Бернард Корнуэлл - Приключения Ричарда Шарпа. т2.

— И как оно попало к нам?

— Обычным путем, милорд. Слуги Фердинанда вывезли контрабандой из Валенса [3] Валенс — город во Франции. , отослали на юг к Пиренеям, где его отдали партизанам, а те уже доставили нам.

— И копию в Лондон, а? Есть хоть какой-то шанс перехватить лондонскую копию?

— Увы, сэр, ушла две недели назад. Вероятно уже там.

— Черт, проклятье и чертов ад! Проклятье! — Веллингтон уныло смотрел на мост, где, обхватив петлей, грузили в телегу ствол демонтированного французского орудия. — Так что делать, а, Хоган? Что делать?

Проблема была достаточно проста. Письмо, копия которого отправлена принцу-регенту в Лондон, прибыло от сосланного короля Испании Фердинанда, который был теперь военнопленным Наполеона во французском замке в Валенсе. В письме уведомлялось, что Его Католическое Величество в духе сотрудничества с его кузеном в Англии и в своем огромном стремлении изгнать французского захватчика со священной земли его королевства направляет Real Companпa Irlandesa дворцовой гвардии Его Католического Величества, дабы та присоединилась к силам Его Британского Величества под командой виконта Веллингтон. Этот жест, при всей его несомненной щедрости, пришелся не по вкусу виконту Веллингтону. Он не нуждался в беспризорной роте королевской дворцовой стражи. Батальон обученной пехоты с полным боевым снаряжением, возможно, был бы немного полезен, но от роты церемониальных войск было столько же пользы, сколько от хора распевающих псалмы евнухов.

— И они уже прибыли, — мягко уточнил Хоган.

— Они уже — что?! — Вопрос Веллингтона можно было услышать на расстоянии в сто ярдов, где бродячий пес, сочтя, что его прогоняют, кинулся прочь от засиженных мухами кишок, вывалившихся из распоротого живота французского артиллерийского офицера. — Где они? — простонал Веллингтон.

— Где-то на Тахо, милорд, на барже плывут к нам.

— Как, черт возьми, они добирались сюда?

— Согласно моему корреспонденту, милорд, на судне. На нашем судне. — Хоган насыпал понюшку на тыльную сторону левой ладони и втянул табак каждой ноздрей. Несколько секунд он ждал, из глаз его текли слезы, потом оглушительно чихнул. Его лошадь дернулась, прядая ушами. — Командир Real Companпa Irlandesa утверждает, что он совершил марш к восточному побережью Испании, милорд, где нашел судно, идущее к Менорке, а там наш королевский флот подобрал их.

Веллингтон фыркнул насмешливо:

— И французы так просто им позволили? Король Жозеф просто наблюдал, как половина королевской гвардии марширует неизвестно куда?

Жозеф — брат Бонапарта, посаженный на трон Испании, хотя требовалось триста тысяч французских штыков, чтобы удерживать его там.

— Одна пятая королевской охраны, милорд, — вежливо поправил генерала Хоган. — И так оно и было, как утверждает лорд Кили. Кили, разумеется, их comandante .

— Кили?

— Ирландский пэр, милорд.

— Черт побери, Хоган, я знаю ирландских пэров. Кили. Граф Кили. В изгнании, правильно? И его мать, помнится, давала деньги Тону в девяностых. Томас Вольф Тон был ирландским патриотом, который попытался собрать деньги и людей в Европе и Америке, чтобы поднять восстание против британцев в его родной Ирландии. Восстание переросло в открытую войну в 1798 году, когда Тон вторгся в Донегол с небольшой французской армией, которая была безжалостно истреблена, и сам Тон предпочел покончить с собой в Дублинской тюрьме, нежели быть повешенным на британской веревке. — Я не надеюсь, что Кили намного лучше его матери, — сказал Веллингтон мрачно, — а она — ведьма, которую следовало придушить при рождении. Его светлости можно доверять, Хоган?

— Насколько я слышал, милорд, он — пьяница и бабник, — ответил Хоган. — Ему дали командовать Real Companпa Irlandesa , потому что он — единственный ирландский аристократ в Мадриде и потому что его мать имела влияние на короля. Она мертва теперь, упокой Господи ее душу.

Он смотрел, как солдат пытается намотать кишки французского офицера на штык. Кишки соскальзывали с лезвия, и в конце концов сержант обругал солдата и приказал ему или вытащить требуху голыми руками, или оставить ее воронам.

— Что делала эта ирландская гвардия с тех пор, как Фердинанд уехал из Мадрида? — спросил Веллингтон.

— Были предоставлены сами себе, милорд. Охраняли Эскориал, чистили сапоги, держались подальше неприятностей, размножались, блудили, пьянствовали и козыряли французам.

— Но не сражались с французами.

— Разумеется, нет. — Хоган помолчал. — Это слишком просто, милорд. Real Companпa Irlandesa разрешают уехать из Мадрида, разрешают погрузиться на судно и разрешают прибыть к нам, и одновременно контрабандой вывозят письмо из Франции, утверждая, что рота — подарок вам от Его заключенного в тюрьму Величества. Я чувствую, как от всего этого попахивает лягушатниками, милорд.

— Следовательно, мы предложим этим проклятым гвардейцам убираться?

— Сомневаюсь, что мы можем. В Лондоне принцу-регенту несомненно польстит этот жест, и министерство иностранных дел, можете быть уверенны, сочтет отказ принять Real Companпa Irlandesa за оскорбление наших испанских союзников, что означает, милорд, что мы обречены иметь дело с этими ублюдками.

— Они годятся хоть на что-нибудь?

— Я уверен, что они украсят наш быт, — высказался Хоган с долей сомнения.

— И это украшение стоит денег, — сказал Веллингтон. — Я предполагаю, что король Испании не догадался вместе с гвардией прислать их кассу?

— Нет, милорд.

— Что означает, что плачу им я? — грозно вопросил Веллингтон, и единственным ответом Хогана была ангельская улыбка. Генерал выругался: — Чтоб у них глаза лопнули! Я должен платить ублюдкам? В то время как они предают меня? Они ведь для этого здесь, Хоган?

— Не знаю, милорд. Но подозреваю, что так.

Взрыв смеха донесся со стороны рабочей команды, которая только что обнаружила некоторые пикантные рисунки в фалдах мундира мертвого француза. Веллингтон вздрогнул и погнал коня прочь от хохочущих работяг. Несколько ворон дрались за груду отбросов, которая когда-то была французским стрелком. Генерал уставился на неприятную картину и поморщился.

— Так, что вы знаете об этой ирландской гвардии, Хоган?

— Они по большей части испанцы в наши дни, милорд, хотя даже рожденные в Испании гвардейцы должны происходить от ирландских изгнанников. Большинство гвардейцев набраны из трех ирландских полков, состоявших на испанской службе, но какая-то часть, подозреваю, дезертиры из нашей собственной армии. Полагаю, что в большинстве они испанские патриоты и хотели бы сражаться с французами, но, несомненно, какая-то часть из них afrancesados — хотя в этом отношении я подозревал бы скорее офицеров, чем рядовых.