Бернард Корнуэлл - Приключения Ричарда Шарпа. т2.

К полуночи гости разъехались, кроме трёх кузенов из Руана, заночевавших в шато. Подаренный пистолет Анри бросил в ящик письменного стола и пошёл в кухню, где троица двоюродных братьев накачивались кальвадосом. Люсиль на пару с Марианной, старой служанкой, чистили блюдо-раковину. Вдовствующая графиня охаивала мамашу Пельмон, выразившую недовольство подарком, доставшимся её дочери:

— Тоже мне, королева! До замужества, наверно, кроме дерюги и ткани-то другой не видела, а тут носом крутит над шёлком такой выделки!

— Мари шёлк понравился. — мягко увещевала мать Люсиль, — Она хочет пошить из него свадебное платье.

Анри продолжал на ночь выпускать гусей. Сделал он это и сегодня. Привалившись спиной к стене, граф посмотрел в небо, спрашивая себя в тысячный раз, правильно ли поступил, предпочтя сану мирскую суету. Ночь выдалась тёплой и сырой. Полную луну окружал светлый венчик. Из деревни доносилась музыка. Крестьяне продолжали праздновать, переместившись в трактир у церкви.

— Завтра будет дождь. — остановившись на пороге кухни, старая графиня взглянула на луну.

— Немного дождя нам не помешает.

— Душно. — мать взяла сына под руку, — Лето обещает быть жарким. Это хорошо. В моём возрасте холод переносишь с трудом.

Анри повёл мать на мост со стороны сыроварни. В стоялой воде рва отражалась луна.

— Ты надел саблю отца. — заметила графиня.

— Да.

— В его фраке, с его саблей ты похож на него. — графиня прислушалась к музыке, гремящей в селе, — Совсем, как при старом режиме. До революции мы часто танцевали. Твой отец так танцевал! А пел!

— Я знаю.

Графиня улыбнулась.

— Спасибо, что уступил моим просьбам, Анри.

Сын кивнул.

— Мадемуазель Пельмон станет тебе отличной женой. Она не скандальна и не легкомысленна.

— Да.

Анри облокотился на перила мостика. Гусь позади графа вытянул шею и зашипел.

— Анри! — мать схватила сына за плечо.

По плитам, которыми была вымощена сыроварня, гулко простучали шаги. Средь чёрно-белой неподвижности сада мелькали тени.

— Кто там? — громко спросил Анри.

— Ваше Сиятельство? — послышалось из сада.

— Кто вы? — Анри мягко подтолкнул мать к светлому прямоугольнику кухонной двери.

Прежде, чем графиня сделала шаг, на мост из теней вышли двое улыбающихся мужчин. Длинные волосы грязными сосульками обрамляли их физиономии. Высокие, в потрёпанной зелёной форме, незнакомцы держали руки широко разведёнными, демонстрируя, что не имеют злых намерений. У обоих на боку болтались клинки, а плечи оттягивали ружья.

— Кто вы? — настороженно повторил вопрос граф.

— Вы — Анри, граф Лассан? — вежливо уточнил тот, что был выше.

— Я-то — граф Лассан, а вы кто?

— Велено передать вам кое-что, Ваше Сиятельство.

Почтительность, с которой держались чужаки, развеяла подозрения старой графини. Она встала рядом с сыном.

— Ну? — требовательно сказал граф.

Незнакомцы приблизились к баррикаде. Их отделяли от Анри и его матери считанные шаги. Всё так же улыбаясь, они сбросили с плеч короткие ружья.

— Беги, мама! — выдохнул Анри, — Люсиль, колокол! Бей в набат!

Графиня побежала к кухне. Сын бросился следом, прикрывая мать своей спиной. Пуля того, что был выше, вошла левее позвоночника, ударившись о верх нижнего ребра, пробила сердце и сплющилась о солнечное сплетение. Анри упал на мать. Графиня поднялась и, гордо вскинув голову, повернулась к убийцам. Второй бандит навёл на неё оружие.

