Василий Седугин - Князь Рюрик

— А если сбегут?

— Вернёшь через суд. А суд приговорит их к отработке долга, но уже холопами. Всё это они знают и никуда не денутся. Рабом быть не очень-то кто захочет.

Началась кропотливая работа. Сначала говорили с женатыми, которым надо было содержать жену и детей. Те после некоторых колебаний соглашались и начинали трудиться в своём хозяйстве с большим старанием. Потом взялись за холостых. Некоторые упирались — привыкли бездельничать, питаясь хозяйскими харчами. Кое-кого приходилось женить, свадьбы играли за хозяйский счёт. Постепенно на господском дворе остались только нужные слуги. Ильва торжествовала: впервые она взялась за большое дело, и оно ей удалось!

В это время от Дражко прискакал гонец с известием: саксы большими силами перешли границу и движутся вглубь территории бодричей. В этот же день Рерик и Ильва выехали в столицу.

Дражко с соратниками встретил Рерика перед крепостными воротами, сопроводил во дворец. Все были мрачны и недовольно поглядывали на князя.

— В чём дело? Почему поднялись саксы? Ведь у нас с ними заключён вечный мир? — спросил он, когда все уселись в большой зале.

— Потому, князь, — холодно ответил Дражко, — что ты сам своим поведением нарушил вечный мир.

— Что ты городишь? — грубо прервал он его. — По моему приказу ни один воин не вошёл в землю соседей. Наверно, кто-то из старейшин проявил своеволие?

— Нет, князь. Никто своеволия не допускал, ни одно подразделение бодричей не вторгалось в пределы саксов.

— Так в чём же дело? Кто-нибудь скажет мне, в конце концов, что случилось? — взорвался Рерик.

— А дело в том, — раздельно и настойчиво подчёркивая каждое слово, проговорил Дражко, — что ты нанёс глубочайшее оскорбление принцу Уто. Ты увёл у него его невесту и женился на ней. Такие оскорбления, сам знаешь, не прощают никому и никогда!

Наступило долгое молчание. Рерик почувствовал, как по спине прокатилась мелкая противная дрожь и сбежала куда-то в ноги, которые сделались точно ватными, только сейчас до него стал доходить смысл им содеянного.

Он кашлянул, повертелся в кресле. Все в упор смотрели на него, никто не произносил ни слова.

Наконец он отвёл глаза в сторону, хлопнул ладонью по подлокотнику кресла, сказал негромко:

— Об этом после. А сейчас давайте думать о том, как встретить противника.

Через два дня Рерик во главе войска выступил к саксонской границе. Он ехал и думал о том, что случилась большая несправедливость и обидное недоразумение. «Уто, Уто, — говорил он, мысленно обращаясь к своему другу, — не любишь ты и никогда не любил Ильву. Если бы ты любил её, то понял бы наши чувства и не только не оскорбился, а порадовался за нас и пожелал нам счастья. Нет, в тебе перевесило самолюбие, мелкое человеческое чувство зависти, ты поддался низменному порыву мести и считаешь себя правым. Но пройдут годы, и ты пожалеешь о содеянном».

Рерик в это время чувствовал себя взрослым и умудрённым жизнью.

Хорошо зная Уто, он старался представить, как поведёт тот себя во время сражения. Если чувствует себя оскорблённым и у него уязвлено самолюбие, то наверняка станет действовать сломя голову, любыми путями и средствами стараясь наказать его, Рерика, за коварство. А если так, то следует подловить его на этом, использовать горячность и необдуманные действия. Для этого необходимо внимательно следить за каждым поворотом в предстоящей битве: где-нибудь, но он должен проколоться, совершить ошибку, глупый просчёт, и использовать их в полной мере!

Рассуждая таким образом, Рерик в глубине души всё же надеялся, что ему удастся договориться с Уто не начинать военных действий, а закончить дело мирно. Он стал заранее готовить слова, которые скажет ему при встрече. А в том, что их встреча состоится, он не сомневался. Он напомнит ему, что в самых тяжелейших условиях Гостомысл и Ходо договаривались о заключении мира. Он напомнит ему о дружбе, которая связывала их многие годы. Так неужели из-за глупой обиды стоит проливать море крови?..

Войска встретились на большом лугу, раскинувшемся между лесами. Саксов оказалось не столь много, как говорили. Их войско уступало бодричам значительно.

Рерик видел Уто, скакавшего перед войском на белом коне. На нём был красный плащ, позолоченный шлем, увенчанный страусиными перьями.

Улучив момент, когда он оказался напротив него, Рерик выехал на середину поля и стал кричать:

— Уто, давай договоримся! Зачем нам битва, зачем смерть наших воинов? Решим все вопросы мирно и разойдёмся в разные стороны!

Рерик видел, как Уто остановился, прислушиваясь к его словам, затем его окружили герцоги, как видно, они о чём-то совещались. Потом вдруг от саксонского войска отделилась группа всадников и галопом направилась к Рерику; не доезжая несколько десятков шагов, они выпустили по нему стрелы и повернули обратно. Стрелы летели не прицельно, иначе было бы нарушено священное право: переговорщиков не трогать. Но ответ Уто был более чем красноречив!

Стало ясно, что битвы не избежать. С тяжёлым чувством отдавал Рерик приказания. По обе стороны от места сражения были посланы разъезды, чтобы засечь противника, если он попытается пробраться по лесным чащобам и ударить в бок или тыл. Конницу он поставил посредине войска, пехоту — по краям. В запасе, как всегда, у него находилась личная дружина. Начать бой он предоставил Уто.

Наступило долгое томительное ожидание. Наконец от войск противника отделились всадники, вихрем пронеслись перед строем бодричей и выпустили тучи стрел. Что ж, знакомое начало, ничего нового. Так обычно начиналось почти каждое сражение. Бодричи в ответ стали осыпать стрелами конников врага, многие из них, имея слабую защиту, были убиты или ранены. Всадники умчались, по полю носились кони, потерявшие своих хозяев.

Тотчас на правое крыло обрушилась конница саксов. Пешие воины встретили их длинными пиками, выставленными из-за больших конусообразных щитов. Послышался треск ломающихся копий, удары мечей, хрипы и ржание лошадей, крики людей…

Видя, что Уто медлит двинуть другие подразделения, Рерик повёл в наступление свою конницу, приказав и правому крылу пехотинцев нанести удар по неприятелю. Он сам скакал впереди своих всадников, хотя и понимал глупость своего поступка: убьют нечаянной стрелой или в рукопашной схватке, останется войско без предводителя — жди поражения! Но он не мог устоять на месте, потому что постоянно видел перед собой Уто, его прищуренные и, вероятно, насмешливые глаза: с девками ты горазд, а вот покажи себя в бою! Никогда такого он не слышал от своего бывшего друга, но был уверен, что именно такое думает он сейчас!

Он скакал впереди всех и высматривал Уто. Нет, он не хотел с ним сразиться, он не имел на него зла, не появилось озлобления против него даже после отказа пойти на мирные переговоры — просто не выходил из головы этот человек, его бывший друг, а теперь смертельный враг! Но или Уто где-то замешкался, или на какое-то время отвлёкся, но он не выехал навстречу Рерику, и тому пришлось рубиться с рядовыми воинами. Страшна рубка кавалерийских соединений!.. Рерика с боков защищали личные охранники. Ему приходилось сражаться только с воинами впереди себя. И вновь он почувствовал преимущество сабли, более лёгкой и увёртливой, чем меч, и потому он хоть на миг, но опережал врага!