Надежда Остроменцкая - Приключения мальчика с собакой (Художник И. Архипов)

— Куда хочешь, господин, — уверенно сказал вилик. — У меня в хозяйстве все в порядке.

Прислонясь к краю колодца и машинально поглаживая шелковистую после купания шерсть собаки, Клеон издали наблюдал, как разговаривали хозяин и вилик; как пробегали по двору невольники, торопясь закончить до ужина все свои дела; как выходили из кузницы те, кого освободили от цепей, и как молодые рабыни доили коров и овец… Пахло травой, парным молоком, свежевыпеченным хлебом, цветами, навозом… Клеону эти запахи напомнили родную деревню. Стало грустно, но он старался бодриться: боги помогли ему выбраться из городского ада, — может быть, если он не будет вешать нос, они и свободу ему вернут. Как знать, не ждет ли его счастливый случай? Если не сегодня, то завтра…

Среди ночи Клеон проснулся с мыслью, что в каморке над хлевом, куда поместили его вчера вечером, он один. Мальчик вскочил и прислушался. Снизу доносились тяжелые вздохи и мерный шелест. «Волы! — подумал Клеон. — Только волы!..»

— Тихо, Лев!.. Лежи тихо, — предупредил он. — Я посмотрю, нельзя ли нам убежать.

С протянутой вперед рукой он сделал в темноте два шага и почувствовал под пальцем камень. Ощупывая стену, Клеон добрался до двери, нашел щеколду, приподнял… Дверь открылась. Он увидел под собой лестницу, спускавшуюся в тускло освещенный луной хлев. Неудержимое желание бежать охватило его. Он больше не раздумывал, где найти приют и пищу, как укрыться от преследования, как узнать дорогу к Спартаку… С той минуты, как его похитили пираты, он впервые остался один и поверил, что боги наконец сжалились над ним; как же не воспользоваться их милостью!

— Лежи смирно! — повторил он, оглянувшись, и стал спускаться.

Мирно жующие сено волы спокойно поворачивали головы к мальчику, а он дрожал от страха, словно путник, блуждающий в лабиринте чудовищного Минотавра. [91] Минотавр — мифический человеко-бык, живший на острове Крит в лабиринте и пожиравший людей; убит греческим героем Тезеем. Он дрожал от страха, что какой-нибудь вол замычит и волопас, который спит где-нибудь поблизости, выглянет в дверь, незаметную в голубоватом свете луны. Лунный свет льется сквозь широкие и низкие окна хлева, тени решеток неподвижно лежат на земляном полу. Но в неосвещенных углах хлева тени трепещут — то ли волы там движутся, то ли кто-то прячется… Может быть, кто-то следит оттуда за Клеоном?.. Мальчик остановился, всматриваясь в темноту… Нет, никого!.. Вдруг ему показалось, что Лев наверху жалобно заскулил. А что, если он не выдержит одиночества и спрыгнет вниз?.. Испуганные волы замычат. На шум кто-нибудь обязательно прибежит. Что делать?.. Боги, научите, что делать?..

Ох, каким долгим показался Клеону переход через хлев!

Но вот он у входа. Он пробует открыть ворота хлева. Они заперты снаружи. Значит, открытая дверь его каморки не была милостью богов?.. Ее и запирать было незачем: бежать все равно невозможно. Окно?.. Окно высоко, и на нем такая частая решетка, что сквозь нее не пролезет и рука ребенка.

Клеон крепко сжал веки, чтобы удержать готовые хлынуть слезы: пусть не радуются злые боги его печали!

— Эй, сицилиец!.. Тебя зовет вилик!.. Иди к нему, скорее! Поживей, поживей поворачивайся!.. — кричал надсмотрщик, стоя на пороге хлева.

Клеон и Лев скатились по лесенке и выбежали во двор.

Солнце должно было вот-вот взойти… На столбе у водоема горел факел, отражаясь багровой рябью в воде. Две женщины вытряхивали из мешка в лохань желуди, чтобы размочить их на корм свиньям. Полусонные рабы, выскакивая из своих каморок, бежали к кухне. В дверях ее Калос раздавала лепешки.

Клеон хотел также получить лепешку, но надсмотрщик его остановил:

— Поешь после. Беги вон к тому хлеву… Клеон круто свернул в сторону.

Конюх запрягал лошадей, рабы укладывали в повозку кожи: вилик должен был отвезти их в соседнее имение и обменять на глиняную посуду. Другие рабы — те, что работали на полях, и те, что ухаживали за виноградниками и садами, — собирались группами.

— Поживей!.. Поживей!.. — кричали надсмотрщики, щелкая бичами по земле: Сильвин не любил вспухших рубцов на коже своих подчиненных.

— Ты не ел еще, сицилиец? — спросил вилик подбежавшего Клеона. — Потерпи немного. Ты один пока свободен, поможешь мне. На, держи! — Он передал Клеону миску с вином, луковицу и яйцо: — Неси все за мной. Старший пастух уехал на дальнее пастбище, мы с тобой его сегодня заменим.

Клеон сунул луковицу за пазуху и, держа миску в одной руке, а яйцо в другой, вошел за виликом в хлев, дверь которого открыл им раб-волопас. Клеон увидел понурого вола, перед ним стояла кадка с замешанными на воде отрубями, к которым он, по-видимому, не притронулся.

— Не ест? — спросил вилик.

— Не хочет, — кивнул волопас.

— А вот ты не удержался и съел свою лепешку! — укоризненно сказал вилик. — И я должен для лечения отрьтать от дела другого раба!

Разбив яйцо, вилик заставил вола проглотить его, затем поднес больному луковицу и вино.

— Ну вот, теперь вол, с помощью богов, поправится. Мы лечили его по всем правилам: и мы и вол стояли на деревянном помосте, и ни мы, ни вол ничего перед лечением не ели. Запомни: если скотина, которой ты даешь лекарство, не может удержаться на ногах, хотя бы с чужой помощью, не стоит и лекарства на нее тратить — она все равно не поправится. Говорят, очень важно также ничего перед этим не есть. Почему не должен есть лекарь, не могу тебе объяснить. Ну, а больной — понятно: на голодный желудок, когда лекарству ничто не мешает, оно лучше действует. Теперь иди завтракай, потом Александр проводит тебя на пастбище.

Пастухи уже угнали коров, овец и свиней. Птицы снова завладели двором. На пороге опять появилась Береника с корзиной корма. Клеон мог теперь беспрепятственно любоваться девушкой. Заметив его, Береника дружески махнула рукой:

— Привет! Я принесла кое-что и для твоей собаки. — Она бросила Льву лепешку.

Пес на лету подхватил ее, рявкнув на петушка, взлетевшего было, чтобы клюнуть плоский хлебец.

— Александр сейчас выйдет, — сказала девушка. — Подожди его здесь. Он отведет тебя к Долговязому.

Ради удовольствия полюбоваться, как она кормит птицу, Клеон готов был пожертвовать своей лепешкой; присев на камень, мальчик спросил:

— К кому, ты говоришь, поведет меня твой брат?

— К Долговязому. Это пастух. Мы так зовем его, потому что он очень худой и высокий.