Бернард Корнуэлл - Приключения Ричарда Шарпа. т1.

– Попал, сэр, попал! В яблочко! Попал!

– Нет нужды так орать, мистер Бинн, – проворчал Кромвель.

– Но он же попал! – не унимался юный Бинн, думая, что никто ему не верит.

– Живо на мачту! – гаркнул капитан. – Я велел тебе замолчать, мальчишка! Придержи язык, иначе просидишь там, пока не разрешу спуститься вниз! – Кромвель показал на самый верх грот-мачты.

На шканцах Матильда захлопала в ладоши. Леди Грейс стояла рядом с баронессой, и Шарп остро ощущал ее присутствие.

– Видно, с испугу, – заметил старый моряк.

– Чистое везение, – не стал спорить Шарп.

– Ваш выстрел обошелся капитану в десять гиней, сэр, – с довольным видом заметил старый морской волк.

– Вот как!

– Он поспорил с мистером Тафнеллом, что никто не попадет по мишени.

– Я думал, пари на борту запрещены.

– Тут много чего запрещено, но это не означает, что все запреты соблюдаются.

Когда Шарп отошел от орудия, в ушах у него звенело. Первый помощник Тафнелл радостно пожал прапорщику руку и наотрез отказался верить словам Шарпа, уверявшего, что удачный выстрел был чистым везением. Внезапно рядом с Шарпом появился капитан и раздраженно бросил:

– Вам когда-нибудь доводилось стрелять из пушки?

– Нет, сэр.

Кромвель всмотрелся в снасти, затем зыркнул глазами на старшего офицера.

– Мистер Тафнелл!

– Сэр?

– Дохлый перт на марселе!

Шарп проследил за пальцем капитана и увидел, что один из тросов, по которым ползали матросы, когда возились с парусами, свисает вниз.

– Я не собираюсь командовать таким неряшливым судном, мистер Тафнелл! – прорычал Кромвель. – Это вам не сенная баржа на Темзе, а торговое судно ОстИндской компании!

Первый помощник послал двух матросов устранить непорядок, а Кромвель задержался у орудий, чтобы проследить, как следующий расчет заряжает пушку. Орудие отскочило, дымное облако взмыло вверх, и снаряд приземлился в добрых ста ярдах от бочки.

– Промах! – прокричал Бинн с верхушки мачты.

– Не выношу беспорядка, – бросил Кромвель, – надеюсь, как и вы, мистер Шарп. Среди сотни солдат на параде вы наверняка заметите неряху с нечищеным мушкетом.

– Надеюсь, что так, сэр.

– Всего лишь оборванный трос, и чья-то мать потеряет сына, а от матроса на палубе останется мокрое место! Вы же не хотите, чтобы сердце вашей матушки разбилось?

Шарп не собирался признаваться капитану, что давно осиротел.

– Нет, сэр.

Кромвель бросил взгляд на верхнюю палубу, где толпились канониры.

– Вы ничего не замечаете, мистер Шарп?

– А что я должен заметить, сэр?

– Они сняли верхнюю одежду, мистер Шарп. Только мы с вами щеголяем в мундирах. Я не снимаю мундир, потому что я – капитан на этом корабле и обязан показывать команде пример. Но вы, мистер Шарп, чего ради вы разгуливаете в шерстяном мундире в такую жару? Или вы думаете, что вы – капитан этой посудины?

– Просто я мерзну, сэр, – солгал Шарп.

– Мерзнете? – фыркнул капитан. Он поставил ногу на щель между деревянными досками палубы, а когда поднял ее, за подошвой потянулась расплавленная смола. – Скорее уж вы обливаетесь потом, мистер Шарп! Ступайте за мной. – Капитан развернулся и повел Шарпа на шканцы. Пассажиры, наблюдавшие за стрельбами, расступались перед ними. Внезапно Шарп ощутил аромат духов леди Грейс, но продолжал идти за Кромвелем. Капитан отпер дверь своей каюты и жестом велел Шарпу заходить. – Мое жилище, – буркнул Кромвель.

