Бернард Корнуэлл - Приключения Ричарда Шарпа. т1.

— Если подхватили сифилис, отправляйтесь лечиться, — не выдержал наконец майор.

— Это вши, сэр.

— Тогда, бога ради, перестаньте дергаться. Вы меня отвлекаете.

— Ничего страшного, чешитесь сколько угодно, — милостиво позволил Торранс, предъявляя победную комбинацию. Он зевнул, сгреб со стола монеты и пожелал партнерам доброй ночи.

— Черт возьми, еще рано, — проворчал майор, рассчитывавший, что у него еще будет возможность отыграться.

— Дела, — туманно объяснил капитан. Пройдясь до обоза, он устроил смотр женщинам, лениво отмахивавшимся веерами от наступающей со всех сторон ночной духоты. Час спустя Торранс, довольный собой и всем прочим, вернулся домой. Слуга ждал на крылечке, но капитан только махнул рукой.

Сажит еще сидел за столом с зажженной свечой. В руке писарь держал карандаш. Мятые листки-расписки лежали аккуратной кучкой. При появлении капитана он поднялся, сложил перед собой перепачканные чернилами руки и поклонился.

— Сахиб?

— Все в порядке?

— Все в порядке, сахиб. Здесь бумаги на завтра. — Писарь подтолкнул стопку через стол.

— Не сомневаюсь. — Торранс и впрямь был уверен, что индиец говорит правду. Сажит уже доказал свою преданность и незаменимость. Капитан направился к двери своей комнаты, но на пороге остановился, повернулся и, нахмурившись, спросил: — А что твой дядя, еще не вернулся?

— Нет, сахиб. Думаю, вернется завтра.

— Скажи, что я хотел бы с ним поговорить. Но если появится сегодня, то уже не беспокой. Хочу отдохнуть.

— Конечно, сахиб. Как вам будет угодно. — Сажит еще раз поклонился.

Капитан открыл дверь и проскользнул за муслиновую занавеску. Он запер дверь на засов, расправился с проникшими в комнату немногочисленными мошками, зажег лампу, положил на стол вечерний выигрыш и позвал Клер. Девушка появилась из кухни с заспанными глазами.

— Принеси арак, Брик, — распорядился Торранс и принялся раздеваться. Стараясь не смотреть в сторону хозяина, Клер достала с полки бутылку крепкого напитка и вытащила пробку. Сбросив с себя все, капитан улегся в гамак. — Приготовь кальян, а потом оботрешь меня. Рубашка на утро чистая?

— Конечно, сэр.

— Надеюсь, не заштопанная?

— Нет, сэр.

Он повернулся и посмотрел на приятно поблескивающие в чахлом свете лампы золотые монеты. Снова при деньгах! Отличный выигрыш! Может быть, удача наконец повернулась к нему лицом. Похоже на то. За последний месяц Торранс проиграл столько, что думал только о неизбежном крахе, и наконец фортуна позволила себе улыбнуться. Правило половины, повторял он про себя, посасывая кальян. Половину откладывай, на другую играй. Дели выигрыш пополам и снова откладывай половину. В общем-то, все просто. Теперь, когда Шарп не стоит на пути, можно снова заняться делами, наладить торговлю. Вот только что будет с рынком, когда маратхи потерпят поражение. И все же до того, как это случится, есть шанс скопить достаточно средств для приятной и необременительной гражданской жизни в Мадрасе. Карета, дюжина лошадей, побольше симпатичных служанок. Неплохо было бы завести гарем. Он улыбнулся, представив, как скривился бы недовольно отец. Гарем, двор с фонтаном, винный погребок под домом. Он построит его на берегу, поближе к морю, чтобы в окна всегда дул приятный освежающий ветерок. Конечно, несколько часов в неделю придется проводить в конторе. Но не больше. А для настоящей работы найти исполнительных, толковых индийцев. Они, конечно, будут приворовывать, но денег ему хватит до конца жизни. Главное — не проигрываться в пух и прах. Блюсти правило половины. Вот уж воистину, золотое правило жизни.

Из лагеря за деревней донеслись поющие голоса. Мелодию Торранс не узнал — наверное, что-то шотландское. Песня напомнила о детстве, когда он сам пел в церковном хоре. Капитан скорчил гримасу. Вставать приходилось рано утром, потом бежать по темной улице, а за тяжелой дверью собора его почти всегда награждали оплеухой за опоздание. Зимой дыхание хористов смешивалось с дымом от коптящих свечей. Там же, в соборе, его однажды прижал к стене за склепом епископа жирный тенор. Прижал и полез ему в штаны. Чтоб ты сдох, подумал Торранс.

В соседней комнате тявкнул Сажит.

— Тихо! — крикнул капитан, ненавидевший, когда посторонние вторгались в его приятные размышления. Стало тихо. Он опять потянулся к кальяну. Со двора донесся негромкий плеск — Клер наливала воду. Торранс улыбнулся, предвосхищая приятную процедуру омовения, легкие прикосновения мягкой губки.

Кто-то, наверное Сажит, попытался открыть дверь из передней комнаты.

— Проваливай! — крикнул капитан, и тут дверь дрогнула от мощного удара.

Запор выдержал, хотя из щелей в штукатурке по обе стороны от дверной коробки и посыпалась пыль. Торранс приподнялся — что же это такое? — но тут второй удар, еще более сильный, потряс дверь, и он вздрогнул. От стены отвалился огромный, с письменный стол, кусок замазки. Капитан спустил ноги с гамака. Где, черт возьми, пистолеты?

От третьего удара вздрогнул уже весь дом. Державшая запор скоба не выдержала, выскочила из стены, и дверь распахнулась, едва не сорвав муслиновую занавеску. Торранс увидел человека в индийском облачении, но рассматривать его не стал, а выпрыгнул из гамака и метнулся через комнату к разбросанной на полу одежде — пистолет был где-то там.

Незнакомец схватил его за руку и крепко стиснул запястье.

— Вам он не понадобится, сэр, — произнес знакомый голос, и капитан обернулся, морщась от боли. Одежда незваного гостя была заляпана кровью, за поясом торчал тулвар, а лицо закрывала темная повязка. Тем не менее Торранс узнал его и побледнел. — Явился для несения службы, сэр, — сказал Шарп, забирая пистолет. Капитан не сопротивлялся. Он мог бы поклясться, что кровь на тулваре и одежде еще свежая и даже не успела застыть. Кровью же был перепачкан и кинжал с коротким широким лезвием, который Шарп держал в руке.

Она даже капала на пол.

Торранс жалобно пискнул.

— Кровь Сажита. И ножичек тоже его. — Гость бросил окровавленное оружие на стол, где лежали россыпью золотые монеты. — Что молчите, сэр? Язык проглотили?

— Шарп?

— Никак нет, сэр. Прапорщик Шарп умер. Его, видите ли, продали Джаме. Вспомнили, сэр? А там, значит, иудины денежки? — Он бросил взгляд на рупии.

— Шарп, — повторил капитан. Ничего другого он почему-то сказать не мог.

— Я его призрак, сэр. — Это походило на правду хотя бы потому, что сам Торранс выглядел так, словно действительно встретился с привидением: он был бледен и трясся от страха. Прапорщик поцокал языком и неодобрительно покачал головой. — Наверно, мне не следует называть вас «сэром», а, сэр? Как-никак мы ведь с вами офицеры и джентльмены. Где сержант Хейксвилл?