Альберто Васкес-Фигероа - Земля бизонов

— Шеэтта говорит, что он никогда ни слышал ни о китайцах, ни о людях с желтой кожей.

— Так я и думал. А он знает, где находится край земли?

— Нет, этого он тоже не знает.

— Итак, мы вернулись к тому, с чего и начали.

— Ну, кое-что все-таки переменилось к лучшему, — с улыбкой ответил Андухар. — В прериях никто не дал бы и мараведи за наши шкуры, здесь же за нас готовы отвалить кукурузы по нашему весу.

— Прекрасное утешение, ничего не скажешь! — хмыкнул Сьенфуэгос. — Ты лучше шагай, не теряй времени даром!

Набив каноэ камнями, они столкнули их в реку, наблюдая, как лодки медленно исчезают под мутной водой. Беглецы уничтожили все следы своего пребывания и вновь двинулись на запад, стараясь ступать по камням, чтобы не оставлять следов.

Ночь застигла их в небольшой укромной долине, покрытой густой растительностью, но они не решились развести огонь, ограничившись на ужин холодными остатками олененка. В скором времени всех сморила усталость. Канарец так хотел спать, что даже не заметил, как девочка свернулась клубочком у него под боком.

Проснувшись, он прежде всего увидел над своей головой неотрывно наблюдающие за ним черные глаза и очаровательную улыбку в два ряда белоснежных зубов.

— Помоги мне Боже! — прошептал он себе под нос. — Ну и проблемка на мою голову!

Покинув долину и поднявшись на горный кряж, они обнаружили к своему разочарованию, что на многих окрестных вершинах на севере, юге и востоке горят костры и вверх поднимается густой черный дым, то исчезая, то возникая снова. Не было сомнений, что это тоже сигналы.

— Что они передают? — спросил канарец.

— Что мы оставили реку, но они пока еще не напали на наш след, — перевел Сильвестре Андухар слова навахо, не упустившего ни одной детали в цепочке дымовых сигналов. — Но нас по-прежнему ищут.

— А почему костров нет впереди, на западе?

— Не знаю, — ответил Андухар. — И Шеэтта тоже не знает.

— Ты думаешь, это ловушка? — допытывался Сьенфуэгос. — Может, нас туда заманивают?

— Понятия не имею, — честно признался андалузец. — Но ясно, что в любом другом направлении нас совершенно точно будут ждать.

Когда они спросили у навахо, что он думает по этому поводу, тот глубоко задумался. Похоже, он и сам не был уверен в ответе.

— Мне доводилось слышать о мертвой земле, покрытой солью. Не знаю, где именно она находится, но если предположить, что впереди, на западе, то вполне понятно, почему в той стороне нет костров: никому и в голову не приходит, что мы можем направиться туда.

— Ты имеешь в виду пустыню? — спросил Андухар.

— Нет! — поспешно ответил тот. — Здесь много пустынь. И команчам, и апачам, и даже сиу, как и нам, навахо, неоднократно доводилось их пересекать, и мы знаем, как выжить в этих условиях. Но, насколько мне известно, мертвая земля — совершенно особенная. Пустыня пустынь.

— Но ты ведь тоже не знаешь, что нас ждет впереди?

Тот молча покачал головой; Сильвестре Андухар, переведя канарцу его слова, спросил:

— Ну, как ты считаешь?

— Могу только порадоваться, что в очередной раз придется выбирать между плохим и очень плохим, — проворчал Сьенфуэгос. — Выбор всегда один: либо ты поимеешь, либо поимеют тебя.

— Послушай, сейчас не время, чтобы разглагольствовать и путать нас своей дешевой философией, — заметил Андухар — Сейчас нужно решить, что делать. Так что выбираем?

Сидящий на камне Сьенфуэгос оглянулся, задумчиво глядя на дымящие вдалеке костры, и решительно указал на запад.

— Такое впечатление, что там, внизу, лежит большая равнина, — сказал он наконец. — А если она совсем плоская, мы сможем снова определять путь по звездам, которые так помогали в прериях.

— То есть будем идти по ночам, а днем прятаться?

— Ну да! Горы не заслонят звезды, как только они появятся над горизонтом, их будет прекрасно видно и мы не собьемся с пути.

— И ты действительно веришь, что там, на западе, есть что-то еще? — спросил Андухар. — Порой мне в голову приходят печальные мысли, что эти чертовы горы никогда не кончатся.

— Я тебя умоляю! Только не начинай опять свою волынку: если адмирал был прав, то скоро мы доберемся до Китая, а если прав ты, то перед нами предстанет пропасть, за которой кончается мир.

— А если мир кончается как раз там, где находится «мертвая земля», о которой говорит Шеэтта?

— Вот доберемся туда, тогда и будем ломать голову, — ответил канарец бесстрастным тоном и добавил: — Но ясно одно — мы не можем позволить себе всю жизнь задаваться вопросами, куда мы идем и что ждет в конце пути. Мы можем лишь это идти вперед и уповать на Господа, который, надеюсь, когда-нибудь все же о нас вспомнит.

— Порой мне кажется, что Господь и сам не знает, что на свете существует подобное место, — заметил Сильвестре Андухар. — А даже если и знает, то давно о нем забыл. Я никогда даже не предполагал, что на свете может существовать что-то настолько огромное. — Немного помолчав, он добавил: — Порой я думаю, что Земля даже не плоская; она просто бесконечна. На одном участке, быть может, и впрямь обитают желтые люди, на другом — белые, где-то еще — черные, здесь вот — красные, а где-то еще дальше на западе живут какие-нибудь зеленые или синие люди. Одним словом, любого цвета и на любой вкус, почему бы и нет?

Сьенфуэгос в ответ лишь пожал плечами, давая понять, что ему это совершенно безразлично, он уже устал выслушивать бредовые теории.

— Вот и я говорю: почему бы и нет? — ответил он, устало махнув рукой. — В любом случае, наша задача — двигаться дальше на запад, стараясь сохранить свою шкуру, какого бы цвета она ни была. — После этих слов он мотнул головой в сторону девочку, которая тут же села у его ног, и с улыбкой добавил: — Вот мало мне было забот, так нет же, теперь в меня вцепился этот клещ с косами и не отстает ни днем, не ночью.

— Кстати, ты так и не дал ей имени?

— Как насчет Вошь?

— Ну не будь такой сволочью! — возмутился Андухар. — Что тебе сделало это бедное создание?

— Ничего, но согласись, это имя ей очень подходит, — Сьенфуэгос помолчал несколько секунд, и вдруг воскликнул, словно ему в голову пришла великолепная мысль: — А ведь мы можем называть ее Ман Давош! Красивое имя, изысканное и звучное! Ман Давош! в конце концов, никто в этих местах понятия не имеет, что такое лобковая вошь. Ты видел здесь хоть одну?

Сильвестре Андухар крепко задумался, а потом покачал головой.

— А ведь и правда: ни одной не видел, хотя у меня было немало возможностей рассмотреть их лобки. Но даже если и так: мне кажется, это все же неуважительно по отношению к будущей супруге. Ну как ты будешь объяснять знакомым, что женат на лобковой вошке?

По правде говоря, он уже и сам склонялся к мысли, что сомнительное прозвище Вошь или даже Ман Давош не слишком подходит этой девочке с живым и непосредственным характером, невероятной ловкостью и способностью взбираться на самые высокие деревья, где она искусно пряталась среди ветвей. А потому канарец решил дать ей более подходящее имя — Белка.