Бернард Корнуэлл - Приключения Ричарда Шарпа. т2.

– Все плохо?

– Вроде того, – Хоган глубоко вздохнул. – Какой-то идиот напутал с боеприпасами. У нас всего пятнадцать ядер на все орудия. И что, черт возьми, с этим делать?

Шарп понял, что речь идет о больших восемнадцатифунтовиках.

– А как насчет гаубиц?

Хоган раскрыл табакерку и взял понюшку, Шарп подождал, пока майор чихнет.

– Бог и все его ангелы! – тут он чихнул еще громче. – Чертовы гаубицы! Им даже не поцарапать этих проклятых стен! Сотня и шесть на шесть орудий. С этим войну не выиграть!

– Ты в них не веришь.

– Верить? Нет, не верю, – Хоган подождал, пока один из восемнадцатифунтовиков не продолжит опустошать и без того скудный боезапас. – Мы уговорили Пэра атаковать только центральный форт. В него и стреляем.

– Сан-Каэтано?

Хоган кивнул:

– Если его возьмем, построим там батареи и разнесем остальные, – он пожал плечами. – Главное – внезапность, Ричард. Если, конечно, они нас не ждут, – и он снова пожал плечами.

– Леру может не быть в Сан-Каэтано.

– Его там, скорее всего, и нет – вероятно, он в большом форте. Но никогда не знаешь, как и что произойдет: может, все три сдадутся, когда падет центральный.

Шарп подумал, что ночь будет долгой: если два других форта решат не продолжать сопротивление, переговоры о сдаче могут затянуться на часы. Три гарнизона в сумме давали не меньше тысячи человек, в темноте поиски Леру будут затруднены. Он печально оглянулся на Palacio Casares за спиной: есть шанс, и шанс большой, что он не успеет к назначенному времени. Хоган поймал этот взгляд:

– Ты приглашен?

– На празднование? Да.

– Как и весь этот чертов город. Надеюсь только, что будет повод для празднования.

Шарп ухмыльнулся:

– Вот мы их удивим! – он поискал взглядом свою роту и увидел, что последние ряды уже скрываются в переулке. – Я должен идти.

Триста пятьдесят человек, легкие роты двух бригад Шестой дивизии, запрудили улицу, выходящую на пустошь. Это место было ближе всего к центральному форту, Сан-Каэтано, но никому, кроме нескольких офицеров, не давали высунуться, чтобы оглядеть пространство, которое требовалось пересечь: главное – внезапность. Специально выделенные носильщики тащили двадцать лестниц: они первыми преодолеют две сотни ярдов до рва, спрыгнут вниз и приставят лестницы к палисаду [116] Укрепление в виде частокола. .

Шарп слышал, как на реке трещат винтовки: стрелки, шесть дней назад оцепившие форты, палили по ласточкам. С тех пор как армия вошла в Саламанку, они жили в неуютных норах, выкопанных прямо в земле, и не давали французам высовываться из амбразур. Французы не расслышат ничего необычного в привычном размеренном ритме осады: изредка бухают пушки, трещат винтовки, но огонь затихнет вместе с закатом солнца. Шарп наделся, что сгущающаяся над медленно текущей Тормес ночь покажется врагу мирной.

Здоровяк-сержант с лицом в шрамах дернул перекладину одной из лестниц. Та выгнулась, затрещала и сломалась. Сержант угрюмо сплюнул на стену:

– Чертов молодняк!

Харпер заряжал семиствольное ружье, тщательно отмеряя порох из стрелкового рожка. Он улыбнулся Шарпу:

– Пока вы там болтали с майором, мы встретили того священника, ирландца, сэр. Пожелал нам удачи.

– Кертис? Какого черта! Как он узнал? Я думал, это тайна.

Харпер пожал плечами и постучал прикладом ружья по земле, утаптывая пулю:

– Может, увидел всю эту толпу, сэр, – он кивнул в сторону легких рот. – Не сильно похоже на полковые танцы, а?

