Джеймс Купер - Шпион_Последний из могикан

Тут доктор невольно начал откашливаться и прочищать горло, вовсе не думая о том, к чему он делает эти приготовления. Капитан устремил темные глаза на приятеля и, видя, что тот все еще не успокоился и недовольно вертится в седле, продолжал:

— Кругом тишина и дорога пустынна, почему бы вам теперь не закончить свою песню? Никогда не поздно наверстать упущенное.

— Дорогой мой Джон, если я могу рассеять этим заблуждения, которым вы предаетесь в силу привычки и по легкомыслию, то с большой радостью исполню вашу просьбу.

— Сейчас мы подъедем к скалам по левой стороне дороги, там эхо усилит ваш голос, и мое удовольствие еще увеличится, — заметил Лоутон.

Получив такое поощрение и считая, что он и вправду с большим вкусом сочиняет стихи и поет, доктор весьма серьезно приготовился выполнить свою задачу. Он еще раз откашлялся и как бы настроил свой голос, а затем не мешкая принялся за дело, к тайной радости Лоутона:

— Тш-шш-шш!.. — внезапно прервал его капитан. — Что это за шорох среди скал?

— Наверное, это шуршит мелодия. Мощный голос подобен дыханию ветра, — ответил доктор и продолжал;

— Слушайте!.. — закричал Лоутон, останавливая лошадь.

Он не успел промолвить и слова, как вдруг к его ногам упал камень и, никому не причинив вреда, скатился с дороги.

— Это дружеский выстрел! — воскликнул капитан. — Ни снаряд, ни сила удара не говорят о злых намерениях.

— Удар камнем обычно причиняет только контузию, — заметил доктор, тщетно оглядываясь по сторонам, чтобы увидеть, чья рука метнула этот безобидный снаряд. — Уж не метеорит ли упал с неба? Кругом, кроме нас с вами, нет ни души.

— Ну, за этими скалами мог бы спрятаться целый полк, — возразил капитан и, спрыгнув с коня, поднял камень.

— Э, да тут, кажется, есть и объяснение тайны, — сказал он, увидев записку, искусно привязанную к обломку скалы, так неожиданно упавшему к его ногам; развернув ее, Лоутон прочел следующие довольно неразборчиво написанные строки:

— «Пуля летит дальше камня, и в скалах Вест-Честера есть кое-что поопаснее, чем целебные травы для раненых солдат. А ведь и самый добрый конь не взберется на крутую скалу».

— Ты сказал правду, странный человек, — заметил Лоутон, — отвага и ловкость не спасут нас от тайных убийц, которые прячутся в скалистых ущельях. — И, снова вскочив на коня, он громко крикнул: — Спасибо, неизвестный друг! Мы не забудем твоего предупреждения.

Из-за выступа скалы на мгновение показалась худая рука и тут же скрылась. Больше ничего не было ни видно, ни слышно — двух приятелей окружала глубокая тишина.

— Вот удивительное происшествие! — сказал изумленный доктор. — И какое загадочное послание!

— Ну, это просто глупая шутка какого-нибудь деревенщины, вообразившего, будто двух виргинцев можно запугать подобной чепухой, — ответил капитан, спрятав записку в карман. — Но позвольте сказать вам, мистер Арчибальд Ситгривс, что вы только что собирались распотрошить чертовски честного парня.

— Я собирался вскрыть труп разносчика, одного из самых опасных шпионов нашего врага; и должен заметить, что считаю великой честью для подобного человека, если он может послужить на пользу науке.

— Возможно, что он шпион… да, вернее всего, шпион, — сказал Лоутон задумчиво, — но сердце у него не злопамятное, а душа сделала бы честь истинному солдату.

Пока капитан произносил эту тираду, доктор стоял, устремив на него рассеянный взгляд; между тем зоркие глаза Лоутона уже успели разглядеть впереди группу высоких скал, которые огибала дорога.

— Преграду, недоступную для конских копыт, могут преодолеть человеческие ноги! — воскликнул капитан.

Снова спрыгнув с седла, он перескочил через невысокую каменную ограду и начал так быстро взбираться на холм, что вскоре был уже на вершине и с высоты птичьего полета мог рассмотреть упомянутые нами скалы, со всеми их ущельями. Как только капитан поднялся наверх, он увидел какого-то человека, который тотчас скользнул между камней и скрылся по другую сторону холма.

— Вперед, Ситгривс, пришпорьте коня! — закричал капитан, бросаясь вниз, не разбирая дороги. — Подстрелите негодяя, пока он не сбежал!

Доктор тотчас исполнил первую часть приказания: не прошло и минуты, как он увидел впереди вооруженного мушкетом человека, перебегавшего дорогу с явным намерением укрыться в густом лесу.

— Остановитесь, мой друг, подождите, пожалуйста, пока не подъедет капитан Лоутон! — закричал наш доктор, глядя, как тот улепетывает с такой быстротой, что за ним не угнаться и лошади.

Однако эти слова, казалось, только усилили страх беглеца, и он помчался еще быстрей, пока не достиг лесной опушки; тут он вдруг обернулся, выстрелил в своего преследователя и мгновенно пропал в чаще. Пока Лоутон спустился на дорогу, вскочил в седло и прискакал к товарищу, беглец уже исчез.

— В какую сторону он побежал? — спросил офицер.

— Джон, — ответил спокойно врач, — не забывайте, что я принадлежу к тем, кто не участвует в сражениях.

— Куда сбежал этот негодяй? — закричал Лоутон нетерпеливо.

— Туда, куда вы не пуститесь за ним, — в лес. Но повторяю, Джон: не забывайте, что я не участвую в сражениях.

Раздосадованный капитан, убедившись, что враг исчез, повернулся к доктору и бросил на него гневный взгляд; но мало-помалу лицо его смягчилось, сурово сдвинутые брови распрямились, резкие складки разгладились и в сердитых глазах снова зажглись искорки смеха, которые так часто в них мелькали. Доктор с достоинством сидел на лошади, выпрямив свое тощее тело и высоко вскинув голову, как человек, возмущенный несправедливым обвинением.

— Почему вы дали этому негодяю сбежать? — спросил капитан. — Если б я только достал его своей саблей, вы получили бы хороший труп для вскрытия.

— Я ничего не мог поделать, — ответил доктор, указывая на изгородь, перед которой он остановил свою лошадь. — Мошенник перепрыгнул через ограду, а я остался по эту сторону, как видите. Он не пожелал слушать мои уговоры и не обратил никакого внимания на то, что вы хотели побеседовать с ним.

— Этакий невежа, что и говорить! Но почему вы не перескочили через забор и не задержали его? Смотрите, в нем не хватает нескольких перекладин — даже Бетти Фленеган могла бы перебраться через него верхом на корове.

Только тут доктор оторвал взгляд от места, где скрылся беглец, и посмотрел на товарища. Однако он все так же гордо держал голову, когда ответил:

— По моему скромному разумению, капитан Лоутон, ни миссис Элизабет Фленеган, ни ее корова не могут служить примером для доктора Арчибальда Ситгривса: было бы сомнительной честью для науки, если бы доктор медицины безрассудно сломал себе обе ноги, ударившись о перекладины какой-то загородки.