Бернард Корнуэлл - Приключения Ричарда Шарпа. т2.

Он собрал деньги и расписки и отнес их к казначею батальона, который разошлет их семьям офицеров.

Гарри Прайс прикрепил шпоры к своим сапогам и направился к живой изгороди, под которой, дрожа от холода, собрались офицеры.

Он заметил капитана д`Аламбора, сидевшего чуть в отдалении.

— Ты не принимал участие в аукционе, Питер?

— Нет, Гарри, — в голосе д`Аламбора явно слышалось нежелание разговаривать.

Прайс это понял, прошел дальше вдоль изгороди, присел на корточки и начал любоваться своими шпорами. Можно будет порисоваться перед парижанками, а это лучшая из причин, из-за которой Гарри Прайс сражался; девчонки будут очень любезны с солдатом-иностранцем, у которого ментик и шпоры.

Из биваков доносилось пение. Голоса пробивались даже сквозь шум дождя, снова припустившего с прежней силой. Питер д`Аламбор, пытаясь избавиться от терзавших его печальных мыслей, заметил новые шпоры Гарри Прайса и понял, что они приносят владельцу прямо детское удовольствие. Д`Аламбор хотел было заговорить с ним, в надежде, что обычная дурашливость Гарри Прайса его отвлечет, но на него снова накатила такая волна страха, что он чуть не зарыдал от отчаяния. На севере сверкнула молния. Д`Аламбор тронул карман, где хранились письма его невесты. Он умрет. Он знал это. Он закрыл глаза, чтобы не показывать слез. Черт возьми, он знал, что умрет, и боялся этого.

Когда Шарп и Харпер добрались до Ватерлоо и отыскали дом Принца Оранского, уже совсем стемнело. Часовой открыл ворота, и стрелки въехали под каменную арку.

— Я позабочусь о лошадях, — сказал Харпер, когда они укрылись в конюшне от дождя.

— Я тебе помогу.

— Лучше идите к Принцу. Должно быть, он без вас соскучился.

— Да пошел он. — Шарп соскользнул с седла и вздохнул от облегчения. Он попробовал вспомнить, сколько ему довелось поспать за последние три дня, но слишком устал, чтобы заниматься подсчетом. Он вспомнил, что обещал Люсиль увидеться с ней этим вечером, но Император нарушил эти планы. Надо написать ей письмо. А еще неплохо бы перекусить и немного поспать. Он уткнулся головой в седло и постоял минуту, прислушиваясь к звуку дождя.

— Оставьте лошадей мне, — сказал Харпер.

Шарп послушался. Кухня была полна слуг офицеров и запахов от сушившихся мундиров, развешанных на каждом подходящем крючке. Шарп прошел через кухню в коридор. Он хотел найти Ребека и попросить у него перо и чернила.

— Он вас ждет, — раздался над головой Шарпа женский голос.

Шарп удивился, увидев Паулету, девушку Принца, склонившуюся над балюстрадой.

— А ты что здесь делаешь?

— Я нужна ему здесь. Но он каждый вечер спрашивает про вас. Он пьян.

— Сильно?

— Да как обычно.

— Ну и хрен с ним, — сказал Шарп по-английски. Он открыл какую-то дверь и оказался в гостиной, заполненной офицерами штаба Принца. Они смутились, думая, что он пришел просить прощения у Принца. Один Доггет пригласил Шарпа войти, предложил ему свой стул и налил Шарпу стакан вина. Стул стоял рядом с камином, над которым, как и на кухне, висели плотные шерстяные плащи, наполнявшие комнату неприятным запахом.

— Где Ребек? — спросил Шарп у присутствующих.

— С Его Высочеством, — сказал Доггет. — Может, вина?

— Чего я действительно больше всего хочу, — Шарп плюхнулся на стул, — так это кружку чаю.

Доггет улыбнулся.

— Сейчас сделаем.