Шарп сел, прислонив голову к стене и зажав заряженную винтовку между колен. Странно было в этот замечательный летний вечер, когда все вокруг постепенно становилось серым и полупрозрачным, думать о секретной войне, в тени которой война пушек и клинков казалась маленькой и незаметной. Как священник узнал, что атака будет сегодня? Может, в Саламанке есть французские шпионы, которые тоже об этом знают и уже предупредили гарнизоны? Вероятно, такие шпионы должны быть. А значит, французы могут быть готовы, они только и ждут начала атаки, чтобы пустить в ход картечь.

Шарп лишь однажды видел настоящего французского шпиона. Это был невысокий испанец, веселый и эмоциональный, утверждавший, что продает лимонад в окрестностях Фуэнтес-де-Оньоро [117] Город в Испании на границе с Португалией. . На деле же он оказался капралом одного из испанских полков, воевавших на стороне французов. Шарп видел, как шпиона вздернули: он умер с достоинством, с улыбкой на губах. Сколько отваги нужно иметь, чтобы стать таким! Эль-Мирадор, наверное, достаточно отважен: он жил в Саламанке во время французской оккупации – а поток его донесений британским войскам в Португалию не иссякал. Сегодня Шарп сразится за храбреца, за Эль-Мирадора. Он поглядел на угасающий закат и понял, что атака сейчас начнется.

– Шарп? – на него смотрел старший офицер. Шарп вскочил на ноги и отсалютовал.

– Сэр?

– Бригадир [118] Младший генеральский чин в английской и ряде европейских армий, старше полковника, но младше генерал-майора. Боуз. Я сегодня здесь командую – но у вас, судя по всему, свое задание? – Шарп кивнул. Боуз с любопытством оглядел странную фигуру, полуофицера-полустрелка. Похоже, осмотр удовлетворил бригадира: – Рад, что вы с нами, Шарп.

– Спасибо, сэр. Надеюсь быть полезным.

Боуз махнул в сторону невидимого отсюда форта:

– Там есть примитивная траншея, ярдов в семьдесят. Попробуем укрыться. А потом все в руках Божьих, – он с восхищением посмотрел на нашивку [119] В стрелковых полках нашивку на рукав получал тот, кто первым проходил брешь. на рукаве Шарпа. – А вы в таких делах не новичок.

– Бадахос, сэр.

– Здесь будет полегче, – Боуз двинулся дальше. Солдаты поднимались, поправляли мундиры, одержимо проверяли и перепроверяли все мелочи. Кто-то трогал талисманы, кто-то истово крестился, у большинства было преувеличенно торжественное выражение лиц, скрывавшее страх.

Боуз хлопнул в ладоши. Он был плотным коротышкой, поэтому взобрался на сажальный камень [120] Камень, с которого забирались на лошадь. возле одного из домов.

– Помните, ребята: тихо! Тихо! Тихо! – для Шестой дивизии это был первый бой в Испании, люди горели желанием впечатлить армию. – Лестницы первыми. После меня!

Шарп приказал своим людям ждать. Харпер поведет первый взвод, за ним лейтенант Прайс, остальных поделят сержанты Макговерн и Хакфилд. Шарп улыбнулся: Хакфилд был новичком в роте, его произвели в сержанты и перевели из другой роты после Бадахоса. Шарп помнил его еще рядовым: Хакфилд пытался поднять бунт перед Талаверой [121] В битве при Талавере в июле 1809 года Шарп захватил «орла», французский полковой штандарт (описано в романе «Орел Шарпа»). . Теперь он вручил свою жизнь Шарпу, но эта сделка была выгодной. Хакфилд был добросовестным и солидным, умел обращаться с цифрами и ротными книгами, и тот день три года назад, когда он почти взбунтовал весь батальон, теперь казался нереальным.