Нелли Искандерова - Дочь капитана Блада

Милый город Бриджуотер: записки путешественника

Как-то раз во время поездки в Англию мне посчастливилось побывать в Бриджуотере. Этот типичный городок английской провинции с аккуратными маленькими улочками замечателен не только известным всему миру фестивалем Гая Фокса, но и тем, что именно с него начались приключения Питера Блада, описанные в романах Сабатини. Особая достопримечательность городка - музей капитана на улице Уотер Лэйн, один из немногих сохранившихся на ней домов старой постройки. Окружённый высокими сооружениями из стекла и бетона, он всё ещё хранит обаяние елизаветинской эпохи, когда жизнь была неспешной и размеренной, по улицам, скрипя колёсами, ездили позолоченные экипажи, а нарядные дамы в пышных платьях под руку со своими не менее блестящими спутниками медленно прогуливались по дороге, ведущей к пристани. Сохранился и памятный балкон, с которого началась одиссея знаменитого мореплавателя. По-прежнему благоухает герань, красные и розовые цветки которой довершают иллюзию того, что именно эти растения поливал бакалавр медицины Питер Блад в далёком 1687 году, когда посланец лорда Гилдоя круто изменил его судьбу. Эклектика внутреннего убранства помещений отражает череду эпох, сменивших друг друга на протяжении всего одного лишь столетия. Массивные книжные шкафы и тяжёлые, похожие на троны, резные кресла, навевают мысли о мрачных и таинственных легендах средневековья. Простой дубовый стол хранит память о временах Кромвеля, когда роскошь была изгнана строгой пуританской моралью, а лёгкие изящные стулья и великолепный камин работы голландских мастеров времён реставрации заставляют вспомнить о периоде правления легкомысленного распутника Карла II.

Бриджуотерский музей известен не только собранием редкостей, связанных с историей английского пиратства, но и отменной библиотекой, насчитывающей несколько тысяч томов. В ней собраны мемуары мореплавателей и флибустьеров того времени и тех лиц, которым по роду своей деятельности приходилось много общаться с этими славными людьми, надолго обеспечившими Англии господство в Новом Свете. Смотритель, коренастый рыжеволосый англичанин с коротко подстриженной бородкой, сам будто бы вчера сошедший с палубы фрегата, рассказал мне о том, что в коллекции музея хранится немало воспоминаний сподвижников капитана. С юности питая интерес к приключениям и зачитав до дыр не один том Сабатини, я, тем не менее, пребывала в полной уверенности, что все эти истории - чистый вымысел. Каково же было моё удивление, когда хитро прищурившийся смотритель, порывшись в каком-то дальнем углу, с торжествующей улыбкой преподнёс мне судовой журнал Джереми Питта! Листы его, изрядно пожелтевшие от времени, были исписаны торопливым неровным почерком шкипера. Но самое удивительное, что документ содержал подробное описание тех самых событий, которые послужили основой для повествований о капитане Бладе! Разумеется, стиль шкипера был не столь блестящ и литературен, а выражения порой были слишком крепки, но в целом судовой журнал полностью подтверждал историческую достоверность трудов Сабатини. Проведя целый день в библиотеке, и досконально изучив хронологию путешествий Блада, я обратила внимание на некоторые несоответствия между датами описываемых шкипером событий. Будучи обожателем и почитателем своего капитана, Джереми Питт, как мне показалось, намеренно упустил некоторые детали. Так, например, не нашёл отражения в журнале период между кораблекрушением у берегов Багамских островов и путешествием на «Эстремадуре» в компании дона Жуана де ля Фуэнте. А ведь между этими датами прошло не менее полугода, и главной причиной неудачи у острова Маргарита стало состояние самого Блада, ещё не окончательно оправившегося после тяжёлого ранения. Дотошность шкипера сослужила ему плохую службу - за прорехами в хронологии угадывались некоторые эпизоды, о которых Питт не хотел упоминать. Заинтересовал меня и тот факт, что после упомянутого ранения капитан почти каждый год наведывался на Нью-Провиденс. Что он искал там? Записки Джереми Питта об этом молчали. Услужливый смотритель, видя мои сомнения, предложил воспользоваться воспоминаниями других соратников капитана - Вольверстона и Огла. В них мне удалось обнаружить некоторые замечательные подробности, относящиеся к рождению внебрачной дочери капитана.

Как следовало из записок Вольверстона, вблизи Багамского архипелага эскадру настиг сильный шторм. Корабли, словно скорлупки, метались по огромным, перекатывающимся через палубу, волнам, и лишь благодаря таланту капитана им удалось миновать многочисленные подводные рифы. Но, пощадив команду, фортуна изменила самому Бладу - гигантская волна сшибла его с ног и унесла в бушующее море. Вскоре там же оказался и Вольверстон, попытавшийся помочь другу. Не выдержав изнурительной борьбы со стихией, оба вскоре потеряли сознание и очнулись уже на песчаной отмели острова Нью-Провиденс. Одноглазый гигант почти не пострадал, а израненный Блад, бездыханное тело которого волны несколько раз бросали на прибрежные рифы, находился на грани жизни и смерти. Последовавшие за кораблекрушением события описаны Вольверстоном столь подробно, что с трудом верится, что их автор уже перешагнул шестидесятилетний рубеж и, отойдя от дел, превратился в мирного обывателя, коротающего свои дни в вудстокском имении. Переходя из дома в дом, Нэд тщетно пытался уговорить местных жителей приютить их на время в своём жилище. Большинство отказывали - испанцы, периодически совершающие набеги на острова, особо жестоко расправлялись с теми, кто оказывал помощь английским флибустьерам. Боялись и губернатора - Джейкоб Патерсон прослыл усердным борцом с пиратами и наказывал тех жителей, кто так или иначе был с ними связан. Уже потеряв надежду, Волверстон увидел девушку лет семнадцати, внешность которой поразила его воображение. Казалось бы, в ней не было ничего особенного. Как и все особы её возраста, она была стройной и гибкой, словно молодое деревце. Русые волосы, собранные в пучок, мягкими волнами спускались по чуть прикрытым белоснежным шарфом плечам. Правильные черты лица выдавали в ней особу благородного происхождения, а необычайно светлая, ещё не тронутая тропическим загаром кожа заставляла думать о том, что ножки этой юной леди лишь недавно ступили на залитое солнцем побережье Нью-Провиденс. Девушка взирала на мир широко раскрытыми светло-голубыми глазами, в глубине которых светилась любовь ко всем живым существам, населяющим этот мир. С искренней жалостью взирая на окровавленный камзол морского волка, она с радостью согласилась помочь двум раненым незнакомцам.