Наталья Павлищева - Боги Египта

— Вон там. Спросите, вам покажут.

Незер хотела поинтересоваться, кто может показать, если вот-вот все двери будут закрыты, потому что ходить по улицам стало опасно из-за потока нищих оборванцев. Но спросила более толково:

— Как выглядит его дом?

Выслушав ответ, она махнула рукой матери и Бине:

— Пойдемте, только быстро!

Оставалось надеяться, что в доме у Петара остался хоть кто-то… Интересно, а куда девалась сестра? Неужели с ней случилось что-то дурное?

Люди пустыни занимают места египтян повсюду. Страна сама превращается в пустыню.

Сердца людей ожесточились. Смерть расползается по стране. Повсюду реки слез.

Воры становятся собственниками краденого, старых лишают имущества. Тех, кто богато одет, бьют.

Напрасно поднимается вода в Ниле, никто не пашет, ибо все говорят: «Мы не знаем, что творится с землей нашей».

Брат поднимает руку на брата, рожденного от той же матери.

На дорогах нет покоя. Скот бродит по земле, предоставленный сам себе. Больше нет пастухов, следящих за стадами. Каждый берет себе столько скота, сколько хочет.

Обычно самым холодным считался месяц Мехир, но если в Дельте и ближе к ней шли настоящие дожди, а северный ветер временами очень холоден, то в Эдфу этот месяц приносил лишь облегчение после жары. Но в этом году холода наступили позже и задержались почти на весь следующий за Мехиром месяц Фаменот, и холодно было даже в Эдфу. По ночам изо ртов шел пар, как от кипящей воды! Люди стремились к огню и под защиту стен от ветра.

Находя самые разные поводы, Железные люди старались заглянуть в кузницы, ставшие в холодные дни излюбленным местом сбора. Когда солнце поднималось высоко и нагревало воздух, начиналось обучение владению мечами. Росли запасы оружия для Железных людей, росло и умение им пользоваться, подопечные Менеса уже не бросались кучей к одной цели, а действовали слаженно и разумно.

У всех на устах один вопрос: «Когда?» Не терпелось сразиться с врагом и, конечно, победить! В предстоящей победе никто не сомневался, разве могло быть иначе, если Гор даровал им такое оружие?

В Эдфу собралось много сильных мужчин, а таким всегда необходимы женщины. Нет, не для того, чтобы готовить еду или стирать их схенти, а чтобы ублажать по ночам. Мужчины могут питаться самой простой едой, сами стирать свои схенти или не стирать их вообще, но они не могут подолгу обходиться без женского тела.

Понимая это, Менес позаботился, чтобы в Эдфу привезли пару десятков молодых красоток, готовых за золото или подарки дарить свою любовь.

Одна из прибывших обратила внимание на самого скульптора, вернее, теперь командира Железных людей.

— А у тебя и под схенти железный?..

Девушка была хороша и не скрывала ни своего тела, ни своих желаний. На ней лишь узенькая набедренная повязка и множество браслетов на руках и ногах и массивное ожерелье. Пронизывающий ветер покрыл ее кожу пупырышками и вынудил саму буквально трястись от холода.

— Ты же замерзла! — усмехнулся Менес.

— Вот и согрей меня. С тобой мне будет жарко.

Менес убеждал себя, что просто пожалел красавицу, а потому позвал в свой шатер к огню. Нармер, увидев гостью, широко раскрыл глаза от изумления:

— Откуда это голое сокровище?

— Они приехали и поживут здесь по моему приказу.

— А эта у нас? — взгляд Нармера был полон пренебрежительного неудовольствия.

— А эту зовут… как тебя зовут?

Девушка жеманно протянула:

— Тиу…

Ее явно больше заинтересовал Нармер, вернее, его широкий золотой нагрудник. Во всяком случае, взгляд красотки был прикован к украшению. Губы Нармера презрительно изогнулись, он фыркнул, выходя из шатра:

— Мне все равно, как ее зовут.

Утром, когда Менес пришел в кузницу, Нармер жарил порезанное крупными кусками мясо орикса. Юноша не обратил никакого внимания на наставника, ничего не спросил.

— Где ты спал?

— Здесь, — Нармер равнодушно кивнул на ложе, устроенное из подручных средств.

Менес присел к огню.

— Нармер, вероятно, тебе в первый раз попалась неумелая или грубая девушка, не сумевшая доставить удовольствие.

Юноша окинул его слегка презрительным взглядом и усмехнулся:

— У меня не было никакой.

— Ты девственник?!

— Менес, ты хороший учитель, но только не в этом. В Городе ты привел в дом какую-то рыжую воровку, здесь эту… Как можно любить женщин, которых до тебя любили многие другие? Неужели тебе не противно обнимать ту, что смотрит на украшение или ворует твои шетиты?

Менес подумал о том, что сказал бы Нармер, знай он, от кого эта рыжая воровка родила его самого! Все же хорошо, что он отправил Незер прочь, не нужны ее тайны Нармеру.

— Тиу больше не будет приходить в наш шатер, но ты должен провести ночь хотя бы с девственницей. Нармер, боги не зря придумали соитие. Ты мужчина, у тебя тоже хотя бы иногда должна быть женщина.

— Не хотя бы иногда, а нормальная жена и нормальная семья! Но не сейчас, а после победы. И выберу я ту, которую полюблю. Менес, я не знаю свою мать и знать не хочу, наверняка вот такая же шлюха, которую навестил Гор. Но ведь мог и не он. Мне не нужны такие женщины.

Менес попытался ухватиться за одну из фраз:

— Ты сам сказал, что даже боги посещают женщин.

— Я не бог! — отрезал Нармер и позвал: — Пойдем работать.

Зажаренный орикс достался другим.

Менес не стал признаваться Нармеру, что и сам не пожелал больше видеть на своем ложе Тиу. Не потому, что она доступна, знал ведь, кого приглашал, а потому, что не мог забыть ту самую рыжую воровку. К утру Тиу осторожно поинтересовалась:

— У тебя есть жена, которую зовут Незер?

Менес понял, что в забытьи назвал Тиу именем другой.

А эта другая продолжала борьбу за жизнь свою, матери, названой сестры и не родившегося еще ребенка…

Дом Петара Незер, Серкета и Бина нашли перед самым закатом. Хорошо, что удалось это сделать, с севера дул холодный ветер, заставлявший женщин в их тонких одеяниях дрожать от холода. Бина, потерявшая сандалию и шедшая босиком, и вовсе поджимала то одну, то другую ногу. Ночевка под открытым небом грозила не только насилием, но и болезнью.

В доме жили, но на требовательный стук Незер массивные ворота открылись не сразу. Пришлось колотить ногами.

Тощий, едва волочивший ноги слуга окинул их неприязненным взглядом и собрался закрыть ворота без всякого разговора — нищие беженцы, что с ними беседы вести? Но Незер успела задержать.

— Это дом Петара?

— Да. А тебе чего?

Очень хотелось просто дать по шее старику, но она понимала, что тогда слуга и вовсе не станет разговаривать.

— Мне нужна Шеритра.

Кто знает, на каком положении в доме Шеритра, но хоть под крышу пустят, и то ладно.