Шарп ожидал, что капитанская каюта окажется не меньше пассажирских апартаментов с их широкими окнами, но, вероятно, расчетливый Кромвель рассудил, что лучшие каюты выгоднее сдавать, а сам предпочел ютиться в небольшом закутке по левому борту. Впрочем, жилище капитана выглядело довольно уютным. Над койкой висели книжные полки, стол был завален скатанными в рулоны картами. Кроме карт на столе стояли три фонаря и лежала пара длинноствольных пистолетов. Дневной свет лился через иллюминатор, на покрашенном белой краской потолке плясали отблески волн. Кромвель отпер небольшой шкаф и вытащил барометр и неизвестный прибор, напоминавший массивные карманные часы. – Триста двадцать девять гиней, – похвастался капитан.

– У меня никогда не было часов, – сказал Шарп.

– Это не часы, мистер Шарп, – раздраженно заметил Кромвель, – а хронометр. Чудо науки. Сомневаюсь, что с тех пор, как мы покинули Англию, его погрешность составила более двух секунд. Этот прибор, мистер Шарп, показывает, где мы находимся. – Капитан сдул пылинку с циферблата, постучал по барометру и аккуратно закрыл шкаф.– В отличие от вас я берегу свои сокровища, мистер Шарп.

Шарп не ответил, и капитан жестом велел ему присесть в единственное кресло.

– Садитесь, мистер Шарп. Вас не удивляет мое имя?

Шарп неловко опустился в кресло.

– Имя? – Он пожал плечами. – Довольно необычное, сэр.

– Избранное [12] От Peculiar People – избранный народ. , – промолвил Кромвель и невесело рассмеялся. – Мои родители, мистер Шарп, были ревностными христианами и нашли его в Библии: «Ибо ты народ святый у Господа, Бога твоего, и тебя избрал Господь, чтобы ты был собственным Его народом из всех народов, которые есть на земле». Второзаконие, глава четырнадцатая, стих второй. Непросто жить с таким именем, мистер Шарп. Из-за имени мне изрядно доставалось! – с негодованием воскликнул капитан. Шарп, притулившийся на краешке кресла, про себя удивился: кому могло прийти в голову подшучивать над таким громогласным и взрывным человеком, как капитан Пекьюлиа Кромвель?

Капитан уселся на койку, положил локти на стол и заглянул Шарпу в глаза.

– Меня посвятили Создателю, мистер Шарп, и тем обрекли на одинокую жизнь. Лишили возможности получить настоящее образование. Сверстники отправлялись в Оксфорд и Кембридж, а меня отослали в море, чтобы избавить от земных искушений. Однако я занялся самообразованием, мистер Шарп. Читая книги, – капитан показал рукой на книжные полки, – я открыл, что на самом деле у меня счастливое имя. Да-да, мистер Шарп, я избранный. Таково мое глубочайшее убеждение.– Капитан печально покачал головой.– Вокруг я вижу людей образованных, разумных, но главное, не мыслящих себя вне общества. Однако никто из них не способен на великие дела. Одиночество – лишь в нем заключено истинное величие! – Кромвель поморщился, словно на его плечи давило слишком тяжкое бремя. – Думаю, вы тоже человек избранный, – продолжил капитан. – Фортуна высоко вознесла вас, подняв с самых низов. И поэтому, – тут Кромвель подался вперед и наставил палец на Шарпа, – вам тоже суждено жить в одиночестве.

– Я никогда не испытывал недостатка в друзьях. – Шарп ощущал неловкость от этого странного разговора.

– Доверяйте только себе, мистер Шарп, – воскликнул Кромвель, словно не заметив возражения, – ибо больше никому на свете верить нельзя! Избранные – такие, как мы, – обречены издали взирать на обычных, неособенных людей. Однако ныне я прошу вас отбросить недоверчивость, мистер Шарп. Я требую, чтобы вы доверились мне!