Джеймс Купер - Шпион_Последний из могикан

— Это ружье! — крикнул драгун и бросился к Роноки, стоявшему еще под седлом у дверей.

Лоутон двигался с быстротой мысли, но не успел сделать и шага, как грянул выстрел и мимо просвистела пуля. В доме послышался крик, и капитан вскочил в седло — все это произошло в одно мгновение.

— На коней! За мной! — прогремел капитан, и, прежде чем удивленные драгуны поняли причину тревоги, Роноки перемахнул с седоком через ограду, за которой скрылся неведомый враг. Беглец был на волосок от смерти, но скалы оказались снова слишком близко, и разочарованный Лоутон увидел, как его противник исчез в расселине, куда конь не мог последовать за ним.

— Клянусь жизнью Вашингтона, — пробормотал капитан, пряча саблю в ножны, — я разрубил бы его пополам, если б он был не такой проворный. Но мое время еще придет!

С этими словами он повернул назад с невозмутимым видом человека, готового в любую минуту отдать свою жизнь за родину. Непонятный шум в доме заставил его поспешить, и, когда он подошел к двери, насмерть перепуганная Кэти сообщила ему, что предназначавшаяся ему пуля попала в грудь мисс Синглтон.

Чтобы разместить дам, драгуны наспех приготовили две смежные комнаты: дальняя должна была служить спальней. По просьбе Изабеллы ее тотчас перенесли туда и положили на грубо сколоченную кровать рядом с ничего не сознающей Сарой, Когда мисс Пейтон и Френсис кинулись к Изабелле на помощь и увидели, что ее бледные губы улыбаются, а лицо спокойно, они подумали, что пуля ее не задела.

— Слава богу! — воскликнула тетушка, дрожа от волнения. — Когда раздался выстрел и вы упали, я страшно испугалась. Право, мы пережили слишком много ужасов, хорошо, что хоть этого мы избежали!

Изабелла все еще улыбалась, прижимая руку к груди, но лицо ее так помертвело, что у Френсис застыла кровь.

— Где Джордж, он далеко отсюда? — спросила Изабелла. — Скажите ему… Пусть он скорее придет ко мне… Я хочу еще раз повидать своего брата.

— О боже, этого я и боялась! — вскричала мисс Пейтон. — Но вы улыбаетесь, неужто вы ранены?

— Мне хорошо, я счастлива, — промолвила Изабелла. — Это избавление от всех страданий.

Сара, лежавшая без движения, приподнялась и устремила на девушку безумный взгляд. Она наклонилась над Изабеллой и отвела ее руку от груди. Рука была вся в крови.

— Смотрите, — сказала Сара, — разве кровь еще не смыла вашу любовь? Обвенчайтесь с ним, дитя мое, и тогда никто не вырвет его из вашего сердца. Но только, — прибавила она шепотом, поникнув головой, — если другая не заняла раньше вашего места; тогда умрите и ступайте на небо… На небе ведь не бывает жен.

Бедная помешанная закрыла лицо простыней и за весь вечер больше не проронила ни слова. В эту минуту вошел Лоутон. Он бестрепетно встречал любую опасность и привык к ужасам партизанской войны, но теперь был не в силах хладнокровно смотреть на лежащую перед ним невинную жертву. Капитан склонился над хрупкой фигурой раненой девушки, и в его суровых глазах отразился весь жар его души.

— Изабелла, — произнес он, помолчав, — я знаю, вы обладаете не женским мужеством.

— Говорите, — ответила она серьезно. — Если вам нужно что-нибудь сказать мне, говорите без опаски.

Капитан отвернулся и проговорил:

— Тот, кто получил такую рану, обречен.

— Я не боюсь умереть, Лоутон, — ответила Изабелла. — Благодарю вас за то, что вы не усомнились во мне; я сразу почувствовала, что рана смертельна.

— Вас не должны были касаться все эти события, — продолжал драгун, — довольно того, что Британия вызывает на поле брани наших юношей; но, когда такие нежные создания становятся жертвами войны, я начинаю питать отвращение к своему ремеслу.

— Выслушайте меня, капитан Лоутон, — сказала Изабелла, приподнимаясь с трудом, но отказываясь от чужой помощи. — С ранней юности и до последних дней я жила в лагерях и гарнизонах, стараясь скрашивать досуг моего старого отца. Неужели вы думаете, что я променяла бы эту жизнь, полную опасностей и лишений, на спокойное, легкое существование? Нет! В мой последний час меня утешает сознание, что я сделала в жизни все, что по силам женщине.

— Кто может проявить малодушие при виде такого мужества? Я видел сотни обливавшихся кровью воинов, но никогда не встречал такой силы духа.

— Увы, сильна только душа, — сказала Изабелла, — моя женская природа лишила меня той стойкости, которая мне всего дороже. Но к вам, капитан Лоутон, природа была более благосклонна: вы отдали ваше отважное сердце и твердую руку на служение правому делу, и я знаю, они не изменят ему до конца. А Джордж и… — губы ее дрогнули, она умолкла и опустила глаза.

— И Данвуди? — закончил капитан. — Вы хотели сказать — Данвуди?

— Не называйте его имени, — молвила Изабелла, снова опускаясь на свое ложе и закрывая лицо. — Идите, Лоутон, подготовьте бедного Джорджа к нежданному удару.

Лоутон печально глядел, как судорога пробегала по ее телу, прикрытому тонким покрывалом, а потом вышел, чтобы поговорить с ее братом. Встреча Синглтона с сестрой была очень горестна; на одну минуту Изабелла поддалась охватившему ее горячему чувству, но, зная, что часы ее сочтены, первая опомнилась и овладела собой. Она решительно потребовала, чтобы, кроме брата, в комнате остались только капитан Лоутон и Френсис. Несмотря на многократные просьбы врача, она отказалась принять его помощь, и он, скрепя сердце, был вынужден удалиться.

— Приподнимите меня, — сказала умирающая, — и дайте еще раз взглянуть на любимое лицо.

Френсис молча исполнила ее просьбу, и Изабелла с сестринской нежностью посмотрела на Джорджа.

— Осталось недолго, мой дорогой, через несколько часов все будет кончено.

— Не умирай, Изабелла, любимая моя сестра! — вскричал молодой человек, не в силах совладать со своим горем. — Ах, отец, бедный мой отец!..

— Да, моя смерть нанесет ему глубокую рану. Но он солдат и христианин. Мисс Уортон, я хочу поговорить с вами о том, что волнует вас, пока у меня есть еще силы.

— Не надо, — мягко ответила Френсис, — поберегите себя; я не хочу, чтобы, желая меня утешить, вы подвергали опасности жизнь, столь дорогую для… для… многих. — Голос ее прерывался от волнения, ибо Изабелла затронула самую больную струну в ее сердце.

— Бедная, чувствительная девушка! — сказала Изабелла, ласково глядя на нее. — Вся жизнь у вас впереди, зачем же я буду разрушать счастье, которое она может вам дать! Мечтайте о нем, милое невинное дитя! И, даст бог, не скоро настанет день, когда развеются ваши грезы.