Бернард Корнуэлл - Приключения Ричарда Шарпа. т2.

— Мы должны помочь им, — сказал Пикар, поднимаясь на ноги.

— Мы не можем, сэр, — возразил Сантон и указал на гребень холма, где все еще стояла шеренга английских солдат. Луна выглянула из-за облаков, и любой француз, попытайся он подняться на холм, стал бы отличной мишенью для стрелков.

— Гюдену придется сражаться самому, — сказал Сантон.

И Гюден, должно быть, сражался: мушкетная пальба не затихала, а напротив, усилилась. Пикар подумал, что это, наверное, сражается Келлу — бедный старый Гюден так бы не смог. Время от времени яркие вспышки выдавали место, где стреляли сразу несколько мушкетов. Вскоре тяжелый, удушливый дым пополз с холма в долину. Ружья все еще грохотали.

Наверху, в ущелье, Шарп перезарядил винтовку — быстрыми, натренированными движениями, отточенными за годы солдатской жизни. Потом вскинул винтовку к плечу, поднял дуло к небу и спустил курок.

— Быстрее, — закричал он, — быстрее!

Вокруг него солдаты в красных и зеленых мундирах палили в небо. Залп за залпом они расстреливали звезды, а между залпами вопили и кричали, как демоны.

— Мне очень жаль бедных ангелов там, наверху, сэр, — сказал Патрик Харпер капитану д'Алемборду. — Они не досчитаются перьев сегодня ночью, вот что.

Харпер выстрелил в луну из своего скорострельного ружья, и внизу, в долине, побежденные французы, разинув от изумления рот, решили, что в бой таки вступила артиллерия.

— Быстрее, — кричал Шарп. — Vite! Vite!

Группа французских солдат стреляла залпами в направлении самых высоких горных пиков.

Дэниэл Хэгмен спокойно шел сквозь весь этот хаос и шум.

— Это девочка, сэр! — прокричал он полковнику Гюдену.

— Девочка? — переспросил Гюден. — Я думал, в Рождество рождаются только мальчики.

— Прекрасная маленькая девчушка, сэр, такая же симпатичная, как ее мать. Женщины присматривают за ней, и скоро она сможет тронуться в путь.

Шарп нечаянно услышал новости и усмехнулся Гюдену.

— Холодная ночь для того, чтобы появится на свет, полковник.

— Но она будет жить, Шарп. Они обе будут жить. Вот что важно.

Шарп выстрелил из винтовки по звездам.

— Я думал о малыше Иисусе, полковник. Когда он родился, было, должно быть, чертовски холодно.

Гюден улыбнулся.

— Палестина — жаркая страна, Шарп, вроде Индии. Сомневаюсь, чтобы первое Рождество было холодным.

— По крайней мере, Он никогда не служил в армии, сэр. У него было больше рассудка, — Шарп забил еще одну пулю в ствол и отошел от шумной толпы солдат. Красные мундиры и французы смешались, все палили, словно безумные, в усыпанное звездами небо.

Vite!

Через полчаса Марию и ее новорожденную дочь уложили на телегу, закутав в одеяла и овчину. У ребенка были подарки: серебрянная пуговица с мундира стрелка, сломанный рыболовный крючок из слоновой кости, подобранный на поле битвы у Витории, и золотая гинея — подарок от Питера д'Алемборда.

Когда мать и дитя устроились с комфортом, возница стегнул лошадей. Телега покатила на север, и все испанки и их дети, которых Гюден так старался спасти, пошли за громыхающей повозкой. Они поднялись на перевал. Когда телега проезжала мимо, французские солдаты, по-прежнему салютующие небесам, опустили оружие. Сотня французов присоединилась к женщинам (все — из гарнизона Гюдена), а сам полковник замыкал процессию.

— Сюда, сэр, — сказал Шарп, шагнул вперед и протянул полковнику Гюдену Орла.

Полковник во все глаза уставился на трофей.

— Вы уверены, Шарп?

