Нина Соротокина - Гардемарины, вперед! Книга 1 и 2

- Побойся бога, Гаврила, - укоризненно сказал Никита. - Ты ли не живешь здесь как хочешь?

Гаврила только рукой махнул и пошел прочь. В этот момент дверь отворилась и в комнату ворвался Александр. Алеша вскочил со стула. Друзья обнялись.

- Сашка, как я рад тебя видеть! И какой ты стал франт! Не отстаешь от Гаврилы.

- При чем здесь Гаврила?- обиделся Белов, но видно было, что ему приятно восхищение Алексея. Он сел на краешек стула, непринужденно отставив ногу в модном, с узорной пряжкой башмаке.- Кончились, бродяга, твои скитания? Никита рассказал мне о твоих приключениях.

- Не обо всех,- быстро уточнил Никита.

- Это я понял.

- За побег по закону нас должны смертию казнить,за опоздание- определить в каторжные работы. А про нас просто забыли.

- Простим это России,- усмехнулся Никита. - Пусть это будет самым большим ее недостатком!

Алеша восторженно захохотал.

- У меня теперь усы растут. И никто не сможет заставить меня играть в театре!

- Некому заставлять-то,- глухо сказал Саша,и сразу тихо стало в библиотеке.

Никита нахмурился, отошел к окну. Улыбка сползла с лица Алексея, он замер с полуоткрытым ртом: «Ну… говорите же!»

Из собора Успенья Богоматери донесся стройный хор, шла вечерняя служба. Одинокое, заштрихованное решеткой окно теплилось неярким розовым светом, и казалось, что решетка слабо колеблется, вибрирует, как натянутые струны. Вслушиваясь в далекие голоса, Никита рассказал про казнь осужденных.

- Господи! Что ж так свирепо!- Алеша с трудом дослушал рассказ до конца. - Что они такое сделали? Не помог я Анне Гавриловне…

- Не кори себя, Алешка. Даже если б мы успели передать бумаги по назначению, это вряд ли что-нибудь изменило.

«Бумаги? Они-то про какие бумаги толкуют? Весь мир помешался на самых разнообразных бумагах!» Эта чужая тайна, в которую Никита сознательно или по забывчивости не посвятил его, больно задела Сашу, и неожиданно для себя копируя интонации Лядащева, он назидательно произнес:

- Они враги государства.Может, на жизнь государыни они и не покушались, да болтали лишнее.

- А хоть бы и покушались!- запальчиво откликнулся Никита.- Знаешь, что такое остракизм?Не кажется ли тебе разумным заменить кнут глиняным черепком? Государство от этого только выиграет.

- Я понимаю,Саш, что они заговорщики,- покладисто сказал Алеша.- Елизавета - дочь великого Петра… Но страшно,когда кнутом бьют, и особенно женщин. Ведь повернись судьба, и тот, кого сегодня бьют, завтра сможет наказать палача. А женщины совсем беспомощны. Я казнь никогда не смотрел и смотреть не пойду.

Саша разозлился: «Рассуждают,как дети. А пора бы повзрослеть! Этому очень способствуют беседы с Лестоком в ночное время. С ним хорошо говорить про глиняные черепки.Он поймет…» И уже не пытаясь скрыть раздражение и обиду, он процедил сквозь зубы:

- Не пойдешь,значит, на казнь? А тебе ее и так покажут. Забыл, что Шорохов рассказывал? Протащат матроса под килем да бросят у мачты- подыхай! А он, сердечный, лежит и ждет, когда же судьба повернется, чтобы он мог наказать «обидчика»!

- А ты злой стал, Белов, - нахмурился Никита.

- А я никогда и не был добрым.

- Моих матросов никогда не будут килевать,- страстно сказал Алеша.- Смотри и ты, чтобы гвардейцы берегли душу и тело людей.

- Пропади она пропадом, эта гвардия!

- Вот как! Ты уже не хочешь в гвардию?- Никита изобразил на своем лице величайшее изумление.- Как же так? Гвардия- вершина твоих мечтаний. «Garde»- древнее скандинавское слово, сиречь «стеречь». Еще в древних Афинах существовало такое понятие, как гвардия. Правда, тогда гвардейцы назывались скромнее - «телохранители». Полководец набирал их из пельтастов - наемников. Маленький щит, кольчуга на груди и уменье вести бой в рукопашных схватках…

- Прекрати! Ты злой стал, Оленев!- Саша понимал, что разговор пошел совсем «не туда», но уже не мог остановиться.- Что ты паясничаешь? Милость государыни Бестужевой жизнь спасла. Три года назад ее лишили бы не только языка, но и головы. Это надо помнить и не говорить ничего лишнего!

- Уж не обидно ли тебе, что Бестужеву били вполсилы? Надо было ей, изменнице, хребет переломать!- крикнул Никита.

- Почему вполсилы? - Алексей схватил Никиту за руку, пытаясь привлечь к себе внимание и предотвратить неминуемую ссору.

- Да крест Анна Гавриловна палачу дала.- Вспомнив подробности казни, Никита сразу остыл.- Крест весь в алмазах. Считай, Бестужева палачу целое состояние подарила.

- Откуда у нее в крепости крест оказался? Неужели не отняли?

- Это я ей крест передал,- сказал вдруг Саша. Он понимал, что вслед за этими словами должен будет рассказать друзьям обо всех событиях последних недель.Какой-то убогий плаксивый голосишко внутри него тянул предостерегающе: «Молчи, опасно, ты подписку давал…», ему вторил другой, менее противный, но фальшивый: «Зачем им твои неприятности? У них своих хватает!» Но Саша прикрикнул на эти глупые, суетливые голоса: «Заткнитесь!»

Друзья слушали его не перебивая, только когда он стал рассказывать про встречу с Анастасией, Алеша заерзал на стуле: «Быть не может…» - И замахал руками: «Дальше, дальше… я тебе потом такое расскажу!»

- Лестоку нужны какие-то бумаги… или письма. Они с Бергером их по-разному называют. Лесток меня за горло держит… - кончил Саша свой рассказ и замолк, ссутулившись, исповедь совсем его измотала.

- Никита,неси сюда эти чертовы «письма-бумаги», - воскликнул Алексей с сияющими глазами.- Анне Гавриловне они уже не помогут. Саш, да не смотри на меня, как на помешанного. Вот они! Отдай их Лестоку, пусть подавится. Эти бумаги мне передала сама Анастасия Ягужинская. - И он рассказал о встрече в особняке на болотах.

Сказать, что Белов был озадачен, изумлен, восхищен, будет мало. Он закрыл лицо руками и начал раскачиваться на стуле,издавая при этом звуки одинаково похожие на рыдания и гомерический смех. Наконец, возможность излагать членораздельно свои мысли вернулась к нему:

- Я скудоумная скотина! Я безмозглый осел! Черт меня подери совсем! Я же боялся говорить об этом с вами. Этот город убил во мне человека. Меня здесь запугали… Негодяи!

- Что будем делать,гардемарины?- деловито осведомился Никита.- Впрочем, я сам знаю. Гаври-и-ла, ви-ина!- закричал он громовым голосом. - У нас задачка сошлась с ответом!

Чтобы правильно изложить дальнейшие события, необходимо сказать несколько слов о других героях нашей правдивой повести, людей, может, и второстепенных по малости своей, но не второстепенных по той роли, которую они сыграли в этих событиях.

Отношения дворецкого Луки и барского камердинера Гаврилы не сложились, более того, они приняли даже враждебный характер.