Владимир Птах - Подарок из Египта

— Тебе показалось, — сказал он, — это такой египетский танец с приседаниями. Если хотите, за небольшую сумму они будут танцевать италийские или сицилий-ские танцы.

— Пусть танцуют эти, — сказал Марк снисходительно, присаживаясь за стол.

— А они только танцевать умеют? — спросил Теаген, опытным гла-зом разглядывая прелести танцовщиц. Трактирщик понял, куда тот клонит.

— О нет! — воскликнул он, — Каждая из них искуснее Венеры. Они у старца Нес-тора чресла расшевелить смогут. Выбирайте любую. У меня и комната есть, и возьму недорого.

— Ты что, Теаген, уже кого-то выбрал? — спросил Марк у друга, поглядывая на танцовщиц.

— На пустой желудок?! — воскликнул тот. — Ты шутишь. Надо сначала выпить, закусить, а потом видно будет. А впрочем, скажи вон той кудрявой, — обратился Теаген к трактирщику, — пусть она быстро не танцует. Я потных не люблю.

— Обязательно скажу. А есть что будете?

— Неси ваших местных уток и рыб, — сказал Марк. — Соусами их приправь тоже местными.

— И фалерн неси, — прибавил Теаген, — если он не местный.

— Обижаете, — произнес трактирщик, — для особых гостей у меня всегда припасен бочонок цекубы и фалерна. Не то, что в других трактирах: нальют сусло и еще водой разбавят…

— Давай неси, — прервал его Теаген, — сейчас попробуем, что ты держишь в своих бочонках.

И он привольно развалился на стуле, ощутив себя в привычной обстановке. Однако насладиться местными утками Теагену и Марку так и не пришлось. Не успели еще слуги уставить их стол обещанными яствами, как в трактир вошли пять римских легионеров. Это были солдаты городского гарнизона. Их лагерь располагался невдалеке от храма Себека, и в «Похотливом сфинксе» воины были частыми гостями. Вот и теперь они зашли сюда, чтобы выпить пива и порезвить-ся с девочками.

Предводителем компании был центурион Дацим, старый ветеран, служивший в армии более пятнадцати лет. Когда-то он служил на заставах в беспокойных лесах Германии и чуть ли не каждый день рубился с мохнорылыми варварами, но потом судьба занесла его в этот благодетельный оазис, и здесь, под знойным афри-канским солнцем, он заметно раздобрел, потому что безобидные египтяне кротко сносили бремя римского сапога, и Дацим чаще хаживал в трактиры, чем в караулы.

Легионеры расселись за своим любимым столом возле сцены. Два египтянина, сидевшие там до них, быстро пересели со своей порцией бобов за другой стол.

Фрасибул поспешил к своим новым гостям, которые были хорошо ему знакомы. Пока слуги Фрасибула накрывали их стол, хозяин трактира болтал с легионе-рами о всяком вздоре. Он шутил и довольно искусно смеялся над тупыми остро-тами солдат.

Из боковой комнаты вышли пять девиц совершенно без ничего и с игривыми улы-бками подсели к легионерам. Солдаты встретили их радостными возгласами. Они принялись тискать трактирных прелестниц и угощать их пивом. Девки пили из солдатских кружек и звонко смеялись. К Дациму стала ласкаться какая-то длинноволосая гречанка, но тот оттолкнул ее.

— Отцепись, — сказал он ей грубо, — сегодня я хочу Тити. Эй, Фрасибул, где Тити? — крикнул он трактирщику. — Почему она не танцует? Зови ее сюда!

— Тити отдыхает, — ответил Фрасибул, — но я ее сейчас позову.

— Поторопи ее, — сказал Дацим ему вслед.

А отвергнутая гречанка недовольно хмыкнула и, виляя задом, подсела к лысова-тому египтянину.

Вскоре появилась Тити. Это была та самая кудрявая танцовщица, на которую положил глаз Теаген. В комнате для любовных утех она ждала гладиатора, но Фрасибул решил отдать ее Дациму. Трактирщик боялся легионеров, своенрав-ных и буйных, и старался угождать им во всем.

А Тити было все равно, кого ублажать, хотя предпочтение она все же отдала бы римлянину. Легионеры скупо платили за любовь, а вот римлянин наверняка порадовал бы ее звонкой монетой. Но приходилось делать то, что требовал Фрасибул, иначе бы ей пришлось плохо.

Она села Дациму на колени и обняла его.

— Здравствуй, Дацимчик, — запела она нежно. — Чего ты так расшумелся? Неужели соскучился по своей Тити?

— Куда ты запропастилась? — спросил ее Дацим. — Ты там в каморке с кем-то была? Признавайся! Небось опять какой-нибудь шельма жрец к тебе повадился? А?

— Не ревнуй, Дацимчик. Я тебя ни на какого жреца не променяю. Ты, мой главный жрец-жеребец.

И, произнося это, Тити тоскливо взглянула на Теагена.

— Что такое? — недоуменно пробормотал Теаген, заметив свою танцовщицу в объятиях центуриона. — Смотри, Марк, этот наглый солдафон тискает мою египтянку.

Теаген не любил пользоваться женщинами сразу после кого-то.

— Ну и что, — равнодушно сказал Марк, обгладывая крылышко пеликана. — Найди себе другую, здесь их полно.

— Зачем мне другая? Я эту хочу. Я ее первый заказал, а этот трактирщик взял и отдал ее солдафону. Он совсем страх потерял. Надо разнести его трактир вдребезги.

— Оставь, — постарался унять его Марк. — Их же пятеро. Они нам морды набьют.

— Кто? Эти плюгавые солдафоны? — брезгливо сморщился Теаген. — Да я на арене таким, как они, за пять минут кишки выпускал. Давай, Марк, им бока намнем, а то я смотрю, у них служба сли-шком сладко протекает.

Марк колебался. Теаген был прирожденный драчун, и с ним Марк всегда чувство-вал себя спокойно. Избить троих или четверых для него было дело плевое. Да и сам Марк был парень рослый и знал силу своих кулаков. Будь перед ними сейчас обычные гуляки, Марк долго бы не раздумывал. Он не меньше Теагена любил ост-рые ощущения и не упускал случая размять кости. Но связываться с легионерами было рискованно. И все же Марк жаждал на ком-нибудь отыграться за свою неудав-шуюся попытку купить крокодила.

— Ну смотри, Теаген, — предупредил Марк гладиатора, — если у меня отберут моего любимого золотого орла, то я тебя продам в рабство, чтобы купить себе нового.

— Это мы у них сейчас всех орлов поотбираем, — произнес Теаген, распрямляя плечи. — Эй ты! — позвал он трактирщика. — Иди-ка сюда!

Трактирщик криво улыбнулся солдатам, словно извиняясь за то, что он их оставляет, и подошел к Теагену.

— Вам еще что-то принести? — спросил он римлян.

— Ты почему, свинья, — заговорил Теаген страшным голосом, — всякому быдлу мою девочку раздаешь?! Я же тебе сказал, что потных девок не люблю, или тебе твои поганые уши поотрезать? А? — рыкнул на него Теаген.

Фрасибул побледнел. Он бросил растерянный взгляд на легионеров, как бы ища у них поддержки. И он ее нашел. Легионеры хорошо расслышали слова Теагена и сра-зу догадались, что быдлом он обозвал именно их. Стерпеть такое от какого-то заморского гуся они не могли. А тут еще девочки все слышали, а уж перед ними ударить в грязь лицом было никак нельзя.

— А ну-ка слезай, — сказал Дацим Тити, спихивая ее с колен, — пошли, ребята, разорвем этих языкастых бакланов.