Игорь Саврасов - Мальтийское эхо

Через несколько дней должен состояться очередной капитул, и гроссмейстеру хотелось иметь епископа на своей стороне. Ля Валетт уже слышал из доклада Старки, успешно вернувшегося из Рабата, что среди рыцарей ходят разговоры, что форт Сент-Эльмо следует оставить.

Драгут сразу начал организовывать все новые и новые артиллерийские позиции и вести с них практически непрерывный обстрел форта. Такая тактика себя быстро оправдала, и, когда на штаб-квартире госпитальеров состоялся капитул, большинство его членов поддержало предложение гарнизона форта сдать его туркам. Великий магистр был категорически против отступления и его авторитет принудил капитул с ним все-таки согласиться.

Однако в самом гарнизоне брожение рыцарей и солдат усилилось, рыцари обратились к ля Валетту с письменным обращением, заявляя, что если нужно, то они погибнут, но нужно ли. Гроссмейстер просил подождать своего окончательного решения одни сутки и ночью из Биргу переправился в форт вместе с комиссией, чтобы посмотреть обстановку на месте. Ля Валетт обратился к основному гарнизону, что любой желающий может покинуть форт без осуждения, но ни один рыцарь не покинул крепости! Сам же ля Валетт должен был в предрассветном тумане вернуться в штаб.

К середине июня уже совершенно отрезанный от большой земли, с полуразрушенными стенами, форт был практически потерян для госпитальеров. Но месячная осада деморализовала и султанскую армию. К тому же был убит Драгут.

— Большая жизнь, достойная смерть, — отозвался ля Валетт на известие о гибели соперника.

Утром 22 июня турки ворвались в форт. Все рыцари, даже раненные, но держащие оружие до последнего, защищали бреши в крепостных стенах. Турки перерезали почти всех защитников крепости, лишь несколько рыцарей были взяты в плен людьми из бывших пиратов, окружавших Драгута. Те знали, что Орден может заплатить большой выкуп за каждого пленного.

Совершенно озверевший Мустафа-паша, вновь возглавивший турецкую армию, приказал привязать обезглавленных рыцарей к деревянным крестам и пустить их по воде в сторону форта Сент-Анжело, следующему объекту осады, ближе к резиденции Ордена. Обычно обладавший большой выдержкой гроссмейстер, увидев эти кресты, прибитые к берегу, страшно побледнел и тихо приказал:

— Пусть будет война на уничтожение! Всех до единого турецких пленных обезглавить, их головами заряжать две самые большие пушки и стрелять по турецким позициям!

Турецкие солдаты отреагировали страшными нечеловеческими воплями. Очевидцы описали, как несколько тысяч человек одновременно упали на колени и, то ли в молитвах, то ли в проклятиях Ордену, жаждуя мести, выпучивали страшные глаза, трясли губами, ноздрями, руками и хватали всеми этими частями своих злобных тел горячий воздух ненависти.

Поздним вечером 2 июля великий магистр пригласил к себе сэра Старки и епископа. Разговор должен был состояться серьезный. Однако ля Валетту бросилось в глаза крайне недовольное выражение лица епископа, его сердитые взгляды, обращенные к гроссмейстеру.

— Братья! Наступил критический момент, — начал великий магистр.

— Извините, гроссмейстер, но этот критический момент вы спровоцировали сами, хоть и непреднамеренно — в состоянии аффекта, сильного душевного волнения. Но такое душевное волнение монах и воин, а тем более великий магистр, должен контролировать! Как могли вы, христианин, зарядить пушки человеческими головами! Это вандализм, хуже, это… — губы епископа стали сжаты, взгляд вперился прямо в глаза ля Валетта.

Гроссмейстер чувствовал себя провинившимся школьником, но перед оком Всевышнего, а не этого… епископа, человека. Он еле сдерживал гнев.

— Я, Ваше Преосвященство, защищаю христиан, а те головы были сатанинскими камнями.

— Нет, Ваша Светлость, вы забыли о главном: любовь к ближнему и кротость. Мы на этом острове по Воле Божьей, на земле по его воле и все происходит по Его воле. И эта война тоже.

— Наш Орден с благословения Папы берет в руки оружие и защищает святые заповеди.

— Не все средства хороши.

— Эта война становится похожей на скотобойню и первыми пошли на скотство слуги Аллаха, призванные к покорности.

— Это никоим образом не меняет сути дела и моей позиции. Я должен сообщить о произошедшем в Рим, Папе, — процедил сквозь зубы священник.

— Соблаговолите уж заодно попросить у Папы помощи, настоящей, военной. И скорейшей!

— Вы дерзки!

— А крестовые походы всегда сочетали благородные, высокие и даже священные цели с порядочными средствами? — наступал ля Валетт.

Он понимал, что не совсем честен в этом разговоре, да и неубедителен вовсе. Он не мог найти слов. Нужна глубокая спокойная богословская беседа.

Епископ почувствовал душевное смятение великого магистра, а может вошел в его положение военачальника, отвечающего честью и жизнью за свою армию.

— Я не смею учить вас истории, гроссмейстер. Были периоды, когда историческое движение направлялось волей Сатаны. Обратите внимание, что гунны, вандалы, разграбившие и разрушившие Рим, были побиты Византией. Вождь гуннов Аттила умер в 453 г. Другой варвар Мехмед II ровно через тысячу лет в 1453 г. завоевывает Византию. Я мог бы привести много неслучайных совпадений по датам не только в годах, но и в месяцах, и днях. И это Провидение! И в нем нужно искать силу и спасение! — епископ сделал паузу. — И спасать нужно не только братство, но и души каждого монаха. Я хочу, чтобы вы пришли на исповедь в храм.

— Я это сделаю обязательно. Кроме того, клянусь вам, что после победы я построю прекрасный город и возведу в нем величественный храм — символ нашего братства! И с вами я обстоятельно хотел бы побеседовать. Но после победы, — в голосе великого магистра появились доверительно-примирительные ноты.

— О чем вы хотели бы побеседовать?

— Пока существуют государства с их, чаще всего экспансивной, внешней политикой, пока разные конфессии Божии будут враждовать, не будет мир благоденствен, а душа блаженна и кротка. У меня есть идея единого мира и единой Веры. И церковь должна способствовать этой самой главной и великой идее. Огонь един!

— Всевышний создал всех разными: и людей, и животных, и саму вселенную. Где-то более плодородна земля, где-то воды чище, где-то климат мягче, а где-то природа сурова к человеку.

— Да, — гроссмейстер встал, — но у меня есть план помериться силами с Сатаной… дипломатическими методами. — Он бросил взгляд на Старки, задумчиво сидевшего во время всей беседы.

Сэр Оливер понял взгляд магистра и незаметно кивнул головой.

— Вы чрезмерно горды! — опять гневно воскликнул епископ.

Когда епископ удалился, сэр Старки доложил, что ночью, явно стараясь сохранить секретность, в турецкую флотилию прибыло небольшое судно и незаметно встало на якорь среди других крупных судов.