Наталья Павлищева - Боги Египта

Бог мог насыпать столько же золотых пластинок, но хотел, чтобы Незер попросила его о помощи, а та и не собиралась этого делать. Явно голодала, таскала пожухлые овощи с заброшенных огородов, сбивала ноги до волдырей и покрывала руки заусеницами в поисках еды, но помочь не просила.

Сет и злился, и восхищался любовницей одновременно.

А еще он злился на самого себя, потому что не мог не только забыть ее восхитительное тело, но и постоянно следил за красавицей. И это грозный бог, для которого любые чувства ничто?! Наверняка происки Хатхор! Богиня любви всегда твердила, что она самая сильная потому, что любовь побеждает все, даже ненависть и смерть.

Но почему же Хатхор не помогает своей подопечной? Могла бы обратить внимание на бедственное положение красотки. Или, сбежав, Незер нарушила и ее планы?

Подумав об этом, Сет даже усмехнулся. Поистине, Сети нашла ему удивительную красавицу.

Воспоминание о Сети заставило бога позвать старуху, он прекрасно знал, что та возникнет из воздуха, стоит только позвать.

Так и есть, Сети уже стояла в темном углу комнаты:

— Ты меня звал, Хозяин?

— Как твоя подопечная?

— У Незер умер отец. Совершит погребение и уйдет из Харги.

Сет едва не сказал, что это он знает и сам.

— Ты ей больше не помогаешь?

— Помогаю. Нашлись шетиты на погребение.

— И все? — голос Сета насмешлив.

— Сет, она справится сама, даже без нас с тобой справится. Она упрямая.

Впервые Сети назвала Хозяина по имени, но тот не возражал. Напротив, кивнул:

— Упрямая, как сто ослов! И непокорная.

— А тебе разве нужна покорная?

Он отвернулся, давая понять, что разговор окончен. Фигура в черном растворилась в воздухе, но бог обернулся, и Сети возникла в темноте угла снова.

— Проследи за ней.

— Да, Хозяин…

Стая черных птиц вспорхнула от дворца и улетела в сторону Нила. Никто не обратил внимания, не стоило любопытно таращиться на покои бога тьмы, там страшный Упуат, не ровен час, попадешь ему на глаза.

Незер смотрела на скудный завтрак, пытаясь придумать, как растянуть оставшиеся два шетита на полмесяца.

На столе лежала пара лепешек и всего лишь горсточка фиников не лучшего качества. А раньше на столе Антефа и Серкеты было столько всего! Их повару прекрасно удавались говяжий бок и перепела, другому сыры, третьему нежнейшие медовые пирожные, щедро посыпанные кэробом — порошком из засушенных стручков цератонии (рожкового дерева). Да мало ли что удавалось опытным поварам? Они только успевали готовить яства, ведь Антеф славился своими пирами. Бычьи туши, антилопы, гуси, зажаренные целиком, перепела, голуби, журавли, утки… Многое росло на собственных огородах и в саду, постоянно подавали рыбу из прудов поместья, щедро заливали сладости своим же медом…

Где это все? Что случилось с отцом, умевшим справляться с любыми трудностями? Почему, получив от Сети за младшую дочь действительно большие деньги (Сет был щедр), Антеф не выправил положение? Неужели приданое Шеритры оказалось столь большим, что снова подкосило хозяйство?

Незер думала о том, как легкомысленно относились они к изобилию и достатку. Если бы тогда отложили хоть десяток шетитов, что-то припрятали, сейчас могли купить много ита — муки из проса — и даже фиников — Бина, а почему бы нам снова не порыскать в закромах, возможно, там есть мука и еще что-нибудь.

— А чем печь топить?

— Уехав, мы оставим дом на разграбление. Не лучше ли все деревянное сжечь сейчас?

Они собрали все, что могло гореть, перевернули в доме все углы и наскребли съестного на пару дней. К тому же еще раз сходили за дикими огурцами и луком. В результате сэкономили целых два шетита!

Мука и вода без масла, яиц и пряностей даже в виде лепешек не слишком вкусна. Глядя, как мать отламывает крошечные кусочки быстро зачерствевшей лепешки, Незер вдруг позвала:

— Мама, после погребения отца давай поедем к Шеритре?

Незер уже решила, что переплавит диск Сета, чтобы было золото для места в носилках каравана. А дальше будь что будет.

Серкета глянула на дочь неожиданно осмысленным взглядом и покачала головой:

— Мы ей не нужны. У нас нет золота.

Серкета вдруг сделала дочери знак следовать за собой. Привела в комнату, где сама Незер когда-то жила совсем девочкой.

Вернувшись домой, Незер старалась туда не заходить, слишком больно вспоминать счастливые детские дни. В комнате ничего не изменилось, на том же месте небольшое ложе, сундук, полный папирусов, второй со старыми юбками, игрушки… На всем слой пыли, но комнату, несомненно, обыскивали, как и все в доме.

Серкета прижала палец к губам:

— Тсс! Это комната моей дочери Незер. Ее сейчас нет, но она скоро вернется.

С этими словами женщина вдруг принялась толкать сундук, явно пытаясь сдвинуть его с места.

— Помоги.

Незер прекрасно помнила, что сундук не движется, он был вделан в пол. Однако она ошибалась, нужно только приподнять его в одном месте, чтобы выскользнул из паза-зацепки.

Когда сундук отодвинули, Серкета подцепила одну из плиток пола и…

Как отец мог не знать об этом тайнике?! Наверняка, как и сама Незер, не догадывался, что сундук отодвигается. Откуда об этом знала Серкета? Незер вдруг вспомнила, что дом отец не строил, а купил. Девочка этого видеть не могла, поскольку они переехали до ее рождения, но говорили, что в комнате Незер раньше была комната самой Серкеты, она там и родила младшую дочь.

Но сейчас Незер не до воспоминаний, потому что мать подозвала ее к себе и показала содержимое тайника:

— Это для моей крошки Незер. Надо отдать ей, когда Незер вернется. Она обязательно вернется, я знаю. Тут все, что заплатили за нее, и еще много чего.

Незер поняла, что старшая сестра обиделась не зря — мать просто спрятала вырученные шетиты, оставив Шеритру без приданого.

Незер не знала, от чего ей тошно больше — что мать все это спрятала, вместо того, чтобы спасти семью от разорения, или потому, что так и не узнала ее саму.

Поздно ночью при свете крошечного светильника Незер и Бину снова отодвинули сундук и достали мешочки с шетитами. Их было четыре — достаточно, чтобы начать жизнь в Шедете заново.

Потом был долгий обряд погребения, хотя жрецы постарались сократить его, насколько позволяли приличия.

Отдав должное памяти отца, Незер засобиралась в Шедет, тем более в Харге встал караван, идущий из Фары в Мемфис. Место нашлось только на ослике, куда решено посадить Серкету. Незер и Бину отправлялись пешком.

В предыдущий перед уходом день Бина, увидев в воротах Сешет и семенившего за своей дородной супругой Бекена, шепотом сообщила Незер:

— За гусем!

Но она ошиблась, соседи пришли, чтобы… купить их поместье. Восстановить свое после нападения Сета им не удалось, вот и попросили, если уж Серкета уезжает, продать это.