Бернард Корнуэлл - Последнее королевство. Бледный всадник (сборник)

– Ты ворвался в мою церковь, – сказал он, – и оскорбил Христа.

Я вложил в ножны Вздох Змея, главным образом потому, что Беокка, пробормотав, чтобы я перестал валять дурака и убрал меч, стал дергать меня за правую ногу, понуждая спешиться и преклонить колени перед Альфредом, которого боготворил. Эльсвит, жена короля, смотрела на меня с неприкрытым презрением.

– Его следует наказать! – крикнула она.

– Ступай туда, – указал король на один из шатров, – и жди моего решения.

Мне не оставалось ничего другого, кроме как повиноваться: вокруг столпились королевские воины, все в броне и шлемах. И вот меня препроводили к шатру, я спешился и вошел.

Внутри пахло пожухлой раздавленной травой. Дождь стучал по матерчатой крыше, и кое-где капли его падали на алтарь, на котором лежало распятие и стояли два пустых подсвечника. Шатер, очевидно, служил личной часовней короля. Так или иначе, ждать там Альфреда мне пришлось долго.

Молящиеся разошлись, дождь кончился, жидкий солнечный свет пробился между облаками. Где-то играла арфа, возможно развлекая во время обеда Альфреда и его жену. В шатер забрела собака, посмотрела на меня, задрала ногу на алтарь и снова вышла. Солнце скрылось за облаками, дождь опять застучал по парусине, а потом у входа появились два человека, одним из которых был Этельвольд, королевский племянник. Ему полагалось взойти на трон Уэссекса после смерти отца, но из-за слишком юного возраста наследника вместо него короновали Альфреда, его дядю.

Этельвольд застенчиво мне ухмыльнулся, пропуская вперед своего спутника, могучего сложения бородача лет на десять постарше. Тот чихнул, высморкавшись в ладонь и вытерев ее о кожаный плащ.

– Весна есть весна, – проворчал верзила и свирепо уставился на меня. – Похоже, этот чертов дождь никогда не прекратится. Ты знаешь, кто я?

– Вульфер, – ответил я, – олдермен из Вилтунскира.

Я догадался, что передо мной двоюродный брат короля, весьма важная персона в Уэссексе.

Вульфер кивнул.

– И ты знаешь, кто этот проклятущий дурак? – спросил он, показав на Этельвольда, который держал сверток белой материи.

– Мы с ним знакомы.

Этельвольд был всего на месяц младше меня, и, полагаю, ему еще повезло, что дядя Альфред оказался добрым христианином, иначе племянник вполне мог бы получить нож в бок посреди ночи. Этельвольд был куда красивее Альфреда, однако отличался глупостью, легкомыслием и нередко бывал пьян, хотя в то воскресное утро выглядел более или менее трезвым.

– Теперь я отвечаю за Этельвольда, – заявил Вульфер, – и за тебя. И король послал меня, чтобы тебя наказать. – Сказав это, он слегка пригорюнился и пояснил: – Его жена хочет, чтобы я вытащил твои кишки через твой вонючий зад и скормил их свиньям. – Вульфер сердито уставился на меня. – Ты хоть знаешь, какое полагается наказание тому, кто обнажает меч в присутствии короля?

– Штраф? – предположил я.

– Смерть, дурак, смерть! Прошлой зимой издали новый закон!

– Откуда мне было об этом знать?

– Но Альфред сегодня пребывает в милостивом расположении духа. – Вульфер проигнорировал мой вопрос. – Поэтому ты не будешь болтаться на виселице. Во всяком случае, не сегодня. Однако король хочет быть уверенным, что ты больше не нарушишь мира.

– Какого еще мира?

– Его мира, дурак! Он хочет, чтобы мы сражались с датчанами, а не кромсали друг друга. Поэтому ты должен поклясться, что впредь будешь хранить мир.

– Прямо сейчас поклясться?

– Угу, – кивнул Вульфер без всякого выражения.

Я пожал плечами, и он принял это за знак согласия.

– Так, значит, это ты убил Уббу? – спросил он.

– Я.

– Так мне и говорили. – Он снова чихнул. – Ты знаешь Эдора?

– Знаю, – ответил я.

Эдор из Дефнаскира был одним из военачальников олдермена Одды и сражался рядом с нами в Синуите.

– Эдор рассказал мне, что произошло, – продолжал Вульфер, – но только потому, что мне доверяет. Ради бога, перестань ерзать!

Последние слова его были обращены к Этельвольду, который заглядывал под алтарный покров, наверное, в поисках чего-нибудь ценного.

Альфред, хотя и не убил своего племянника, похоже, собирался уморить его скукой. Этельвольду строго-настрого запретили драться: не к лицу такое особе королевской крови. Вместо этого его заставляли учиться грамоте, чего Этельвольд терпеть не мог. Поэтому он в основном бил баклуши и проводил время, охотясь, напиваясь, предаваясь разврату и возмущаясь, что королем сделали не его.

– Да стой ты смирно, мальчишка! – прорычал ему Вульфер.

Я не смог сдержать своей ярости:

– Говоришь, Эдор рассказал правду, потому что тебе доверяет? Получается, то, что случилось в Синуите, – секрет?! Да тысячи людей видели, как я убил Уббу!

– Но Одда Младший присвоил всю славу себе, – ответил Вульфер. – А его отец тяжело ранен, и, если он умрет, Одда Младший станет самым богатым человеком Уэссекса. Он сможет собрать огромное войско и с помощью золота переманить на свою сторону всех священников. Зная это, люди не хотят его оскорбить. Они притворяются, будто верят Одде. А король и впрямь уже ему поверил. Почему бы и нет? Одда явился сюда со знаменем и боевым топором Уббы Лотброксона и бросил свои трофеи к ногам Альфреда, а потом встал на колени и вознес хвалу Богу, пообещав построить церковь и монастырь в Синуите. А что сделал ты? Ворвался на своей чертовой лошади в церковь посреди мессы и стал размахивать мечом в присутствии Альфреда. Не слишком умный поступок.

Я с трудом сдержал улыбку: а ведь Вульфер прав. Альфред отличался удивительным благочестием, и самым верным способом преуспеть в Уэссексе было польстить этому благочестию, взяв с короля пример и приписав весь успех Богу.

– Одда – засранец, – к моему удивлению, прорычал Вульфер. – Но теперь этому засранцу покровительствует сам Альфред, и этого тебе не изменить.

– Но это я убил…

– Да знаю! – перебил Вульфер. – И Альфред, вероятно, тоже подозревает, что ты говоришь правду, но верит, что ты совершил это благодаря Одде. Он думает, будто вы с ним вместе сражались с Уббой. Королю, скорее всего, плевать, какой ценой завоевана победа, но смерть Уббы – добрая весть, и привез ее Одда, вот почему солнце сияет сейчас над задницей Одды Младшего. И если ты не хочешь, чтобы королевские телохранители повесили тебя на высоком суку, ты помиришься с Оддой. Понял?

– Да.

Вульфер вздохнул.

– Леофрик сказал, что ты можешь стать благоразумным, если тебя достаточно долго бить по голове.

– Я хочу видеть Леофрика, – заявил я.

– Это невозможно, – отрезал Вульфер. – Его отослали обратно в Гемптон, где ему и следует находиться. Но ты туда не вернешься. Флот отдадут под командование кому-нибудь другому. А тебе предстоит покаяние.