Бернард Корнуэлл - Приключения Ричарда Шарпа. т1.

– Надо было мне остаться со Суинтоном. – Полковник сокрушенно покачал головой.

– Ничего, мы ему поможем, – сказал Уоллес, без особой, впрочем, уверенности. Оба прекрасно понимали, что 74-й уклонился слишком далеко к северу и оказался в самой гуще оборонительных порядков маратхов возле Ассайе. – По-моему, самое время поворачивать на север, – добавил полковник и, повернувшись к своим сипаям, отдал соответствующее распоряжение.

Два других батальона сипаев, как и 78-й, ему не подчинялись, поскольку входили в состав бригады Харнесса, но Уоллеса это не смущало – на выручку своим он был готов идти с тем, что оставалось.

Некоторое время Маккандлесс наблюдал за строящимися батальонами. Там, где только ухали пушки, свистела картечь и трещали мушкеты, наступило непривычное затишье. Предпринятая Уэлсли атака принесла неожиданный успех, и теперь, пользуясь передышкой, каждая из сторон занималась своим делом: проигравшие перегруппировывались, победители переводили дух и осматривались, определяя следующую цель. Полковник уже решился было отправиться в деревню, взяв в сопровождающие отряд Севаджи, но тут из низины в направлении Ассайе устремился еще один поток маратхской кавалерии, привлеченной, очевидно, известием о появлении там вражеского генерала. Прорываться через занятую уязвленным неприятелем территорию Маккандлесс не имел никакого желания, так что оставался только вариант с объездом.

Рассуждая таким образом, полковник вдруг заметил склонившегося над убитым врагом сержанта Хейксвилла. В одной руке сержант держал поводья оставшегося без всадника коня. Рядом крутились еще несколько красномундирников из того же 33-го полка. В тот самый момент, когда шотландец увидел Хейксвилла, сержант поднял голову и бросил на полковника взгляд, исполненный такой злобы и ненависти, что последний едва не отвернулся в ужасе. Тем не менее он подъехал к старому знакомому.

– Что вы здесь делаете, сержант?

– Нахожусь при исполнении, сэр, как и положено по должности, – отрапортовал Хейксвилл. Как и всегда при обращении к офицеру, он вытянулся во фрунт, выдвинул левую ногу вперед и выпятил колесом грудь.

– И какая у вас должность? – спросил Маккандлесс.

– Отвечаю за водоносов, сэр. Обеспечиваю доставку воды на поле боя, сэр. Чтобы каждый занимался своим делом, сэр, и ничем больше. Что они и делают, сэр, поскольку я присматриваю за ними. Как отец, сэр. – Он кивнул в сторону 78-го батальона, и полковник действительно увидел среди солдат нескольких пуккали с тяжелыми мехами воды, которую они принесли с реки.

– Вы уже написали полковнику Гору?

– Написал полковнику Гору? – переспросил Хейксвилл, и лицо его перекосилось, словно сержанта угостили чем-то горьким. Откровенно говоря, он совершенно забыл об ордере, потому что в последние дни строил все свои расчеты на том, что Маккандлесс погибнет и тогда никто не помешает ему арестовать Шарпа. Впрочем, сейчас время для убийства полковника было неподходящее – слишком много свидетелей. – Я сделал все, сэр, что требуется от солдата, – уклончиво ответил сержант.

– Я сам ему напишу, – продолжал Маккандлесс. – Потому что у меня есть сомнения относительно подлинности документа. Ордер у вас с собой?

– Так точно, сэр.

– Дайте его мне. – Полковник протянул руку.

Хейксвилл неохотно расстегнул сумку, отыскал успевший изрядно помяться лист и вручил офицеру. Маккандлесс развернул бумажку, быстро пробежал глазами по строчкам, и вдруг то, что не давало покоя несколько дней, само бросилось в глаза. Странно, почему он не заметил этого сразу!

– Здесь говорится, что капитан Моррис подвергся нападению вечером пятого августа.

– Так точно, сэр. Подвергся, сэр. Предательскому и подлому нападению, сэр.

– В таком случае Шарп совершить его не мог, поскольку вечером пятого августа он находился со мной. Именно пятого августа я забрал сержанта Шарпа из оружейного склада Серингапатама. – Полковник посмотрел на Хейксвилла сверху вниз, уже не скрывая отвращения. – Вы утверждаете, что были свидетелем происшествия?

Хейксвилл понял, что попался и проиграл.

– Было темно, сэр, – бесстрастно ответил он, глядя мимо полковника.

– Вы лжете, сержант, – оборвал его шотландец. – И теперь я точно это знаю. Я сам напишу полковнику Гору и поставлю его в известность о случившемся. Я также расскажу о вас генерал-майору Уэлсли. Будь моя власть, вы понесли бы наказание здесь и сейчас, но это будет решать генерал. Дайте мне лошадь.

– Эту лошадь, сэр? Я нашел ее, сэр. В поле. Без хозяина, сэр.

– Дайте мне поводья! – бросил Маккандлесс. Чтобы иметь лошадь, сержантам требовалось особое разрешение. Он выхватил у Хейксвилла поводья. – И раз уж вам поручено присматривать за водоносами, то предлагаю заниматься ими, а не шарить по карманам мертвецов. Что касается ордера... – Не сводя глаз с застывшего в ужасе сержанта, полковник разорвал документ надвое. – Всего хорошего. – С этими словами, как бы подводя черту под собственной маленькой победой, шотландец развернул коня и ускакал.

Хейксвилл постоял, провожая полковника взглядом, потом наклонился, подобрал обе половинки и спрятал в сумку.

– Шотландец, – презрительно пробормотал он.

Рядовой Лоури смущенно переступил с ноги на ногу.

– Если он прав, сержант, и Шарпи там не было, то и нам нечего здесь делать.

Хейксвилл сжал кулаки.

– С каких это пор, рядовой Лоури, ты решаешь, где кто должен быть? – прошипел он. – Уж не сам ли герцог Йоркский произвел тебя в офицеры? Произвел, а нам не сказал, да? Нет? – Испуганный Лоури в страхе попятился. – Что сделал Шарпи, не твое собачье дело.

Хейксвилл знал, что попался, понимал, что его ждут большие неприятности, но сдаваться не собирался. Маккандлесс, отдав коня кому-то из офицеров, разговаривал с Уоллесом. Судя по тому, что оба полковника посматривали в сторону Хейксвилла, речь шла о нем.

– Пойдем за шотландцем. А это – тому, кто зароет старика в землю. – Он выудил из кармана золотую монету и показал ее всем своим шести сообщникам.

Полюбоваться золотым они не успели – над головами просвистело ядро. Хейксвилл с проклятием плюхнулся на землю. В следующее мгновение разорвавшийся неподалеку снаряд сыпанул картечью.

Слушая Маккандлесса, Уоллес повернулся на восток. Уцелевшие маратхские канониры вместе с оставшимися без дела кавалеристами развернули пушки на запад и уже успели произвести несколько выстрелов как ядрами, так и картечью по ожидавшему продолжения битвы неприятелю. Потерю части орудий восполнили брошенными британскими пушками. Били они с расстояния в триста шагов, прямой наводкой, и застигнутые врасплох сипаи и шотландцы вдруг обнаружили, что маратхи, оказывается, вовсе не разбиты.