Шарп вытянул ноги и дернулся от боли, когда натертые седлом бедра соприкоснулись друг с другом. Надо бы попросить у кого-нибудь перо, чернила и бумагу, но он так устал, что не мог пошевелиться.

— Шарп! — открылась дверь и в комнате появился Ребек. — Вы здесь! Его Высочество хотел бы поговорить с вами. Прямо сейчас, если вас не затруднит.

Шарп застонал, снова вздрогнул от боли в ногах и медленно встал со стула.

— Могу я сначала что-нибудь съесть, Ребек?

— Приказы королевских особ не различают, сыт человек или голоден, — Ребек взял Шарпа за локоть и повел к лестнице. — Помните, что я вам говорил. Будьте тактичны!

Ребек провел Шарпа наверх и без всяких церемоний зашел в спальню, где Принц сидел за маленьким столом и писал письма. На нем была одета шерстяная ночная рубашка, а рядом с правой рукой стояла бутылка бренди. Он даже не заметил, что пришел Шарп, полностью поглощенный тем, что капал расплавленный воск на конверт. Затем он осторожно поднес кольцо-печатку к листу и вдавил его в воск.

— Постоянно обжигаю пальцы.

— Ваше Высочество может купить печать, — предложил Ребек.

— Ненавижу общераспространенные вещи, — Принц положил кольца и поднял глаза на Шарпа, — Мне казалось, я приказал вам надеть голландский мундир?

«Такт, — напомнил себе Шарп, — такт и вежливость».

— Он сушится, сэр.

— Полагаю, мои солдаты имею право видеть офицеров, одетых по форме. Вы согласны, Ребек?

— Без сомнения, Ваше Высочество.

Принц налил себе немного бренди. Он помедлил, как будто хотел предложить начальнику своего штаба и Шарпу по стаканчику, но затем решил, что ему еще самому пригодится, и ограничился одним стаканом.

— Вы посмотрели на завтрашнее поле боя, Шарп?

Шарп ожидал, что разговор коснется их вчерашней перебранки у Катр-Бра и удивился этому вопросу.

— Да, сэр.

— И? — Принц вопросительно наклонил голову.

— Поле как поле, — лаконично ответил Шарп.

— Да? Это же смехотворно, сражаться на таком поле боя. Просто бред. Завтра разразится катастрофа. — Принц встал и зашагал туда-сюда по комнате. В углу стояло ведро, куда капала вода с прохудившейся крыши. По окнам хлестал ветер и дождь. Принц вдруг посмотрел на Шарпа. — А вы видели, что правый фланг открыт?

— Нет, сэр.

— А он открыт. Широко открыт. Наполеон в один момент обойдет этот фланг и свалит нас как кегли. Я говорил герцогу! Я ведь говорил герцогу? — спросил Принц у Ребека.

— Ему передали ваше мнение.

— И он, несомненно, проигнорировал его! Завтра, Шарп, мы предотвратим катастрофу!

— Очень хорошо, сэр. — Шарп вдруг осознал, что с его промокшего мундира вода капает на пол комнаты Принца. Он продрог до костей и встал поближе к угольной печурке, обогревающей спальню Принца.

Принц, вдруг позабыв о страшной угрозе правому флангу, прекратил расхаживать по комнате и спросил Шарпа.

— Вы знаете, что я чрезвычайно ценю то, что вы в моем штабе?

— Нет, сэр.

— У вас репутация бесстрашного солдата. Мне нравятся такие люди, Шарп, я ценю их. — Принц снова начал ходить по комнате, покачивая головой. — Я был воспитан солдатом, не так ли, Ребек?

— Совершенно верно, Ваше Высочество!

— Воспитан, Шарп! Подумайте об этом! Всю свою жизнь я посвятил обучению военному делу, и знаете, Шарп, какой урок я усвоил лучше всего?

— Я бы хотел узнать это, сэр, — Шарп был доволен собственной тактичностью, особенно учитывая, что Принцу было двадцать три года всего, а Шарп двадцать два года только и воевал.