Шарп усмехнулся.

— Я уже захватил один такой, сэр. Больше мне не нужно.

Гюден взял Орла, потом обнял Шарпа и поцеловал его на прощание.

— После войны, Шарп? — хрипло промолвил он. — Мы увидимся после войны?

— Я надеюсь, сэр. Надеюсь.

Оставалось решить лишь одну задачу. И она была решена: увидев приближающихся людей, солдаты, охраняющие границу, пальнули из мушкетов и в притворной панике разбежались.

Снизу, из долины, генерал Пикар с изумлением увидел, как на гребне холма появляется небольшая группа французов. Их было только несколько человек, десятая часть того, что он ожидал, но они прорвались; у них даже была телега.

А потом Пикар увидел золотой блеск, сверкающий над головами отстреливающихся солдат. Он поднял подзорную трубу и вгляделся, пытаясь еще раз увидеть этот ускользающий блеск. И вдруг увидел. Это был Орел. Он видел его расправленные крылья и рядом флаг.

— Они несут Орла! — закричал он. — Они спасли Орла!

И его люди радостно закричали.

Огонь на перевале медленно утихал, лишь пороховой дым стелился над дорогой. Стрелки и красные мундиры усмехались. Им понравился этот бессмысленный поступок. Никому не хотелось провести Рождество в горах, далеко от говядины и сливового пудинга, но экспедиция неожиданно превратилась в развлечение.

Конечно, было жаль знаменосца Николлса, но чего еще было ожидать? Каждый знал, что знаменосцы мистера Шарпа словно подвержены злому року. По крайней мере, мистера Николлса похоронят во Франции. Шарп настоял на этом. Мальчик воевал с французами и заслужил право провести вечность на куске отобранной у врага земли.

Но никто больше не погиб. Никто даже не был ранен, хотя полк остановил целую французскую бригаду, а в деревне, под охраной роты гренадеров, ждали отправки обратно в Испанию 900 пленных французов.

Но сто французов ушли свободными. Сотня французов, их женщины, дети, их полковник — и Орел. Они ушли свободными, потому что Шарп, помогая старому другу, подарил ему победу. Сейчас Шарп смотрел, как люди Гюдена спускаются с холма, и видел: побежденные французы бегут им навстречу. Он слышал приветственные крики и видел в окуляр своей подзорной трубы, как бригадные офицеры окружают полковника Гюдена.

Невезучего Гюдена, который рождественским утром 1813 года спас Орла и пробился к свободе. Полковника Жана Гюдена, теперь героя.

— Думаете, они когда-нибудь узнают, что все было подстроено? — спросил Харпер.

— Кто же в это поверит? — ответил Шарп.

— Думаю, никто, — сказал Харпер, и помолчав, добавил: — Счастливого вам Рождества, сэр.

— И тебе того же, Патрик.

— Полагаю, на ужин будет баранина?

— Полагаю, будет. Купим несколько овец, и ты их прирежешь.

— Не я, сэр. Вы, сэр.

Шарп засмеялся и, развернувшись, посмотрел на юг, в сторону деревни. Стояло рождественское утро — свежее и чистое. Его люди были живы, старый друг стал героем, а на ужин будет баранина. Это было Рождество Шарпа.

До Сретения [348] Сретение (празднуется 2 февраля. В некоторых англиканских церквах отмечается благословением горящих свечей). 1814 года оставалось всего 10 дней, и атлантический ветер принес промозглый ливень, который хлестал по узким мощеным улочкам и стекал с крыш по сломанным водосточным желобам, поднимая уровень воды во внутренней гавани Сен-Жан-де-Люза [349] Сен-Жан-де-Люз (Saint-Jean-de-Luz) — городок на атлантическом побережье Франции, вблизи испанской границы. . Это был зимний ветер, жестокий как обнаженное лезвие, уносивший дым из труб к низким январским тучам, покрывавшим юго-запад Франции, где у британской армии имелся небольшой плацдарм.