, получив отпор, полным ходом скрылись с места сражения. На сигнал «Нанивы» остановиться пароход не обратил внимания. Тогда Того, по свидетельству его подчиненных, закрыл глаза и задумался на две минуты, затем твердо, не дозволяющим ни малейших колебаний голосом, приказал расстрелять английский пароход.

Парламент, биржи, университеты протестовали против насилия, оскорбления флага, варварства… Но буря негодования улеглась, а профессоры Холланд и Вестлек даже нашли оправдание поступку Того.

— Что было бы, если бы он созвал совещание на «Наниве»? — умехнулся Эссен.

10

Получив известие о неудачном выходе эскадры 10 июня, наместник послал через Инкоу на миноносце «Лейтенант Бураков» не нового флотоводца, менее Витгефта осторожного, а только категорическое предписание: «Немедленно изготовить суда к выходу в море, приняв по всем частям полные запасы и поддерживая корабли в постоянной готовности. В соответствии с обстоятельствами, оказывать всеми вверенными Витгефту судами возможную помощь в обороне Порт-Артура, которая должна выражаться в активных действиях эскадры или отдельных ее частей. Иметь в виду, что эскадре можно оставаться в Артуре лишь до того времени, пока она в нем в безопасности. В противном случае, не взирая на неоконченное исправление броненосца «Севастополь», надлежит выйти в море и, не вступая в бой, если окажется возможным, проложить себе путь во Владивосток».

Итак, все было по-старому. Наместник приказывал, а Витгефт совещался. 15 июля снова состоялось собрание моряков.

Фон Эссен, как и раньше, был за немедленный выход в море. Грамматчиков считал выход флота нежелательным до последнего момента (почти то же говорил Фок на одном из предыдущих совещаний). Вирен говорил:

— Флоту оставаться в Артуре, составляя с ним нераздельное целое, но распределить суда — часть будет выходить на рейд, часть останется в гавани, команда их пойдет на берег и примет участие в обороне Артура.

Ряд морских офицеров— Успенский, Бойсман, Щенснович, Рейценштейн, светлейший князь Ливен, контр-адмирал Лощинский и Григорович — настаивали на том, чтобы оставаться в Артуре до последнего момента. Только адмирал Матусевич был согласен с фон Эссеном.

«С мнением флагманов и командиров вполне согласен», — приписал на этом протоколе Витгефт.