Бернард Корнуэлл - Приключения Ричарда Шарпа. т2.

Близкий залп заставил друзей вздрогнуть, но это повстанцы палили вслед удирающим врагом.

— Сюда! — крикнул Миллер. Его уцелевший барабанщик бодро отбивал ритм, а флейтисты наигрывали фантазию, в которой только искушённое ухо могло угадать «Сердцевину дуба».

Бойцы Кокрейна направились влево, к прорубленному туннелю, ведущему на плац. Шарп и Харпер выбрали иной путь. Они нырнули в полуоткрытую дверь, перешагнули обгорелый труп и оказались в зале, где не так давно над ними глумился Батиста. Пыль клубилась в косо падающих лучах взошедшего светила. Живых здесь не было. Перебираясь через опрокинутую лавку, Шарп едва не наступил на испанского офицера без головы. Стену напротив окон испещряли кратеры от ядер с «О’Хиггинса». Сами снаряды валялись на полу, вместе с погнутой люстрой, сорванной с цепей. Одно из ядер, очевидно, и оторвало череп офицеру: серую однородность пыли на полу нарушал яркий след кровавого фонтана. Сбежавшие солдаты оставили после себя у окон, сквозь которые вели огонь по мятежникам, обрывки патронных картузов и патроны.

Вторая дверь выходила на плац. Он был безлюден. Объятые страхом испанцы и не помышляли о сопротивлении. Распахнутые ворота указывали, куда устремились чаяния защитников вместе с ними самими. Брошенные на ближней батарее девятифунтовиков пальники ещё дымились. Поверхность грязной воды в вёдрах морщила рябь. Шарп прошёл по валу к закопченной бойнице глотнуть чистого воздуха. Вдалеке лаяла собака, и плакал ребёнок.

— Одна из наших. — задумчиво уронил Харпер.

— Что? — повернулся к другу Шарп.

— Пушка. — ирландец любовно погладил горячий казённик орудия, украшенный вензелем Георга III. Девятифунтовик, вероятно, был одним из тысяч орудий, поставленных испанцам в ходе наполеоновских войн. Шарп тронул выпуклые буквы и застыл, охваченный ностальгией. Не по королю Георгу, конечно. Не по Англии. По Люсиль. По её аккуратной кухоньке в Нормандии с пучками трав, подвешенных сушиться на балках. По тронутому инеем саду осенним утром. По смеху сыновей. Вместе с ностальгией накатило ясное понимание того, что его миссия в Чили почти завершена. Осталось извлечь останки дона Блаза и, найдя (при содействии Кокрейна, как надеялся Шарп) судно, идущее в Европу, отправиться домой.

Внизу, у причала, прилив посадил «Эспириту Санто» боком на дно. Баркасы везли солдат с «О’Хиггинса» к берегу сквозь рваные полосы порохового дыма. Американцы бурно приветствовали проплывавшие лодки. По их мнению, бойцы Кокрейна победили во имя свободы.

На самом деле бойцы Кокрейна победили во имя Кокрейна, во имя шлюх и золота. Может, и не ахти какие возвышенные мотивы, но у испанцев и таких не было, оттого-то они и удрали.

С валов цитадели Шарп с Харпером видели убегающих защитников Пуэрто-Круцеро. Несколько человек, вероятно, офицеры, скакали на лошадях по дороге к Вальдивии. Парочка горожан удивлённо глазела им вслед.

— Ненадолго же их хватило. — недоумённо проронил Харпер.

— Точно.

Шарп видел и ранее, как войска обращаются в бегство, но, чтобы так быстро — никогда. Под Ватерлоо французы сломались лишь вечером кровавого дня, испанцы же скисли после трёх орудийных залпов. Обороняй Шарп Пуэрто-Круцеро, он отвёл бы людей в укрытие, когда голос подали пушки, но, едва орудия смолкли, контратаковал. Увы, боевой дух гарнизона оказался хрупче яичной скорлупы. От победы их отделял всего шажок, но не нашлось среди них никого, способного заставить их этот шажок сделать. Исключительное малодушие проявили защитники Пуэрто-Круцеро. А, может, не такое уж и исключительное? Может, здесь, в Чили, малодушие испанцев, скорее, правило? Иначе как объяснить триумфальное шествие Кокрейна с кучкой лихих наёмников от крепости к крепости, приближая день, когда последний верноподданный короля Фердинанда погрузится на корабль до Европы, и Чили целиком перейдёт под власть повстанческого правительства.

Ликующий клич побудил Шарпа вскинуть голову. С главной башни над залом падал сброшенный испанский флаг.

— Что теперь? — спросил Харпер.

— Выкопаем дона Блаза.

Шарп машинально обтёр лезвие позаимствованной у Кокрейна сабли краем плаща. Добротное оружие, острое и прекрасно сбалансированное, но всё же ему далеко до тяжёлого кавалерийского палаша.

— Интересно, Батисту взяли? — Харпер рассматривал группу испанских офицеров, понуро бредущих под конвоем к казармам.

— Батиста давно уехал. Что ему тут делать? — рассеянно ответил Шарп, оттирая въевшееся пятнышко с металла.

Уголки его губ дёрнулись кверху. Он будто наяву услышал негодующее восклицание Люсиль. Оттирать кровь казимировым плащом!!! Но плащу в этом путешествии досталось слишком сильно, на праздничную одежду он уже не тянет.

— Когда Люсиль увидит, во что я превратил её любимый плащ, — поделился стрелок с другом, — она отправит меня ночевать в собачью будку.

— Женщины. — хмыкнул Харпер.

В крепости продолжал надрываться ребёнок. Сохранность шкуры, по-видимому, озаботила некоторых испанских вояк намного больше, нежели судьба семей, брошенных на милость победителей. Ничего. Ещё до полудня испанки обзаведутся новыми мужьями.

— Как настроение? — окликнул Шарпа майор Миллер.

Кончики усов майора торчали почти вертикально вверх. Он обнимал двух девушек.

— Бодрое.

— Как насчёт вкусить плодов победы? — отставник-забияка кивнул на спутниц.

— Успеется, майор. — улыбнулся ему Шарп и, отвернувшись, устремил взгляд на горизонт. Далёкие Анды всё так же подпирали небосвод, только дымки вулканов при свете дня вновь стали коричневыми.

— Благодарение Богу.

— За что? — неожиданная религиозность друга озадачила ирландца.

— За всё. У нас всё вышло, Патрик. Кокрейн вызволил нас с «Эспириту Санто», взамен мы помогли ему взять крепость. Всё. Можно возвращаться домой. Жаль, конечно, палаш, но в Нормандии он мне ни к чему. Деньги донны Луизы прохлопали, но привезём ей мужа. Мы дрались в последний раз, Патрик.

— Похоже, что так.

Повстанцы, гомоня, выволакивали золото из церкви, где покоилось тело дона Блаза. Судя по шуму в башне, там тоже нашлись ценности. Шарп качнул головой в сторону удачливых охотников за сокровищами:

— Не хочешь присоединиться?

Харпер зевнул:

— Нет. Устал я.

— Сегодня отоспимся. — Шарп направился вниз, — Но сначала откопаем дона Блаза.

Они шли к церкви, где лежал их друг, и на этот раз некому их было остановить. Цитадель пала. Кокрейн победил. Шарп, наконец, мог поехать домой.

Известняковую плиту вернули на место. К счастью, ремонт в боковом приделе продолжался и, соответственно, там всё ещё валялись инструменты. Вколотив увесистый лом в щель между плитами, Шарп скомандовал: