Бернард Корнуэлл - Приключения Ричарда Шарпа. т1.

Две другие бреши были проделаны на следующий день, и теперь перед бомбардирами стояла задача расширить все три прохода. Восемнадцатифунтовики упорно молотили по стенам, выколачивая мусор, который, осыпаясь, образовывал что-то наподобие пандуса. С этой работой справились к вечеру, после чего сразу же приступили к следующей: выбить из амбразур оставшиеся вражеские пушки. Пыль и дым расползлись над перешейком непроглядной завесой. Густая, зловонная, она казалась неподвижной и лишь вздрагивала каждый раз, когда ее прошивали ядра. Фланговые двенадцатифунтовики стреляли теперь по брешам, а гаубица перебрасывала снаряды через стену.

Сумерки сгущались, а британская артиллерия все не умолкала. Зато ответный огонь противника слабел с каждой минутой — орудия маратхов после прямых попаданий либо выходили из строя, либо сваливались с позиций. И лишь наступление ночи вынудило осаждающих остановиться. Раскаленные пушки получили право на отдых, но легче осажденным не стало. Если защитники Гавилгура рассчитывали под покровом темноты превратить бреши в смертельные ловушки, расставить мины или соорудить новые стены, их ждал сюрприз, потому что одно тяжелое орудие продолжало посылать снаряды в непроглядный мрак. Три раза в час канониры били по бреши картечью, отбивая у охотников всякое желание вылезать из укрытий.

Немногие уснули в ту ночь. Восемнадцатифунтовик бухал неестественно громко, а стук картечи по израненным стенам Гавилгура был слышен даже в британском лагере. К тому же солдаты знали, что утром им придется карабкаться по осыпи к этим самым стенам, хватаясь за камни, сдирая ногти и глотая пыль. А что ждало их там? Все понимали, что за ночь неприятель установит у бреши пушки, чтобы бить по наступающим перекрестным огнем. В общем, будет кровь, боль и смерть.

— Никогда не ходил на брешь, — признался Гаррард. Они встретились у палаток Сьюда Севаджи, и Шарп дал старому приятелю бутылку арака.

— Я тоже.

— Говорят, там настоящий ад.

— Говорят, — невесело согласился Шарп. Многие из бывалых солдат утверждали, что идти на брешь — самое тяжкое из всех испытаний войны. Гаррард приложился к каменной бутылке, сделал несколько глубоких глотков, вытер губы и предложил бутылку другу. В свете костра он лишь теперь заметил, что у того новый мундир.

— А вы принарядились, мистер прапорщик.

Клер Уолл спорола прежние, красные обшлага и канты и пришила белые, а сам Шарп сделал все возможное, чтобы придать мундиру поношенный вид, но дорогая вещь все равно выглядела дорогой.

— Ничего особенного, Том. Обычный старый мундир, — с напускным равнодушием ответил Шарп.

— Неужели? Странное дело, у капитана Морриса пропал почти такой же.

— Неужели? Что ж, в следующий раз будет осторожнее. — Он вернул Гаррарду бутылку, поднялся и протянул руку. — Ладно, Том, у меня еще одно дельце. Найду тебя завтра.

— А я тебя, Дик.

Расставшись с приятелем, Шарп позвал Ахмеда и вместе с ним пошел через лагерь. Горели костры. Собравшиеся вокруг огня горланили песни. Другие с маниакальным упорством точили штыки. Какой-то кавалерист установил точильный камень, и к нему уже выстроилась очередь из офицерских слуг. Сталь выбивала из камня искры. Саперы заканчивали последние приготовления, связывая длинные лестницы из привезенных с равнины бамбуковых палок. Наблюдал за ними майор Стокс. При виде вышедшего из темноты Шарпа глаза у него сначала расширились, а потом вспыхнули от радости.

— Ричард! Это вы? Боже мой, вы! Ну и ну! А я думал, вы в темнице у маратхов! Сбежали?

