Игорь Болгарин - Адъютант его превосходительства. Том 1. Книга 1. Под чужим знаменем. Книга 2. Седьмой круг ада

— Он командует сорок пятой дивизией, а она является костяком Южной группы. Кроме того, Иона Якир однажды уже доказал, что он может решать сложные боевые задачи. Я имею в виду события под Воронежем. Тогда, казалось бы, в безнадёжной обстановке он, как член Реввоенсовета армии, взял на себя командование частями восьмой армии и отбросил генерала Краснова от Коротояка и Лисок.

— Непостижимо. Краснов всю сознательную жизнь прослужил в армии, — озадаченно сказал Ковалевский, — помимо офицерского образования имеет за плечами академию генерального штаба и проигрывает сражение полководцу в чине, так сказать, недоучившегося студента. — И, словно спохватившись, он снова вернулся к предмету разговора: — Да, так вот. Избирая маршрут для перехода, Якир учёл то обстоятельство, что мы находимся в состоянии войны с Петлюрой… Однако он не учёл, что ради уничтожения группы мы пойдём на временный союз с Петлюрой.

— Как отнесётся к этому Антон Иванович? — осторожно осведомился Щукин.

— Я получил от него благословение на это, — коротко ответил Ковалевский.

…А в это самое время Юра зашёл в приёмную командующего с намерением поговорить с Кольцовым о Семёне Алексеевиче. Он твёрдо решил, что будет называть его только садовником, не открывая, кто в действительности этот человек. Ведь можно придумать, ну скажем, что он, Юра, тонул в озере возле имения, а этот садовник спас ему жизнь. Можно ещё сказать, что садовник был очень предан семье Львовых и красные взяли его в свою армию насильно… Да мало ли что можно придумать. Время-то идёт, а он бездействует. Вчера Юра не дождался Кольцова, уснул, а утром, когда он встал, Павла Андреевича уже не было.

Кольцова в приёмной не оказалось, а Микки сказал, что Павел Андреевич только недавно вышел.

Решив дождаться Кольцова, Юра присел возле окна. Микки, тихонько мурлыча что-то под нос, перекладывал на столе бумаги. Из-за плотно закрытой двери кабинета командующего не доносилось ни звука.

Окно за Юриной спиной было зашторено наполовину, и жаркий квадрат света лежал у ног мальчика, а когда под порывом ветра штора колебалась, квадрат вытягивался, добирался до двери кабинета командующего, и начищенная ручка вспыхивала слепящими огоньками.

Прищурившись, Юра не отводил взгляда от этой белоснежной двери. Точно такая же была и у них в доме, и такие же, словно подпалённые солнцем шторы покачивались на окнах, не пропуская в комнату жаркие солнечные лучи. И так же, как здесь, вспыхивали ослепительно ручки дверей. Но все это было так давно, в прошлой жизни, той самой, о которой теперь Юра боялся и вспоминать. И рядом были и мама, и отец…

Дожидаясь Кольцова, Юра уселся в углу с тонкой книжицей «Пещера Лейхтвейса». Он повертел в руках книжку и с сожалением увидел, что читать осталось совсем немного. В это время где-то скрипнула дверь, и лёгкий сквозняк разом перевернул несколько страниц.

Юра поднял голову, прищурился. Лицо ему остудило сквозняком. «Может, Павел Андреевич у себя в комнате?» — подумал Юра и пошёл искать его в жилых апартаментах. В комнате Кольцова не было. Его комната примыкала к личным покоям командующего и имела две двери. Через одну из них можно было пройти прямо в гостиную. Правда, она была всегда заперта. На этот раз оказалась приоткрытой, и Юра подумал, что сквозняком тянуло оттуда.

Он приоткрыл дверь, заглянул в гостиную. Там никого не было, но из кабинета командующего явственно доносились голоса.

— Здесь план предполагаемой нами совместной операции по разгрому Южной группы, — узнал Юра голос командующего. — Думаю, Симеону Петлюре он придётся по душе. Ваша задача: как можно быстрее доставить план в штаб Петлюры. Сделать это надо, во-первых, секретно, во-вторых, деликатно. С пакетом можно послать только очень доверенное лицо.

— Такой человек есть. Это — капитан Осипов, — услышал Юра голос Щукина.

— Ну что ж. Распорядитесь, пусть готовится. Его доставят на станцию Ручей. А оттуда ему нужно будет добираться своими силами.

— Не беспокойтесь, ваше превосходительство. Доберётся!

Юра невольно замер у двери, не зная, что ему делать, когда услышал шорох и увидел, как шевельнулась портьера, плотно закрывающая дверь в кабинет командующего. Не сводя с неё глаз, Юра попятился, вышел из гостиной в коридор и уже оттуда вернулся в приёмную.

— Ты чего это такой взъерошенный? — увидев его, спросил Микки.

— В гостиной Владимира Зеноновича кто-то прячется, — таинственным голосом сообщил Юра.

Микки бросил взгляд на книжку в руках Юры и в тон ему с оттенком насмешливости ответил:

— От такой книги и не то почудится…

— Нет, я серьёзно! Я вошёл… а он… за портьерой! — настаивал на своём Юра.

— Кто? — спросил Микки, вставая из-за стола. — Идём посмотрим. Не успели они войти в гостиную Ковалевского, как в дверях приёмной прозвенели шпоры. Вошёл Кольцов.

— Павел Андреевич, мальчик говорит, что в гостиной командующего кто-то прячется, — улыбаясь, сказал Микки.

— Кто там может прятаться? — усомнился Кольцов. Но тут же быстрым шагом вышел в коридор и направился к покоям командующего.

В гостиной Юра указал на портьеру. Кольцов отдёрнул её. Никого. С улыбкой посмотрел на мальчика. Юра недоуменно пожал плечами. Он мог поклясться, что это ему не почудилось.

— Заглянем ещё в спальню, — предложил Кольцов.

Но и там никого не обнаружили.

— Эй, кто-нибудь! — на всякий случай крикнул Кольцов. Откуда-то издалека отозвался знакомый хриплый и недовольный голос. В столовую вошёл генеральский ординарец Степан. На лбу у него висели нечёсаные белесые пряди.

— Ты где был? — строго спросил Кольцов, глядя в плутоватые глаза ординарца.

— Во дворе, к прачкам за бельём, как бы сказать, ходил, — часто заморгал ординарец соломенными ресницами.

— Не видел, никто не выходил отсюда чёрным ходом? — продолжал допрашивать Кольцов.

— Не примечал, Павел Андреевич. — И, отморгавшись, добавил: — Вроде точно не примечал.

Кольцов снова с улыбкой взглянул на Юру.

— Это ветер, сквозняк, вернее, — объяснил он и взял из рук Юры книжку. — И ещё… Лейхтвейс!

— Мой друг, советую вам прочесть «Вий» Гоголя, если, конечно, не читали, — усмешливо посоветовал Микки. — Везде потом будут чудиться гробы и черти.

Они вернулись в приёмную. Позади всех плёлся сконфуженный и удручённый Юра.

Вскоре, провожая из кабинета полковника Щукина, в приёмную вышел Ковалевский. Увидев Кольцова, озабоченно сказал:

— Павел Андреевич, распорядитесь и лично проследите, чтобы к вечеру приготовили специальный паровоз с вагоном.

— С вашим салон-вагоном? — переспросил Кольцов.

— Нет, это не для меня.

— Будет исполнено, Владимир Зенонович! — вытянулся Кольцов.