— Скоты. — презрительно обронила она.

Свинцовый шарик пронзил её левый глаз и выбил кусок черепа на затылке.

Мать и сын были мертвы.

Люсиль выглянула из кухни и закричала. Убийцы перебрались через преграду. За ними виднелись другие тени.

Один из кузенов, не настолько упившийся, как другие два, взвёл пистолет, шатко подскочил к двери и, швырнув Люсиль вглубь комнаты, выпалил по теням на мосте. Люсиль схватила с бочек короткий заряженный мушкетон с широким дулом, устремилась наружу. Оттянув назад курок, девушка нажала на спуск.

Приклад больно толкнулся в плечо. Один из убийц взвыл. Двое пришедших в себя кузенов уволокли сестру в кухню, по стенам которой защёлкали пули ответного огня разбойников. Гоготали гуси, и надрывались запертые в сарае собаки.

Люсиль вырвалась из рук кузенов, бросила мушкетон, взяла допотопный седельный пистолет и вновь ринулась из кухни к мосту.

— Остановите её! — приказал по-французски кто-то из-за рва. Будто повинуясь этой команде, кузен догнал её и повалил. Вовремя. Сразу три пули прожужжали в воздухе над братом и сестрой. Люсиль подняла голову. Убийцы лезли через баррикаду обратно. Один из них был ранен, но не тяжело. Слабый свет луны позволял различить цвет их формы. Зелёной формы! Английские дьяволы пришли за братом Люсиль! Пришли закончить то, что не закончили в форте Тес-де-Буш! Девушка бессильно застонала и выстрелила в сторону уползающих обратно во мрак теней. Полыхнувший на полке порох обжёг щёку, а вспышка ослепила.

Псы скребли когтями дверь амбара. Рыдала Марианна. Подал голос колокол часовни. Переполошенные стрельбой жители деревни заполнили двор. С фонарями, вооружённые чем попало, они вбегали по неподъёмному подъёмному мосту и палили вслед убийцам, которых давно и след простыл.

Люсиль прошла мимо понурившихся селян туда, где лежали её мать и брат. Священник накрыл лицо графини платком. Чёрное платье старухи промокло от крови, блестевшей в жёлтом свете фонарей.

Анри был перевёрнут на спину. Швы его старомодного фрака убийцы вспороли, будто надеялись найти там зашитые ценности. Исчезла богато украшенная сабля. Рядом с телом валялся топорик на короткой рукояти. Им, очевидно, воспользовались, чтобы отрубить мёртвому Анри указательный и средний пальцы на правой руке. Делалось это второпях, большой и безымянный также были наполовину отсечены. Отрубленные же указательный со средним исчезли.

Глядя на изувеченную пятерню убитого графа, кюре вспомнил о недавнем предупреждении епископа. В Нормандии спустя много лет вновь ожили жутковатые колдовские культы. Священник уже открыл рот, чтоб обвинить их адептов в смерти графа, но вовремя осёкся. Они это сделали или нет, зло содеяно, и ни Анри, ни его мать к жизни не воротишь.

Люсиль Кастино проплакала три дня. Тщётно пытались утешить её кузены, кюре и доктор. На четвёртый день она оседлала коня и, сунув в кобуру пистолеты, уехала на окраину Селеглиз, где битый час яростно палила в зелёную, как мундиры убийц, стену леса.

Вернувшись, она распорядилась демонтировать все мосты, кроме главного. Работа была тяжёлой, балки поврастали в берега. Однако слуги не спорили с хозяйкой, позвали на помощь деревенских, и вскоре брусы с досками, распиленные, были сложены у забора. Тогда Люсиль повесила на двери сельской церкви и церкви в Селеглиз объявления, суля двести франков за сведения, которые могут помочь захватить и убить англичан, истребивших её родных.