Густав Эмар - Том 23. Заживо погребенная. Валентин Гиллуа

— Зачем ты меня так оставил? — с милым упреком спросила она мужа, когда он вновь занял свое место. — Я смертельно испугалась.

— Не сердись, дорогая моя, — отвечал он, — мне необходимо было отдать приказание Шарбону. Впрочем, дело тебя касается! Увидишь, какой славный сюрприз я тебе приготовил!.. Не спрашивай теперь: пока это еще тайна.

— На этот раз я тебя прощаю! Я слишком беспокоилась и мне очень приятно узнать, что страх мой был неосновательным. Но, — прибавила, грозя ему пальчиком, — помни, Юлиан, что никаких тайн не полагается между нами.

Вернувшись из церкви, дамы занялись своим туалетом. Затем общество направилось в столовую. Нужно быть в Мексике, чтобы иметь понятие о том, что такое роскошь. Эта золотая страна способна воплощать волшебные мечты. Не будем говорить о сервировке стола, слова тут ничтожны; укажем только на одну подробность относительно самого обеда: подавались горячие пирожки, начиненные мороженым. Обед был на славу; вина и в особенности шампанское лилось рекой. Пробило четыре часа, когда генерал и его свита встали из-за стола, извиняясь и прося общество не обращать на них внимания. Они должны были ехать, чтобы поспеть к вечеру в главную квартиру. Раскланявшись со всеми, генерал оставил столовую в сопровождении офицеров, доктора, Юлиана, Бернардо и дона Кристобаля. Когда они вошли в маленькую гостиную, в которой военные оставили свое верхнее платье, Юлиан с улыбкой подошел к генералу.

— Генерал, — сказал он, — не знаю, как выразить вам мою благодарность за честь, которую вы оказали своим присутствием на моей свадьбе. В знак искреннего признания, позвольте поднести вам небольшой подарок.

— Что такое? — сурово спросил генерал, не зная еще, смеяться ему или сердиться.

— Выслушайте меня, прошу вас; надеюсь, что слова мои перестанут казаться вам странными.

— Говорите… но спешите — времени у меня мало, — сухо отвечал генерал, опускаясь в кресло и знаком приглашая всех прочих тоже сесть.

— Помните ли вы, генерал, — продолжал Юлиан, делая вид, что не замечает дурного расположения духа своего гостя, — что, возвращаясь из церкви, я просил вас взять руку моей жены?

— Помню, и даже, сознаюсь, вы меня немало удивили.

— Сейчас объясню вам это. В толпе, окружавшей нас, я узнал бандита, которого давно уже разыскивает французская полиция. Присутствие его в асиенде тем более меня поразило, что негодяй этот личный мой враг и поклялся жестоко отомстить мне.

Все слушали внимательно. Дон Кристобаль и доктор недоумевали.

— Продолжайте! — уже мягче сказал генерал.

— Я сделал знак Бернардо и мы бросились к нему. Негодяй догадался, что я его узнал, и бежал… Но я недаром охотник и славлюсь своей ловкостью. Бандит был пойман, связан, обыскан — и вот, что мы нашли у него.

Юлиан подал генералу, сложенную в виде письма бумагу.

— Гм!.. — пробурчал генерал, прочитав ее. — Дело скверное! И вы говорите, что человек этот француз? Но письмо не подписано?

— Вы и без подписи узнаете, кто его писал.

Юлиан подошел к окну и сделал знак.

— Сейчас преступник будет здесь, — сказал он.

Пленника ввели.

— Фелиц Оианди! — воскликнул с удивлением один из офицеров.

— Как? — удивился генерал. — Этот мерзавец жив?

— Боже мой! — с отвращением и тревогой вскричал доктор. — Его, наверное, привели сюда какие-нибудь преступные цели!

— Вот вам мой подарок, генерал! — смеясь, продолжал Юлиан. — Принимаете ли вы его?

— Принимаю! — с хохотом отвечал генерал. — И даже — очень благодарен! Капитан Леритье, поручаю вам этого мерзавца. Мы его возьмем с собой.

