Бернард Корнуэлл - Приключения Ричарда Шарпа. т2.

– Боже мой! – полковник Уиндхэм тоже увидел Дельма. – Боже мой! Он же дал слово! Будь он проклят!

Может, Господь и поразит Дельма, но когда-нибудь потом, а сейчас только стрелок мог помешать ему достичь моста и безопасного убежища в одном из французских фортов на той стороне. Дельма, пригнувшись к шее лошади, был в сотне ярдов – и столько же ему оставалось до моста. Шарп поймал скакуна на мушку, положил палец на спусковой крючок, но тут прицел ему перекрыл конь полковника Уиндхэма.

– Пиль! [87] Охотничья команда собаке броситься на дичь. – Уиндхэм, вытащив саблю, бросился в погоню за французом, его собаки, вывалив языки, мчались по сторонам.

Шарп поднял винтовку, проклиная Уиндхэма за то, что тот перекрыл ему прицел, и мог только беспомощно наблюдать, как француз, чья честь была попрана нарушением обещания, мчится к мосту и спасению.

Конь Уиндхэма был на линии огня, критические секунды текли, но вот, наконец, полковник спустился в ложбинку на склоне. Шарп снова прицелился, выстрелил и побежал вниз по холму, не дожидаясь результата. Лицо его обожгло порохом, горло забил едкий дым, но он бежал и слышал сзади нестройную пальбу других стрелков.

Сам Шарп, как выяснилось, промахнулся, но кто-то из его людей – вероятно, Хэгмен – подстрелил лошадь Дельма. Француз кувыркнулся с седла, лошадь пала на колени, а потом поднявшаяся пыль скрыла умирающее животное и незадачливого наездника.

– В цепь! – заорал Шарп, не желая, чтобы его люди стали легкой добычей для французской артиллерии из фортов за рекой. Он бежал изо всех сил, размахивая руками, чтобы показать своим, как именно рассыпаться в стрелковую цепь, а лейтенант-полковник Уиндхэм уже скакал к упавшему Дельма.

Француз с трудом поднялся на ноги, оглянулся и пустился бежать. Гончие охватывали его широкой дугой, Уиндхэм, вытянув саблю вперед, громыхал следом.

Первой выстрелила французская пушка из ближайшего к реке форта. Звук выстрела тускло разнесся над водой, тут же поглощенный деревьями и мостом, следующее ядро пролетело мимо Уиндхэма, отскочило и упало на склон холма. Стволы французских пушек были еще холодными, ядра не долетали до цели, но даже отскочившее на излете ядро могло таить в себе опасность.

– В цепь! Рассыпаться! – кричал Шарп.

Ударили, страшно грохоча, другие пушки, поток воздуха от одного из ядер чуть не сбросил Уиндхэма с коня. Животное дернулось, и только мастерство полковника спасло его. Шпоры снова впились в бока коня, шпага взлетела – но Шарп увидел, что убегающий француз остановился и повернулся лицом к преследователю.

Еще один выстрел добавил новых нот в какофонию стрельбы, склон буквально превратился в решето: это взрыхлили почву свинцовые картечные пули, разлетающиеся из жестяной оболочки сразу после выхода из ствола.

– В цепь! Рассыпаться! – Шарп бежал, не глядя под ноги, поскальзывался на кочках, он давно бросил разряженную винтовку, зная, что кто-нибудь из его людей ее подберет, и вытащил огромный прямой палаш.

Уиндхэм был в ярости. Нарушение обещания попрало, растоптало честь Дельма, и полковник не собирался щадить француза. Уиндхэм слышал, как била картечь, как взвизгнула в агонии одна из гончих, но ему было все равно: Дельма был совсем близко, и британский полковник поднял свою изогнутую саблю, нацелив острый конец лезвия в грудь беглеца.

Уиндхэму показалось, что Дельма слишком рано занес свой клинок. Он видел, как падает сталь, напряг руку, чтобы не дрогнуть, когда его собственное оружие рассечет тело врага – а потом палаш Дельма, как тот и планировал, тяжело обрушился на морду коня Уиндхэма.

Животное заржало, встало на дыбы и попятилось, Уиндхэму пришлось ухватить поводья обеими руками, чтобы удержаться в седле. Сабля повисла на темляке, он видел кровь, брызнувшую из раненого коня, но не видел, что француз переместился ему за спину и сделал выпад, не видел, что его убило.

Это видел Шарп. Он беспомощно, бесполезно закричал, но длинное лезвие уже вошло в спину полковнику.

Уиндхэм, казалось, попытался уйти от удара. Даже в момент смерти колени его сжимали бока коня, пусть даже голова поникла, руки упали, а сабля бесполезно повисла на темляке. Лошадь снова заржала, пытаясь сбросить мертвеца. Она поскакала прочь от человека, причинившего ей боль, взбрыкивая и мотая головой, пока заряд картечи, почти милостиво, не превратил коня и всадника в кровавое месиво на буром дерне.

Гончие обнюхали мертвое тело. Копыта умирающей лошади последний раз ударили высохшую землю, потом голова лошади коснулась земли, а собаки заскулили. Кровь быстро залила выжженную почву.

Дельма хромал. Падение оглушило его, нога болела, он спешил, стискивая зубы и превозмогая боль, но теперь его настигал Шарп. У южного конца моста стояло несколько домов, небольшой форпост университетского городка на той стороне реки, и Шарп увидел, как француз скрылся за углом одного из них. Дельма был уже почти на мосту.

Еще один заряд картечи, набитой мушкетными пулями, ободрал дерн, летнее марево заполнил треск, похожий на хлопанье кнута. Шарп увидел Патрика Харпера, здоровяк-сержант бежал справа, держа в руках семиствольное ружье. Шарп и Харпер приближались к домам, к спасительным стенам, которые закроют их от французских пушек, но Шарп вдруг почувствовал опасность.

– В сторону, Патрик! В сторону!

Продолжая бежать, они вильнули вправо, выглянули из-за угла, чтобы осмотреть дорогу, ведущую отсюда прямо через мост над широкой рекой, и Шарп заметил пригнувшегося француза, наставившего стволы обоих пистолетов на место, откуда, по его мнению, должны появиться преследователи..

– Ложись! – Шарп кинулся на Харпера, оба упали на землю, в этот момент раздался треск пистолетных выстрелов, и две пули просвистели у них над головами.

– Господи Иисусе! – Харпер с трудом поднялся. Дельма уже повернулся и захромал по мосту, торопясь на северный берег, под защиту трех фортов.

Стрелки снова побежали. На какое-то время они были в безопасности, от пушек их скрывали дома, но Шарп знал, что на мосту их будет ждать картечь, от которой древние камни содрогнутся, и не раз. Он дернул Харпера влево, где низкий зубчатый парапет мог дать хоть какую-то защиту, но, выйдя на мост, они тут же инстинктивно упали на землю, прикрыв головы, а над ними пронесся чудовищный шквал картечи, вдруг пронизавшей воздух над мостом.

– Боже, храни Ирландию, – пробормотал Харпер.

– Боже, порази лучше того мерзавца. Вперед!

Они поползли на четвереньках под прикрытием парапета, очень медленно, Шарп видел, что Дельма с каждым шагом увеличивает расстояние между ними. За французом, казалось, оставался шлейф пролетающих ядер, свистящих осколков камня от брусчатки, металл звенел о камень, но ему все было нипочем, артиллеристы свое дело знали. Шарп почувствовал, что Дельма ускользает.