Александр Дюма - Три мушкетера. Роман

- Ах, сударь… - пробормотал Планше, еле живой от страха, - ах, сударь, выходит, что я счастливо отделался!

- Как, бездельник, ты, значит, собирался пить моё вино? - вскричал д'Артаньян.

- За здоровье короля, сударь. Я собрался было выпить самую малость за здоровье короля, но Фурро сказал, что меня зовут.

- Это правда, - покаялся Фурро, щёлкая зубами от страха, - я хотел отослать его, чтобы выпить без помехи.

- Господа, - сказал д'Артаньян, обращаясь к гвардейцам, - вы сами понимаете, что после всего случившегося наша пирушка была бы очень печальной. Поэтому примите мои извинения и давайте отложим её до другого раза.

Оба гвардейца учтиво приняли извинения д'Артаньяна и, понимая, что четыре друга хотят остаться одни, удалились.

Оставшись без свидетелей, молодой гвардеец и три мушкетёра переглянулись с таким видом, который ясно говорил, что каждый из них понимает всю серьёзность положения.

- Прежде всего, - предложил Атос, - давайте уйдём из этой комнаты. Труп человека, погибшего насильственной смертью, - это плохое соседство.

- Планше, - сказал д'Артаньян, - поручаю тебе труп этого бедняги. Пусть его похоронят на освящённой земле. Правда, он совершил преступление, но он раскаялся в нём.

И четверо друзей вышли из комнаты, предоставив Планше и Фурро заботу о погребении Бризмона.

Хозяин отвёл им другую комнату и подал яйца всмятку и воду, которую Атос сам набрал в колодце. Портосу и Арамису в нескольких словах рассказали суть дела.

- Как видите, милый друг, - сказал д'Артаньян Атосу. - это война не на жизнь, а на смерть.

Атос покачал головой.

- Да, да, - ответил он, - я вижу это. Но вы, значит, думаете, что это она?

- Я уверен в этом.

- А я должен сознаться, что всё ещё сомневаюсь.

- Однако же эта лилия на плече?

- Это англичанка, совершившая во Франции какое-то преступление, за которое её заклеймили.

- Атос, Атос, уверяю вас, это ваша жена! - повторял д'Артаньян. - Неужели вы забыли, как сходятся все приметы?

- И всё-таки я думаю, что та, другая, умерла. Я так хорошо повесил её…

На этот раз покачать головой пришлось уже д'Артаньяну.

- Но что же делать? - спросил он.

- Нельзя вечно жить под дамокловым мечом, - сказал Атос, - необходимо найти выход из этого положения.

- Но какой же?

- Постарайтесь увидеться с ней и объясниться. Скажите ей: «Мир или война! Даю честное слово дворянина, что никогда не скажу о вас ни слова, что никогда ничего не предприму против вас. Со своей стороны, вы должны торжественно поклясться, что не будете вредить мне. В противном случае, я дойду до канцлера, дойду до короля, я найду палача, я восстановлю против вас двор, я заявлю о том, что вы заклеймены, я предам вас суду, и, если вас оправдают, тогда… ну, тогда, даю честное слово дворянина, я убью вас где-нибудь под забором, как бешеную собаку!»

- Я не возражаю против этого способа, - сказал д'Артаньян, - но как же увидеться с ней?

- Время, милый друг, время доставит удобный случай, а случай даёт человеку двойные шансы на выигрыш: чем больше вы поставили, тем больше выиграете, если только умеете ждать.

- Так-то так, но ждать, когда ты окружён убийцами и отравителями…

- Ничего! - сказал Атос. - Бог хранил нас до сих пор, он же сохранит нас и впредь.

- Да, нас! Конечно, мы мужчины, и, собственно говоря, для нас вполне естественно рисковать жизнью, но она!.. - добавил он, понижая голос.

- Кто это - она? - спросил Атос.

- Констанция.

- Госпожа Бонасье! Ах да, ведь и правда… я совсем забыл, что вы влюблены, мой бедный друг!

- Но ведь из письма, найденного вами у этого убитого негодяя, мы узнали, что она находится в монастыре, - сказал Арамис. - В монастырях совсем не так уж плохо, и обещаю вам, что, как только кончится осада Ларошели, я лично…

- Да-да, любезный Арамис, - перебил его Атос, - мы знаем, что ваши помыслы устремлены к религии.

- Я только временно состою в мушкетёрах, - со смирением сказал Арамис.

- По-видимому, он давно не получал известий от своей любовницы, - прошептал Атос. - Не обращайте внимания, это нам уже знакомо.

- Вот что! - сказал Портос. - По-моему, тут есть одно простое средство.

- Какое же? - спросил д'Артаньян.

- Вы говорите, она в монастыре?

- Да.

- Так в чём же дело? Как только кончится осада, мы похитим её из этого монастыря, и всё тут.

- Но ведь прежде надо узнать, в каком монастыре она находится.

- Это правда, - согласился Портос.

- Однако не говорили ли вы, что королева сама выбрала для неё монастырь, милый д'Артаньян? - спросил Атос.

- Да. По крайней мере, я думаю, что это так.

- Прекрасно! Тогда Портос поможет нам в этом деле.

- Каким же образом, позвольте вас спросить?

- Да через вашу маркизу, герцогиню, принцессу. Она, должно быть, имеет огромные связи.

- Тсс! - прошептал Портос, прижимая палец к губам. - Я думаю, что она кардиналистка, и она ничего не должна знать.

- Если так, то я берусь получить сведения о госпоже Бонасье, - сказал Арамис.

- Вы, Арамис? - вскричали хором все три друга. - Каким же образом?

- Через духовника королевы, с которым я очень дружен, - краснея, ответил Арамис.

На этом обещании четыре друга, закончившие свой скромный обед, расстались, условившись встретиться снова в тот же вечер. Д'Артаньян вернулся во францисканский монастырь, а три мушкетёра отправились в ставку короля, где им предстояло ещё позаботиться о своём помещении.

Между тем король, который так стремился поскорее оказаться лицом к лицу с неприятелем и разделял ненависть к Бекингэму с кардиналом, имея на то больше оснований, чем последний, хотел немедленно сделать все распоряжения, чтобы прежде всего прогнать англичан с острова Рэ, а затем ускорить осаду Ларошели. Однако его задержали раздоры, возникшие между де Бассомпьером и Шомбергом, с одной стороны, и герцогом Ангулемским - с другой.

Гг. Бассомпьер и Шомберг были маршалами Франции и заявляли свои права на командование армией под непосредственным начальством короля; кардинал же, опасавшийся, что Бассомпьер, гугенот в душе, будет весьма слабо действовать против англичан и ларошельцев, своих братьев по вере, предлагал на этот пост герцога Ангулемского, которого король, по его настоянию, назначил заместителем главнокомандующего. В результате, чтобы предотвратить уход Бассомпьера и Шомберга из армии, пришлось поручить каждому из них командование самостоятельным отрядом: Бассомпьер взял себе северный участок - от Лале до Домпьера, герцог Ангулемский - западный, от Домпьера до Периньи, а Шомберг - южный, от Периньи до Ангутена.

Ставка герцога Орлеанского была в Домпьере.

Ставка короля была то в Этре, то в Лажарри.

И, наконец, ставка кардинала была в дюнах, у Каменного моста, в обыкновенном домике, не защищённом никакими укреплениями.