Густав Эмар - Том 17. Твердая рука. Мексиканская месть

— Да, — продолжал он энергически, — настал час, и все должно наконец разъясниться. Двадцать лет уже возводят на меня ужасную клевету. Я безропотно страдал, я надеялся на Бога, я знал, что рано или поздно пробьет час мщения. Двадцать раз я преследовал по пятам убийцу и не мог изобличить его; теперь вот он, в моих руках, да исполнится правосудие. Говорите, Стефано, без опасения, говорите!

— Ложь! Ложь! — крикнул с бешенством капитан. — Солдаты, ко мне! Стреляйте в этих негодяев! Бейте! Бейте их!

— Стойте! — строго крикнул дон Ремиго таможенным, которые хотели было броситься на них. — Остановитесь! Я приказываю вам.

Положение было критическое, стычка неизбежной: таможенные и контрабандисты приготовились к бою.

Вдруг раздался быстрый галоп, и двенадцать всадников пронеслись между обоими партиями с быстротою урагана.

Во главе новоприбывших галопировал капитан Гишар и донна Марцелия.

— Наконец-то! — воскликнул дон Маркос с радостью, увидав молодую девушку.

— Проклятие! — зарычал Ортега в пароксизме бешенства. Рванувшись из рук тех, которые удерживали его, он вынул шпагу и бросился на дона Маркоса; напав на него неожиданно, он пронзил ему грудь.

— Ах! — воскликнула донна Марцелия с отчаянием. Подобно тигру бросилась на капитана ньюфаундлендская собака, схватила его за горло и опрокинула на песок.

Все пришло в неописанный беспорядок. Друзья дона Маркоса бросились к нему на помощь. На капитана же собака напала с таким бешенством, что его долго не могли освободить от нее.

— Говорите, говорите, Стефано! — закричали все присутствовавшие.

— Ежели вы требуете этого, — сказал контрабандист. — Да простит мне Бог, дон Люсио Ортега убил дона Рафаеля. Он полюбил донну Антонию, его жену, и хотел увезти ее от него. Я находился в услужении у дона Рафаеля, я отпер Лючио дверь ранчо. Только по случаю неожиданного прибытия дона Маркоса не удались наши планы. Вот вам вся суть: клянусь вам и гваделупскою Богородицею и честью моей в раю.

— Ох! — воскликнула донна Марцелия, соскакивая со своей лошади и подходя к дону Маркосу. — Извини, извини меня, мой отец!..

Капитан встал. На него страшно было смотреть: он был ужасно обезображен в борьбе с собакой, кровь лилась из двух зиявших на его шее ран; он едва мог держаться на ногах, но в искаженных чертах его лица сияла зверская радость.

— Да, — крикнул он пронзительно, — да, я любил Антонию, и я убил ее мужа; но умираю с удовольствием, потому что мой враг не переживет меня.

— Гм… отвратительный мерзавец!.. — воскликнул марселец, и, выхватив из-за пояса пистолет, он раздробил ему голову.

Негодяй зарычал подобно тигру, привскочил и повалился на песок замертво.

А между тем таможенные и контрабандисты окружали дона Маркоса, которого бледная и заплаканная Марцелия поддерживала на руках.

— Друзья мои, — сказал контрабандист слабым голосом, — я благодарю вас; теперь ваши заботы бесполезны, я чувствую, что я умру. Пожалуйста, отойдите.

Все почтительно расступились.

— Дон Альбино, где вы? — спросил он.

— Я здесь, мой друг, — с грустью ответил молодой человек.

— Боже мой, Боже мой! Отец мой! — сказала молодая девушка. — Извините меня, я была неблагодарной; вы были всегда ко мне таким добрым, таким любящим! О, вы не умрете, не может быть, чтобы вы умерли.

— Я умираю, Марцелия, я это чувствую, мне осталось прожить только несколько минут. Дайте мне вашу руку, а вы вашу, Альбино; дети мои, будьте счастливы.

— Нет, вы выздоровеете, батюшка; это необходимо! — Воскликнула огорченная девушка.

Дон Маркос, сделав последнее усилие и наклонившись к ее уху, сказал чуть слышным голосом:

— Марцелия, я люблю тебя!.. Видишь ты, почему мне следует умереть!

И упав на свое изголовье, он скончался. Марцелия в обмороке упала в объятия Альбино.

— Клянусь вам! — воскликнул Гишар. — Дон Маркос был добрый и великодушный человек.

Сьерра — отроги горной цепи.

Мескит — кустарник.

Сумах, или сумак — растения, кустарники и деревья; один из видов сумаха — желтинник, или париковое дерево; широко используется в кожевенном производстве.

Серале — плащ.

Карай! — Черт возьми! Вообще возглас, выражающий удивление, досаду, восхищение.

Ружья того времени били на расстояние, не превышающее пятисот-шестисот метров.

Асиенда — поместье.

Пеон — слуга, наемный рабочий.

Опоссум — небольшое сумчатое животное из породы грызунов.

Бивак — стоянка для отдыха или ночлега группы людей.

Лье — мера длины, равная 4,444 км.

Автор намекает тут на пронунсиаменто, то есть государственные перевороты, часто совершавшиеся мексиканскими военными, а то и просто людьми с диктаторскими склонностями.

Рожковое дерево — вечнозеленое дерево, произрастающее в тропических странах, на берегах Средиземного моря и на Среднем Востоке. Плоды его — длинные бобы, наполненные мякотью, — употребляются как сладости

Кораль — загон для коней и скота.

Нинья — девушка, барышня.

Щитоносцы — так испанские завоеватели называли индейцев, разивших копьем и отражавших удары щитом.

Крупные помещики содержали на свои средства собственные сильно вооруженные отряды, да и самые асиенды представляли собой небольшие крепости. Немудрено, что двор форта Сан-Мигель оказался вскоре запруженным стариками, молодыми людьми, женщинами, детьми и животными. Жилищ на всех не хватало, множеству людей пришлось ютиться на крепостном дворе, что, впрочем, не представляло слишком больших неудобств в стране, где почти не бывает дождей, где теплые ночи позволяют, не страдая от холода, ночевать под открытым небом.

Альмеиас — зубцы стены.

Де Вака — один из ближайших помощников Фернандо Кортеса, завоемтеля Мексики.

Мажордом — в данном контексте управитель королевских дворцов и владений, один из самых высокопоставленных государственных сановников; вообще слово «мажордом» означает «управляющий домом».

Брачный контракт — договор, в котором устанавливаются условия владения и управления имуществом супругов.

Херес — город в Испании (провинция Андалузия); он и доныне обнесен хорошо сохранившимися мавританскими стенами.