Густав Эмар - Том 20. Фланкер. Новая Бразилия

Наконец вернулся и Верный Прицел. Охотник привел с собой около сорока человек рабочих и солдат, которые уже два дня бродили без цели, укрываясь от краснокожих и рискуя ежеминутно попасть в их руки. Это неожиданное подкрепление было встречено всеобщей радостью, удвоившейся при виде нескольких мулов, навьюченных провизией, следовавших за ними. Когда всем защитникам назначили посты и всех разместили, дон Мигель и Верный Прицел взобрались на крышу, чтобы осмотреть окрестности. Ничто не изменилось, все было тихо и пустынно по-прежнему.

Тогда дон Мигель спустился в комнату, занимаемую тремя женщинами. Как только он появился, к нему тотчас подошла Дикая Роза.

— Чего хочет сестра моя? — спросил ее молодой человек.

— Дикая Роза хочет уехать, — ответила женщина кротко.

— Как! Уехать?! — с удивлением воскликнул молодой человек. — Но это невозможно! Ночь темна, сестра моя подвергнется большим опасностям; шалаши ее племени очень далеко отсюда.

— Дикая Роза хочет уехать, — сказала индианка нетерпеливо, — брат мой велит подать ей коня. Дикая Роза должна отыскать Летучего Орла.

— В том-то и беда, дитя мое, что Летучий Орел далеко от нас, я боюсь, что ты не найдешь его!

Молодая индианка быстро подняла голову.

— Летучий Орел никогда не покидает своих друзей, — горячо произнесла она, — Дикая Роза гордится тем, что она его жена. В сердце Дикой Розы маленькая птичка тихо поет ей, где теперь вождь. Пусть брат мой выпустит Дикую Розу.

Дон Мигель не решался исполнить просьбу индианки: он не мог отправить ее на верную гибель после стольких доказательств ее расположения и преданности.

— Исполните то, что она просит, — сказал подошедший к ним Верный Прицел, — она лучше нас с вами знает, для чего хочет так поступить. Краснокожие ничего не делают без причины… Пойдем со мной, дитя мое, я провожу тебя до ворот и велю дать тебе коня.

— Отправляйся, — проговорил дон Мигель, — только помни, сестра, что ты покидаешь нас против моего желания.

Индианка улыбнулась, поцеловала обеих девушек и проговорила только одно слово: — Мужайтесь! После этого она пошла за Верным Прицелом.

— Бедняжка! — прошептал ей вслед дон Мигель. — Я уверен, что она пошла с намерением разыскать нам помощь. — И, повернувшись к девушкам, он сказал им: — Не бойтесь, теперь нас много; завтра с восходом солнца мы пустимся в путь, не опасаясь больше грабителей-индейцев.

— Дон Мигель, — ответила донья Лаура, печально улыбаясь, — напрасно вы стараетесь успокоить нас: мы слышали разговор ваших товарищей, они ожидают нападения.

— Почему вы с нами не откровенны, дон Мигель? — спросила донья Луиза. — Лучше прямо сказать нам, чего ждать и чему мы должны подвергнуться.

— Видит Бог, я и сам ничего не знаю! — возразил молодой человек. — Я принял все необходимые предосторожности, чтобы защищать ферму до последней минуты… но надеюсь, что следы наши не будет открыты.

— Вы ошибаетесь в этом, дон Мигель, — перебила его донья Лаура.

— Во всяком случае, — продолжал дон Мигель, не отвечая на замечание Лауры, — если на нас и нападут, то все мы — я и мои товарищи — умрем, прежде чем какой-либо индеец перейдет порог этой комнаты.

— Мы верим вам, — сказала донья Лаура, — и знаем, что для нашего спасения вы сделаете все, что только в человеческих силах. Благодарим вас за вашу преданность. Наша судьба во власти Божией, мы полагаемся на Него. Действуйте, не беспокоясь более о нас… Прошу вас только, охраняйте отца.

— Да, — добавила донья Луиза, — исполняйте храбро ваш долг; мы, со своей стороны, исполним свой.

Дон Мигель, не поняв ее слов, поглядел на нее. Она, краснея, улыбнулась, но ни слова не прибавила.

Молодой человек хотел было что-то сказать, но только почтительно поклонился девушкам и вышел.

Лишь только дон Мигель появился во дворе, Верный Прицел подошел к нему и указал на множество черных точек, медленно приближавшихся к ферме.

— Посмотрите, что там? — сказал он ему.

— Это краснокожие! — воскликнул дон Мигель.

— Уже десять минут я слежу за ними, — продолжал охотник, — но мы еще можем приготовиться к их приему; они будут здесь не раньше чем через час.

Действительно, целый час прошел в ужасном волнении. Вдруг над воротами появилась гнусная голова одного апача и злобно заглянула во двор.

— Трудно составить себе понятие о дерзости индейцев, — насмешливо сказал Верный Прицел; взмахнув топором, он сразу отсек дикарю голову.

Несколько подобных попыток со стороны краснокожих в разных местах укрепления были отражены с таким же успехом. Апачи надеялись напасть на спящих бледнолицых, но, видя такую неудачу, с громкими вызывающими криками в беспорядке вскочили с земли и бросились к изгороди, облепив ее со всех сторон.

Пламя кольцом охватило всю ферму, и пули градом посыпались на краснокожих. Павших нападающих сменили другие, которых снова пули белых уложили на месте. Этих сменили новые, и тут уже завязался рукопашный бой. После получасовой борьбы апачи наконец отступили. Но отдых был недолог. Краснокожие тотчас же вернулись, и бойснова завязался, еще ожесточеннее прежнего.

Вдруг позади индейцев раздались крики, и Вольная Пуля со своими храбрецами налетел на краснокожих как вихрь. Краснокожие, сбитые с толку таким неожиданным нападением, в беспорядке отступили и рассеялись по окрестности. Дон Мигель с двадцатью воинами устремился тогда за ними, желая довершить их поражение. Вдруг он вскрикнул от удивления и бешенства.

В то время как они бросились преследовать апачей, другие индейцы мгновенно появились в пустом пространстве позади них и устремились к дому. Мексиканцы повернули коней и помчались к ферме. Но было уже поздно! Дом окружали враги, среди которых находились Олень и дон Эстебан, бившиеся с неслыханной яростью. Дон Мариано и несколько мексиканцев отчаянно отбивались, защищая дверь в дом. Наконец апачи ворвались в него.

— Вперед! Вперед! — рычал дон Мигель, врезаясь в толпу дикарей.

— Вперед! — вторили ему Верный Прицел и Вольная Пуля.

В ту же минуту в окнах появились обе девушки, настигнутые индейцами, схватившими их за руки.

Вдруг воздух сотрясся от ужасного призывного клича команчей, и множество воинов, впереди которых скакал Летучий Орел, налетели на апачей, которые уже считали себя победителями. Стесненные разом со всех сторон, они вынуждены были искать спасения в бегстве. Таким образом, белые были спасены в ту самую минуту, когда уже готовились не отдаваться живыми в руки врагов, а биться до последней капли крови.