Шарп пожал протянутую руку.

— В Гавилгуре я не был. Попал к каким-то разбойникам, но они, похоже, не знали, что со мной делать, так что в конце концов просто отпустили.

— Вот и хорошо! Я рад! Очень за вас рад, дружище!

Шарп кивнул в сторону саперов с лестницами.

— Вот уж не думал, что мы завтра пойдем на эскаладу.

— Не пойдем, но кто знает, какие препятствия могут встретиться в самой крепости. В любом случае, лучше подготовиться заранее, а лестницы не помешают. — Майор скользнул восхищенным взглядом по Ахмеду, гордо выставлявшему напоказ старенький, в бурых пятнах, неумело заштопанный мундир. — Да ты выглядишь настоящим солдатом. Правда? — Мальчишка вытянулся по стойке «смирно», вскинул на плечо мушкет и ловко повернулся кругом. — Стокс зааплодировал. — Отлично, малыш. Боюсь, Шарп, самое интересное вы пропустили.

— Самое интересное?

— Да. Ваш капитан Торранс мертв. Судя по всему, застрелился. Не лучший вариант. Жаль его отца. Он у него, знаете ли, священник. Бедняга. Не хотите ли чаю? Или ляжете спать?

— От чаю не откажусь, сэр.

— Тогда прошу в мою палатку. — Стокс сделал приглашающий жест. — Кстати, ваш ранец все еще у меня. Можете забрать хоть сейчас.

— Если вы не против, сэр, я бы предпочел, чтобы вы еще подержали его у себя, — сказал Шарп. — Завтра я буду занят.

— Занят? — удивился майор. — И чем же, если не секрет?

— Собираюсь пойти вместе с группой подполковника Кении.

— Господи, что вы говорите?! — Стокс даже остановился и, нахмурившись, посмотрел на Шарпа. — Вот что я вам скажу, Ричард, в бреши мы войдем, потому что бреши хорошие. Но что ждет нас за ними? Этого не знает никто, кроме Бога. И, боюсь, Внутренний форт станет препятствием куда более грозным, чем кто-либо предполагает. — Он покачал головой. — Я настроен не слишком оптимистично; Ричард, скажу вам откровенно.

Шарп не знал, что значит «оптимистично», но понял, что майор не ждет от штурма ничего хорошего.

— Мне надо попасть в крепость, сэр. Обязательно надо. А к вам у меня просьба. Не могли бы вы присмотреть завтра за Ахмедом? — Он взял своего юного слугу за плечо и вытащил вперед. — Паршивец рвется пойти со мной, но помирать ему еще рановато. Подержите его у себя пару дней.

— Будет моим помощником, — обрадовался майор. — Но мне было бы спокойнее, если бы и вы тоже остались. Так ли уж обязательно лезть в пекло? Или вам приказано сопровождать Кении?

— Нет, сэр, мне никто ничего не приказывал, но я все равно пойду. Это личное дело.

— Имейте в виду, крови прольется немало, — предупредил Стокс и, подойдя к палатке, окликнул слугу.

— Ну вот, останешься здесь, — строго приказал Ахмеду Шарп. — Ты меня слышишь? Останешься здесь!

— Я пойду с тобой, — упирался мальчишка.

— Никуда ты не пойдешь! — Шарп начал злиться на упрямца. — Ты теперь солдат. А солдаты подчиняются приказам, ясно? Так вот я приказываю тебе остаться!

Ахмед насупился, но вроде бы смирился с неизбежным. Стокс показал ему свободный уголок, и арапчонок молча улегся. Мужчины еще посидели немного за разговором. Точнее, разговаривал майор, а прапорщик больше слушал. Стокс сообщил о замечательном кварце, обнаруженном в местных породах. Через какое-то время прапорщик начал зевать. Шарп допил чай, пожелал спокойной ночи и, убедившись, что Ахмед уснул и не побежит за ним, выскользнул из палатки.