Наталья Павлищева - Боги Египта

Тот задал Гору тот же вопрос:

— Зачем?

— За мой глаз.

Буря бушевала несколько дней.

За это время она скрыла под барханами обе кузницы Железных людей, все, что успел выстроить на берегу Нила Гор, засыпала множество колодцев там, где на юге добывали золото и электрум — его сплав с серебром, уничтожила города и пашни, превратила реки в сухие вади, где вместо воды струился песок…

Заодно Сет уничтожил и Джаути. Ущелье перестало существовать, его за считаные минуты занесло песком вместе со всеми, кто там находился. Сету было все равно, он даже не вспомнил о людях и собственных наемниках.

Сет заперся в своем дворце, не подпуская никого.

Через три дня Гор был вынужден взмолиться, обращаясь к богу воздуха Шу:

— Останови ветер, иначе песок занесет Нил, и египтяне погибнут.

Ветер стих, но песок по воле Сета продолжал двигаться, барханы наползали друг на дружку, словно живые, их с трудом останавливали только холмы. Но песок заполнял пересохшие русла бывших рек и по ним стремился к Нилу. Ужас охватил всех. Гор взмолился, обращаясь уже к Тоту:

— Помоги!

— Ты нажил сильнейшего врага, поразив Сета в его гордость. Я не знаю, как помочь. Проси Геба, чтобы он скорей рассудил вас.

Сету, видно, надоело, буря утихла, а песок стал перетекать медленней, с этим справлялись. Пока справлялись.

У людей свои заботы, они понимали, что теперь Сет не простит Гора, и не столько радовались уничтожению войска Бессмертных, сколько молили Сета о снисхождении к ним самим.

Разгрести кузницы не удалось, Нармер вздыхал:

— Придется все строить заново. Только бы Сет снова не занес песком.

Его наставника интересовало совсем другое.

— Слушай, что ты там говорил про моего сына? — глядя в сторону и старательно делая вид, что вопрос неважен, поинтересовался Менес.

Нармер повернулся к нему, глаза заблестели:

— Прости, Менес, я глуп! Но я не мог сказать раньше, чтобы ты не боялся идти в бой. Незер родила от тебя сына и увезла его в Шедет. Назвала в твою честь Ману.

На лице Менеса недоверие сменилось возмущением, потом вернулось.

— Откуда тебе это известно?

— Незер сказала.

— Незер… — разочарованно протянул Менес.

Нармер фыркнул:

— Да, Незер! Она предложила Сету свою жизнь и Ка за наши с Ману жизни. Потому он и поклялся не убивать меня.

— Что?

— То, что слышал, — это Незер вынудила Сета поклясться своей силой в том, что не убьет меня и Ману.

— Где ты ее видел? — голос Менеса чуть дрогнул.

— В Джаути по ту сторону.

Нармер вдруг замер, пораженный какой-то мыслью. Менес смотрел на него, не понимая:

— Что?

— Менес, я дурак! Я совсем не подумал о том, как она выберется.

— Незер от Сета? Выберется… У нее знак защитный есть.

— Она этот знак мне отдала, понимаешь? А сама осталась безо всякой защиты. Там нельзя без знака — или в подвалах у Упуата окажешься, или вообще убьют! Хотя неизвестно, что хуже. — Нармер даже застонал. — Как же я об этом не подумал? Почему принял от нее знак и согласился уйти один?! — Он вскочил на ноги. — Мне надо в Шедет!

— Да, — поднялся и Менес. — Поспешим.

Менес не расспрашивал Нармера о Незер. Сопоставив все его прежние слова, он понял, как удалось выбраться самому юноше — ценой и впрямь могла оказаться жизнь его юной матери.

Песчаная буря оказалась не самой большой бедой.

Сет исчез, никто не знал, где он. Догадывались, что в своем дворце в Запретных владениях, но туда больше не было доступа, ведь Джаути больше не существовало. Никто не знал, что творится по ту сторону, черные неприступные скалы надежно хранили тайны их Хозяина.

Сначала люди радовались, после нескольких дней бури выглянувшее солнце казалось лучшим подарком, все славили Ра и благодарили Гора. Даже когда в первую ночь не наступила темнота, тоже радовались — лучше слабый свет, чем полная тьма. Но Сет был прав, сказав когда-то Незер, что они с Гором две стороны одного целого, тьма губительна без света, но и свет без тьмы тоже.

Через день люди вдруг заметили, что тени исчезли, даже рано утром и перед закатом их нет. Слабый сумрак заменял ночь, но стоило ладье Ра показаться над горизонтом, как становилось жарко и спрятаться негде. От рассвета до заката теней не было, словно в полдень.

Шел первый месяц сезона перет, холодного времени года, когда самое время сеять после падения воды в Ниле, но из-за ярких лучей земля быстро высыхала. Вместо прохлады держалась жара. Люди вспомнили пророчества о страшных годах, когда месяцы перепутаются и вместо лета наступит зима или наоборот.

Дельту пока спасал холодный ветер с моря, но до Эдфу он не долетал, там днем укрыться от солнца невозможно, даже самые большие сикоморы не давали тени. Было ясно, что долго так продолжаться не может, Египет ждут голод и гибель. Тысячи голосов молили Сета о возвращении, просили пощадить их семьи, не превращать в пустыню Та-Мери, их любимую страну.

Но Сету было все равно, он не слышал стенаний, не желал ничего знать и никому помогать. Гор действительно уязвил его в самое серьезное место. Не распутник Сет, не Сет, хвалившийся своей мужской силой, сейчас страдал, но Сет-мужчина, который больше мужчиной не был.

— Скоро у меня начнет расти грудь, как у толстяка Хапи, станет писклявым голос, а потом мое лоно сможет родить, например, от Гора! — горько усмехался он сам с собой.

Сет мог легко покончить с этим мальчишкой и со всеми людьми в обеих частях Египта, но с Гором был его сын Нармер. Единственный, других отныне не могло быть. И женщине, родившей Нармера, Сет тоже не нужен.

Мысль о Незер заставляла стискивать зубы и кулаки. Сет не думал о том, что каждое его божественное движение вызывает бури в остальном Египте, его не заботило, что происходит с людьми, бог упивался своей болью.

В Шедете еще не ведали, что произошло далеко на юге, даже дурные вести не приходят так быстро, но сразу поняли, что что-то не так.

Незер не находила себе места, она боялась за Сета, но боялась и того, что он уничтожит Гора и навлечет на себя месть богов всей Великой Девятки.

Египтяне верили, что когда-то из Водяного Хаоса родился бог Атум, которого теперь называли Ра. Это свет, его ладью — солнечный диск — люди могли видеть каждый день. Благодаря свету существовала жизнь и сами люди.

Атум породил бога воздуха Шу и богиню влаги Тефнут. Без воздуха нечем дышать, а без влаги все высохло бы.

Шу и Тефнут родили двоих детей — богиню неба Нут и бога земли Геба. Нут и Геб любили друг друга, но постоянно ссорились, и Ра был вынужден развести их подальше друг от друга, теперь Нут наверху, а Геб внизу. Нут строптивая и безжалостная, она каждое утро пожирала звезды, а ночью рождала их заново.

Именно Геб и Нут родили четверку богов — Осириса, Исиду, Нефтиду и Сета. Осирис удался добрым в своего отца Геба, а Сет, напротив, неистовым в мать.