Джордж Фрейзер - Записки Флэшмена

Оставалось играть роль командира, и это было несложно, поскольку большинство спешило поскорее убираться отсюда – чем дальше останется холера, тем лучше, считали они. И пока все развивалось хорошо, особых трудностей не возникало: за те три дня, пока мы ждали решения судьбы Вуттона, я провел тщательную ревизию наших запасов и пришел к выводу, что, урезав рационы до трех четвертей, мы вполне можем добраться до Бента. Судя по карте, до него было не более ста двадцати миль, заблудиться, держась реки, мы не могли. Оставалось надеяться, что не случится ничего непредвиденного вроде оскудения пастбищ, серьезной перемены погоды, новых случаев холеры или падежа среди животных. Или нападения индейцев.

Два дня все шло как по маслу. Мы проходили за день даже больше обычных двенадцати – пятнадцати миль, отчасти потому, что не было дождя и тропа не раскисала, отчасти из-за того, что я неустанно гнал людей вперед. Я не слезал с седла, то и дело мотаясь от хвоста к голове каравана и обратно, подбадривая возниц, проверяя состояние животных, заставляя охранников ни на минуту не покидать свои посты на флангах. И все это время я, внутренне цепенея, не спускал глаз с горизонта, ожидая узреть устрашающие силуэты всадников или пылевое облачко над равниной, свидетельствующее о приближении врагов. Даже ночью я был начеку: сначала обходил дозором все фургоны – держась поближе к ним, разумеется, – и лишь потом нырял в свою палатку, чтобы развеять свои страхи в объятиях Клеонии. И даром ей хлеб не доставался, ей-богу, ибо я не знаю лучшего средства, чтобы отогнать прочь все остальные заботы. Я даже на Сьюзи разок накинулся, причем ради своего, а не ее удовольствия.

Да, все шло слишком хорошо, и поскольку никто в караване не замечал разницы из-за отсутствия Вуттона и путешествие от Рощи Совета протекало наилучшим образом, никто не понимал, какие беды грозят нам, пойди хоть что-то не так. Единственно, что вызывало ворчание, так это урезанные рационы, и когда на третий день мы достигли Верхней переправы, эти идиоты, опьяненные ложной уверенностью в безопасности, сочли мое решение об экономии продуктов поводом, чтобы настаивать на изменении курса. Как будто лишняя унция хлеба или мяса могла сравниться с судьбой целой экспедиции! Но это случилось: на четвертое утро ко мне пожаловала делегация «питтсбургских пиратов». Возглавлял ее нахальный юнец в коротком сюртучке и с просунутыми за вырезы жилетки большими пальцами.

– Послушайте, капитан, – говорит. – До форта Бент почти сотня миль, а это значит, еще неделя с пустым брюхом! А мы ведь знаем, что если пересечем реку и встанем на Симарронскую дорогу, то найдем большой склад, о котором толковал мистер Вуттон. До него и тридцати миль нет. Ну вот, мы с парнями за то, чтобы идти туда – это значит походить всего пару дней с затянутыми поясами, а уж потом у нас будет жратвы сколько хочешь! Да и всем известно, что это самый короткий путь на Санта-Фе. Что скажете, капитан?

– Что мы идем в Бент.

– А почему? С какой стати нам еще пять дней мучений?

– Это не мучения, – говорю. – И брюхо у вас не пустое – зато оно будет таковым, если пойдете по Симарронской дороге. Мы же договорились идти в Бент – так безопаснее, коли на то пошло.

– А кто это сказал? – восклицает этот доморощенный адвокатишко, и присные его одобрительно загудели.

К нам стал подтягиваться народ, и я понял, что с делом надо кончать безотлагательно.

– Я сказал. И вот почему: если мы сглупим и уйдем от реки, то как пить дать заблудимся. Тут вам пустыня, и если потеряешь тропу – жалкая смерть…

– А с какой стати нам терять тропу? – раздается голос, и в ярости своей я обнаруживаю, что это один из парней Грэттена, одетый с головы до пят в кожу детина по имени Скейт. – Я бывал в этих краях – тропа прямая, что твоя рука!

При этих словах питтсбургские олухи разражаются одобрительными криками и начинают наседать на меня.

– Мы идем в Бент! – рявкаю я, и они притихают. – Слушайте сюда: допустим, что тропа так хороша, как утверждает этот малый – в чем я сомневаюсь, – но знает кто-нибудь из вас, где тайный склад, про который говорил Вуттон? Нет, и вы никогда его не найдете – такие вещи не помечают указателями, не так ли? И даже если найдете: обнаружите там жалкие припасы тухлого мяса и бобов – может, вас и устроит такая пища, но не меня. Зато в Бенте есть все, что душе угодно, не хуже, чем в Сент-Луисе.

Они продолжали мрачно молчать, поэтому я пустил в ход решающий довод:

– Кроме того, у Симаррона есть больше риска наткнуться на враждебные племена. Вот почему Вуттон настаивал, что надо идти в Бент. Так что запрягайте и готовьтесь тронуться в путь.

– Эгей, не так скоро! – заявляет короткополый сюртук. – У нас есть еще что сказать, если вы не против…

Я отвернулся.

– Мистер Ньюджент-Хэр, седлайте коней, – начал я, но тут вперед выступил Скейт.

– По мне, так не пойдет! – кричит. – Вы не знаете того, что знаем мы, мистер. Вы всего лишь новичок, так все говорят…

– В чем дело, мистер Ньюджент-Хэр? – говорю. – Вы не способны держать в руках своих мерзавцев?

– Полегче, капитан, – заявляет тот, высовывая свой длинный ирландский нос. – Я же говорил, что мы тут не в армии.

– Я за то, чтобы проголосовать! – вопит Скейт, и я подмечаю, что большинство парней из охраны держат его сторону. – Неужто мы все тут меньше значим, чем какой-то великий мореход-лимонник? Ах, прошу прощения, капитан Комбер!

Негодяй осклабился и, сняв фуражку, отвесил мне шутовской поклон. Питтсбургские недотепы захохотали, толкая друг дружку.

– И вот што скажу вам, – продолжил Скейт – Этот Дик Вуттон опасался нащет военных отрядов ютов у Пикетуайра не меньше, чем других инджинов у Симаррона. А Пикетуайр разве не у самого Бента, а? Так вот я за то, шоб срезать, и кто со мной, пусть поднимет руку!

«Пираты», ясное дело, загорланили, вскидывая обе руки, а Скейт обвел своих приятелей таким взором, что большая их часть примкнула к нему. Грэттен, присвистнув сквозь зубы, воздержался, главы семей переселенцев выглядели озадаченными, а инвалиды – испуганными. Я знал, что лицо мое пылает от гнева, но сдерживался, наскоро соображая. То время, когда мне представлялось возможным найти выход из подобного положения, дав волю чувствам, осталось далеко позади. На заднем плане я заметил Сьюзи, наблюдающую за мной; шлюхи уже расселись по фургонам. Я отрицательно покачал Сьюзи головой – меньше всего мне хотелось, чтобы она напустилась на мятежников.

«Питтсбургские пираты» составляли примерно половину нашего народонаселения, так, по грубым прикидкам, большинство проголосовало «за». Скейту этого было недостаточно.

– Давайте, фермеры! – закричал он. – Долго вы намерены слушать, чего наш милорд изволит и чего нет? Не вижу ваших рук!