Фелиц Оианди нагло усмехнулся.

— Ба! — проговорил он, окидывая презрительным взглядом присутствовавших. — Все это не так страшно! Берегитесь, не поменяться бы вам со мною ролями!

— Вот гадина! — вскрикнул генерал, когда Оианди увели. — Послушайте, друг мой, — обратился он к Юлиану, — не оставить ли вам в помощь сотенку солдат?

— Нет, нет! — с живостью ответил молодой человек. — Вам не следует уменьшать ваш конвой. Сердечно благодарен за предложение, но, верьте мне, силы наши достаточны для отражения неприятеля.

— Как знаете!.. В таком случае, позвольте мне в последний раз поблагодарить вас и за гостеприимство, и за славный подарок.

Скоро генерал и сопровождавшие его скрылись в облаках пыли.

Письмо, найденное у Оианди, генерал возвратил Юлиану, а тот, в свою очередь, передал его Шарбону.

— Юлиан, — спросил дон Кристобаль, — так, значит, нападение произойдет сегодня ночью?

— Да…

— И вы будете опять нашим спасителем!..

— Ба! — весело прервал его Юлиан. — Я спасаю жену мою, вот и все! А если другие тоже спасутся, тем лучше! Прошу вас только предоставить мне полную свободу, сделать меня, так сказать, главнокомандующим.

— Разумеется… Вы подготовили и организовали оборону и гораздо лучше меня знаете, как действовать… Но все равно, Юлиан, странная у вас свадебная ночь!..

— Что же делать! Нужно пожертвовать этим! А теперь еще последняя просьба: не показывайте и виду, что нам грозить опасность. Пусть гости не догадываются до последней минуты.

Они вернулись в столовую, где никто, кроме Денизы и графини Валенфлер, не заметил их отсутствия. Звон хрусталя, говор и смех наполняли громадную залу весельем. Пользуясь шумом, Юлиан шепотом разговаривал с Денизой, теперь он ей все открыл. Понимая ее высокую душу, он знал, что грозящая опасность не поколеблет ее твердости, но он не хотел, чтобы беда застала ее врасплох.

— Исполняй долг твой, дорогой мой, — отвечала молодая женщина, слегка побледнев, но сохраняя ангельскую улыбку. — Я тоже не изменю своему и останусь спокойна и весела, как ты мне приказываешь. Помни только, дорогой мой, что ты моя жизнь. Если ты погибнешь, я умру!..

В восемь часов открылся бал с Юлианом и Денизой в первой паре. Французские танцы сменялись мексиканскими. После одной из кадрилей Юлиан оставил залу. Подошедший мажордом шепнул ему на ухо, что Шарбон желал его видеть.

— Ну что? — спросил Юлиан.

— Майор в целости получил письмо, найденное у Оианди. Шайка разделена на две партии: одна, руководимая Майором, подойдет с парка; другая, под предводительством Навахи, нападет на ранчерию.

— В котором часу начнется нападение?

— Ровно в одиннадцать!

— Хорошо! Теперь только десять — значит, времени достаточно для окончательных приготовлений. Пусть все занимают свои посты: сражение будет, Бог даст, коротко и удачно!

Темная ночь спустилась на землю. Тишина и спокойствие, казалось, царили под густыми столетними деревьями. Изредка ночной ветерок чуть слышно доносил звуки бальной музыки. Затем все утихало, и наступило полное затишье. Но если бы чей-нибудь взгляд мог проникнуть во мрак ночи, странное зрелище удивило бы его! За кустами, за деревьями, в земляных траншеях неподвижно лежали вооруженные люди. Юлиан и Бернардо быстро проходили мимо них, тихо произнося какие-то слова и получая, также шепотом, ответ. Охотники достигли, таким образом, самого глухого места парка. Привыкший к темноте глаз мог рассмотреть тут черные силуэты людей и особенно большое число часовых. Бледное зарево тихо подымалось на горизонте, вскоре острый серп луны скользнул между тучами, слабо осветив весь пейзаж. Башенные часы уныло пробили одиннадцать.