Бернард Корнуэлл - Приключения Ричарда Шарпа. т2.

Банник вытащили, заряжающий просунул новый заряд в ствол и затолкал ядро, обернутое мокрой веревкой. Номер с банником перевернул другим концом, затолкал ядро и заряд вглубь ствола и крикнул, когда заряд и ядро дошли до конца. Крик дал знать второму заряжающему, что пушка заряжена. Второй заряжающий просунул в запальное отверстие протравник и проткнул мешочек с порохом, затем просунул в отверстие фитиль. Канонир уже промывал банник в ведре с водой, снова готовясь прочищать ствол, а два оставшихся пушкаря навалились на гандшпуги и подкатили отскочившую пушку на позицию выстрела.

— Готов! — крикнул капрал.

— Отойти назад! — приказал офицер и закрыл уши ладонями. — Огонь!

Пушка вновь отскочила назад. На этот раз дальше из-за колеи предыдущих выстрелов. Пули французов свистели совсем близко, но дым от пушечных выстрелов скрывал орудийные команды, мешая точно прицелиться.

— Двойной выстрел! Двойной выстрел! — позади батареи несся галопом офицер. — Двойной выстрел! — он видел сквозь дым, что ближайшая колонна уже слишком близко, так что пришло время поднять ставки.

На этот раз, поверх обычного ядра пушкари затолкали в ствол заряд шрапнели. Теперь каждый выстрел кроме самого ядра плюнет сотнями мушкетных пуль.

— Огонь!

Шрапнельный снаряд раскололся, подпираемый сзади ядром и в колонне французов образовалась гигантская кровавая брешь. Но французы, оставляя позади себя кровь и мертвые тела, продолжали идти вперед. С подножия холма выстрелили французские орудия, целясь в британские пушки. По флангам крайних колонн наступала французская кавалерия, защищая пехоту от кавалерии британской. Вот так и надо воевать; три рода войск, защищали друг друга вблизи от гребня холма который, казалось, все еще пуст. Они уже видели орудия и силуэты отступающих стрелков, и горстку конных офицеров позади гребня, но не видели вражеских шеренг, ибо эти шеренги лежали на земле. Некоторые французы, никогда ранее не сражавшиеся с Веллингтоном, считали, что гребень защищается лишь пушками, но ветераны испанской кампании знали, что это не так. Чертов герцог всегда прятал своих людей, если было где. Ветераны знали, что «черти» скоро покажут себя. Так французы называли британских солдат — «черти». У британцев для французов тоже было прозвище — «лягушатники».

Французские барабаны опять ненадолго смолкли.

— Vive I’Empereur!

— Огонь! — очередной двойной выстрел врезался во французские колонны и теперь уже было слышно как шрапнель стукается во французские мушкеты. — Мы попадаем в них, ребята! — губка зашипела, соприкоснувшись с раскаленным стволом.

На гребне ждали британские пехотные офицеры. Барабанный бой звучал громко, а задние ряды во французских колоннах пели «Марсельезу». Британские оркестры тоже играли, и в этой какофонии музыки побеждали французы.

— Allons, enfants de la patrie, le jour de gloire est arrive ! [409] «Вперед, дети Отчизны, настал день славы!» — начальные строки «Марсельезы».

Над марширующими французами блестели полированные золотые орлы. Когда сквозь шеренги проносилось ядро, то брешь сразу смыкалась. Французские офицеры с обнаженными саблями подгоняли своих людей. Нужно выстоять еще несколько секунд, несколько выстрелов из пушек и они занесут свои байонеты над пушкарями и отомстят.

Но сначала тот самый сюрприз шеренгам Веллингтона, всегда доселе побеждавшим французов.

— Развернуться! — прокричали команду французские офицеры. Колонны были уже менее чем в сотне шагов от гребня британского холма. Вольтижеры отошли назад и влились в шеренги колонн, британские стрелки сделали то же самое. Настало время битвы главных сил.

— Развернуться!

Задние шеренги колонн начали разбегаться стороны. Это и был сюрприз, колонны внезапно превратились в линии, но линии плотнее, чем британские. Теперь каждый французский мушкет мог стрелять, а не только первые две шеренги, и французских мушкетов было гораздо больше. Теперь линия обороны не охватывала колонну по флангам, а напротив, колонна, развернувшаяся в линию, охватывала линию обороны. Настал час победы и славы!

Дальняя восточная колонна дошла до фермы Папелотт, заставив людей Принца Веймарского отступить под защиту прочных зданий фермы. Западная колонна дошла до фермы Ла-э-Сант.

Стрелки Королевского Германского Легиона были в безопасности за толстыми каменными стенами, с хорошими бойницами, и колонны не имела намерения штурмовать такую крепость. Огонь винтовок из фермы обстреливал колонну с фланга. Французская колонна была уже неровной; с фланга ее проредил огонь с фермы, а с фронта — пушечные двойные заряды. И французы от отчаяния начали штурмовать ферму. Масса пехотинцев проломилась через живую изгородь сада, заставляя защитников отступить в сторону вяза на вершине холма. Но теперь большая часть немецкого гарнизона сидела за каменными стенами, продолжая изматывать уже остановившуюся атаку западной колонны.

«Волноломы» Веллингтона сработали. Две французские колонны остановились, вперед шли только центральные две. Герцог, понимая, что эти две колонны представляют опасность, поскакал туда, где они должны были нанести удар.

Принц Оранский занял место герцога возле вяза и в ужасе наблюдал за разворачивающимся хаосом возле Ла-э-Сант. Принц не видел, что защитники фермы эффективно сломали строй целой колонны французов, он видел лишь, что дома и стены окутаны дымом, а ферма окружена врагом. Что еще хуже, он видел группу стрелков Немецкого Королевского Легиона, бегущих в сторону от фермы. Веллингтона нигде не было видно, что означало, что Принцу самой судьбой назначено принять командование на себя. Пока он смотрел, то обгрыз себе все ногти на пальцах. Но он знал, что медлить нельзя! Ферма не должна пасть! А если уже пала, то ее надо срочно занять обратно! Он повернулся и посмотрел на Ганноверский батальон из своего корпуса, стоящий недалеко от гребня холма. Они были одеты, как и британцы, в красные мундиры и были известны всей армии под названием «Красные германцы».

— Прикажите красным германцам наступать! — сказал Принц Ребеку.

— Сэр? — Ребек вздрогнул от зрелища шрапнели, пронесшейся сквозь строй французов, он не понял, что Принц имеет ввиду.

— Красные германцы, Ребек! Прикажите им захватить ферму обратно! Пусть выстроятся в линию и наступают!

— Но, сэр, ферма ведь не была потеряна и…

— Сделайте это! Быстро! — Принц заорал на начальника своего штаба.

В полной тишине Ребек написал приказ, дал его Принцу на подпись, затем послал с помощником к «красным германцам». Ганноверцы развернулись в линию, затем, под бой барабанов пошли вперед с примкнутыми байонетами. Они перешли через гребень холма, подняли вверх знамена и направились к французам, все еще безрезультатно толпившимся возле стен Ла-э-Сант.