Густав Эмар - Том 20. Фланкер. Новая Бразилия

— Вы сомневаетесь? — ответил ему охотник с удивлением. — Когда же это вы слышали, чтобы я хвастался тем, чего не в силах сделать?

— Не обижайтесь, мой старый друг, — живо возразил дон Мигель, — ваши слова так меня обрадовали, что в первую минуту я боялся им поверить.

— Всегда следует верить моим словам, молодой человек, — наставительно ответил охотник.

— Будьте спокойны! — сказал, смеясь, дон Мигель. — Больше я не стану в них сомневаться… Послушайте! Давайте предпримем это дело вместе!

— Войти в город вместе?

— Да!

— Мысль недурна, — промолвил довольный Вольная Пуля, — но как мы в него проникнем?

— Предоставьте это дело мне; я все устрою.

— Прекрасно! Но наша одежда не совсем похожа на индейскую, — заметил охотник, указывая на их дорожные костюмы. — Я вымажу себе лицо и руки и попытаюсь пройти; а вы уж там как сами придумаете…

— Положитесь на меня: я сделаю себе такой индейский костюм, в котором вам не удастся найти ни единого недостатка. А вы тем временем преображайтесь сами, как умеете.

Оба весело поднялись с мест, но дон Мариано удержал их.

— Вы серьезно решили идти в город? — спросил он.

— Конечно!

— Хорошо; и я иду с вами.

— Вы с ума сошли, дон Мариано?! — воскликнул дон Мигель. — Вы же совершенно не знаете индейцев, не понимаете ни одного слова из их языка, а хотите идти к ним! Да лучше просто умереть!

— Нет, — решительно возразил старик, — я хочу увидеть свою дочь!

Дон Мигель не в силах был противоречить старику, он молча опустил голову на грудь. Но Вольная Пуля, поняв, к каким гибельным последствиям приведет присутствие среди них дона Мариано, смело обратился к нему со словами:

— Извините, кабальеро, но вы, кажется, не обдумали как следует вашего решения. Мы с доном Мигелем надеемся еще кое-как провести индейцев; если же вы отправитесь с нами, то краснокожие с первого взгляда увидят, что вы белый, и тогда, понятно, ничто не спасет ни вас, ни нас. Если же вы упорно стоите на своем, то скажите мне, и я пойду с вами; умирать один раз!

— Да, я безумец, — прошептал со вздохом дон Мариано, — слишком скоро захотел увидеть свою дочь!..

— Положитесь на нас, бедный отец, — благородно ответил дон Мигель. — По тому, что мы сделали, судите о том, что можем мы сделать: мы попытаемся совершить невозможное, чтобы только возвратить вам ту, которая так дорога вам.

Дон Мариано от сильного волнения не в силах был возражать; с глазами, полными слез, он пожал молодому человеку руку и тяжело опустился на траву.

Оба смелых охотника принялись тщательно готовиться к отважному предприятию; они соорудили себе костюмы в соответствии с ролями, какие они готовились разыграть, приняв облик индейцев.

Когда все было готово, дон Мигель поручил Руперто командование над отрядом, наказал быть как можно внимательнее и осторожнее, чтобы не дать захватить себя врасплох, и сообщил ему условный сигнал с Верным Прицелом. Пожав в последний раз руку дону Мариано, все еще погруженному в глубокую печаль, они простились со своими товарищами, вскинули ружья на плечи и направились к Небесному городу в сопровождении нескольких мексиканцев, пожелавших проводить их до опушки леса. Руперто также пошел с ними до горы, намереваясь с ее вершины ознакомиться с расположением города, чтобы знать, как лучше разместить солдат для мгновенного оказания помощи в случае необходимости.

Солнце закатывалось в ту минуту, когда мексиканцы вышли на опушку леса. На расстоянии полутора миль от них находился город, окаймленный со всех сторон сплошной зеленью. Ночь быстро надвигалась, мрак сгущался с каждой минутой все больше и больше, смешивая в одну темную массу все неровности пейзажа. Был самый удобный час решиться на смелую попытку, задуманную ими.

В последний раз простившись со своими товарищами, дон Мигель и Вольная Пуля вошли в высокую траву, в которой немедленно пропали. На их счастье, на земле были ясно видны следы, проложенные пешеходами и индейскими всадниками, ведущие прямо к главным городским воротам.

Оба храбреца долго шли молча. Каждый глубоко раздумывал о вероятном исходе этой отчаянной попытки. В первую минуту они не подумали о трудностях ее исполнения, восставших теперь перед их глазами во всем грозном размере, но отступать было поздно, и они шли наудачу.

Вольной Пуле любопытно было узнать, что думает дон Мигель, какой план действий он составил.

Слегка кашлянув, чтобы привлечь его внимание, и оглядываясь вокруг с недовольным видом, он тихо проговорил:

— Эге! Небо заметно прояснилось, ночь не так темна, только бы еще не появилась луна прежде, чем мы дойдем до желаемого места.

— Луна взойдет не раньше, чем через два часа, — ответил дон Мигель, — этого времени для нас вполне достаточно… Но послушайте! Вы слышите шум? — воскликнул он вдруг, хватая товарища за руку.

Охотник остановился, лег на землю, приник к ней ухом и минуты две-три внимательно прислушивался; потом он поднялся, презрительно качая головой.

— Это волки гонятся за оленем, — сказал он.

— Вы не ошибаетесь?

— Сейчас вы сами в этом убедитесь.

Лишь только охотник проговорил эти слова, как неподалеку от них раздался оглушительный вой волков.

— Ну как, прав ли я? — торжествующе улыбаясь, спросил охотник.

— Да, это и в самом деле волки.

— Э-э… Вот что, дон Мигель, я решительно не знаю, как мы войдем в город, и в этом вполне полагаюсь на вашу изобретательность.

— Я и сам хорошенько не знаю, — ответил молодой человек. — Сегодня в продолжение нескольких часов я внимательно изучал стены и, кажется, открыл одно место, через которое, полагаю, мы сумеем пробраться.

— Гм! — заметил Вольная Пуля. — Ваш план не очень-то мне нравится, дружище: придется, пожалуй, поломать кости, не в обиду вам будь сказано. Я предпочел бы что-нибудь другое, если это возможно.

— Однако план этот не страшит вас? — спросил дон Мигель.

— Меня — нисколько! Очевидно, что индейцы не могут меня убить, иначе я уже давно был бы мертв.

Молодой человек не мог не улыбнуться, выслушав это странное замечание товарища.

— В таком случае, отчего же вы не одобряете моего плана?

— Оттого, что он плох: если индейцы не могут меня убить, ничто не помешает им меня ранить. Поверьте, дон Мигель, будем осторожнее; если один из нас с первого шага будет выведен из строя, что станет с другим?

— Справедливо; но не придумали ли вы какого другого плана?

— Пожалуй, придумал.

— Так скорее же сообщите его мне! Если он хорош, я с удовольствием соглашусь на него, самолюбие мое от этого нисколько не пострадает.

— Хорошо… Вы умеете плавать?

— Я плаваю, как осетр.

— А я, как выдра. Тогда все просто замечательно!.. Теперь слушайте меня внимательно. Видите реку, протекающую несколько правее от нас?