Бернард Корнуэлл - Приключения Ричарда Шарпа. т1.

И лишь потом защитники крепости вспомнили про ракеты. Вспышек добавилось. Казалось, с бастионов срываются и несутся по непонятной и непредсказуемой траектории, рассыпая искры и оставляя дымный след, огненные стрелы. Несколько таких стрел с пронзительным воем промчались над головой Морриса по направлению к лагерю. В цель не попала ни одна, но жуткий свист и сыплющиеся сверху искры действовали на нервы. Затем, внося свою лепту в ночное светопреставление, взорвались первые снаряды. Застучали по камням осколки. Выстрелы звучали не слишком часто, потому что командирам орудий приходилось постоянно поправлять наведение, но и не реже шести-семи раз в минуту. Ракет неприятель не жалел. Моррис пытался разглядеть хоть что-то, но вспышки слепили глаза, а ворота скрывал дым, в котором при желании можно было обнаружить что угодно. Капитан не подавал команду открывать огонь, рассчитывая, что если ворота отворятся, то он услышит либо скрип, либо звук шагов. Пока же он слышал только, как кричат люди на стенах, то ли понося невидимого врага, то ли подбадривая друг друга.

Хейксвилл на правом конце цепи после первых же выстрелов укрылся за камнями. Сначала он отсиживался там с рядовыми Кендриком и Лоури, но потом отполз еще дальше вправо, обнаружив глубокую расселину. Он понимал, что здесь ему ничто не грозит, но все равно каждая пролетающая ракета заставляла вздрагивать и втягивать голову в плечи, а каждый разрыв снаряда — подтягивать колени к груди. Сержант знал, что где-то на линии пикета находится чужой офицер — предупреждение Морриса прошло по всей цепи. Рискованное поведение старшего офицера представлялось полной глупостью: зачем человеку такого звания, как у Кении, соваться в пекло, если можно отсидеться в лагере? Тем не менее, когда подполковник негромко позвал его по имени, Хейксвилл не ответил. Вообще-то он даже не знал, подполковник ли это — хотя кто еще мог его требовать? — но все равно предпочел отмолчаться. А вдруг в этот самый момент какой-нибудь чумазый нехристь нацеливает пушку как раз на него? Ничего, подполковник переживет, решил сержант, зато своя шкура целее будет.

— Кто здесь? — требовательно спросил голос, переместившись на несколько ярдов сторону от убежища Хейксвилла.

— Рядовой Кендрик, сэр.

— Ко мне, рядовой. Требуется ваша помощь.

Кендрик выскользнул из-за камней и шагнул на голос. Чертов ублюдок, подумал он, но ослушаться приказа не мог.

— Где вы, сэр?

— Здесь, рядовой, здесь! Поторопитесь! Живей!

Кендрик споткнулся о камень, поскользнулся и грохнулся на задницу. В свете прорезавшей небо ракеты он успел лишь увидеть перед собой темную фигуру. В следующее мгновение к горлу прижалась прохладная сталь лезвия.

— Только пикни — сдохнешь, — прошипел голос.

Кендрик притих. Он не издал ни звука и все равно умер.

Неподалеку снаряд угодил в пару быков. Несчастные животные, которым разворотило внутренности, свалились на дорогу и жалобно замычали.

— Уберите их с пути! — крикнул кто-то, и несколько сипаев, торопливо перерезав постромки, потащили тяжеленные окровавленные туши в сторону. Двое солдат уже катили к эскарпу пустую повозку, чтобы пропустить другую, груженную габионами. Быки продолжали мычать. — Да убейте же их! — приказал офицер. — Штыками! Не стрелять!

Сипаи вытащили штыки. Колоть пришлось долго — мешала темнота, да и шкура оказалась толстая. К тому же быки отчаянно, из последних сил били копытами. Еще один снаряд взорвался рядом, полоснув осколками по камням. Дорога стала скользкой от пролившейся крови и разбросанных кишок, и следующую повозку занесло. Оси пронзительно, с надрывом заскрипели.

— Все в порядке, солдат? — спросил тот же безликий голос.

— Так точно, сэр, — отозвался рядовой Лоури.

— Я подполковник Кении. — Мужчина опустился рядом.

— Так точно, сэр, — сказал Лоури. Он нервничал, сам не зная почему.

— Что-нибудь видите?

— Никак нет, сэр, — ответил Лоури и почувствовал прикосновение клинка к горлу.

— Где Хейксвилл? — прошептал ему на ухо голос, и Лоури вдруг со страхом понял, что никакой это не подполковник Кении.

— Не знаю, сэр, — прохрипел он и попытался вскрикнуть, но крик замер на губах, потому что лезвие уже вошло в глотку.

Выпущенное низко ядро раскололо громадный валун, прикрывавший убежище Хейксвилла, и сержант заскулил, пытаясь поглубже вжаться в расселину. Шагах в тридцати от него упала и тут же принялась, рассыпая искры, гоняться за собственным хвостом ракета. Наконец она приткнулась к камню и погасла, оставив после себя узор голубоватых огоньков. Еще одно ядро врезалось в габионы, но теперь они плотно прилегали друг к другу, и утрамбованная земля поглотила силу удара.

Со стороны батареи донесся свист. За ним после паузы еще два. Услышав сигнал, Моррис с облегчением выдохнул.

— Все ко мне! На дорогу! — скомандовал он. — Передать по цепи! Всем на дорогу! — Слава богу, самое худшее позади! Теперь можно отступить к батарее, укрыться за габионами и переждать оставшиеся ночные часы. Было бы еще лучше, если бы маратхи, убедившись в том, что работы прекращены, вообще прекратили обстрел. — Сомкнуться! Живее!

Приказ передали по цепочке, и солдаты, натыкаясь друг на друга и чертыхаясь, начали сбегаться к дороге, где их ждал капитан. Выждав минуту-другую, Моррис позвал Хейксвилла.

— Похоже, его нет, сэр, — отозвался через некоторое время сержант Грин.

— Пересчитайте людей, сержант, — приказал капитан.

Людей пересчитали.

— Трое отсутствуют, сэр, — доложил сержант.

— Кто?

— Сержант Хейксвилл, рядовые Кендрик и Лоури.

— Черт бы их побрал!

С воротной башни сорвалась ракета и, петляя и оставляя дымовой след, умчалась в ночь, вильнула влево и нырнула в ущелье на краю перешейка. Падая по склону, она разбрасывала искры, пока не нашла покой на дне ущелья, в тысяче футов от края обрыва. Два орудия бухнули одновременно, запустив ядра к фонарям-обманкам. Огонь же на батарее погас. Саперы свою работу закончили.

— Отведите роту к батарее, — велел Моррис Грину. — Гаррард! Останетесь со мной.

Ничего героического капитан предпринимать не собирался, но и просто доложить о потере трех человек по неустановленной причине не мог, а потому, захватив рядового Тома Гаррарда, побрел в западном направлении вдоль линии развертывания роты. Несколько раз они звали пропавших по имени, однако никто не откликался.

Первую находку сделал Гаррард, споткнувшись о тело.

— Не знаю, кто это, сэр, но, похоже, он мертвый. Тут все в крови.

Моррис выругался и наклонился над убитым. Промелькнувшая в небе ракета позволила рассмотреть перерезанное горло и черную лужу крови. Снятый с солдата мундир валялся рядом, изрезанный на куски. Зрелище было неприятное, и Моррис почувствовал, что его может вырвать.