Евгений Таганов - Морской князь

Утром все три военачальника встретились вновь. Первым из своей избы выбрался князь – просто хотел посмотреть, как все выглядит до общей побудки. Рассматривал шатры, палатки, колесницы и обозные двуколки, с удовлетворением отметил троих не спящих дозорных бортичей и двоих собственных гридей – за последних решил не забыть похвалить Гриву. Скользнув взглядом по ромейским избам, заметил у одной из них Бортя – тот как добросовестный воевода тоже встал пораньше с проверкой. Едва обменялись дружеским рукопожатием, углядели еще и вылезшего наружу полусонного Карикоса. Рассмеявшись, замахали ему руками: присоединяйся давай.

Так втроем и продолжали лавировать между полусотней человеческих пристанищ, наблюдая, как стан просыпается и приступает к своему дневному существованию. Позже к ним попытался присоединиться Сигиберд, но князь остановил его вопросом:

– Ты вчера случайно или намеренно не выполнил мой приказ спешиться и отвести лошадей назад?

– Я подумал, что сподручней будет потом налететь на конях свежими силами, – смущенно проговорил варагесский воевода и отстал от их троицы.

Внимательно заглядывая встречным бортичам в лица, Рыбья Кровь пытался разглядеть в их глазах некий скепсис: ну что, славный князь, где твоя хваленая дружина, если даже наш лесной отряд многочисленней и боевитей ее? Но нет, все получалось совсем наоборот: на своего воеводу бортичи почти не смотрели, зато князя пожирали глазами с почтением и восторгом.

Чтобы не тратить зря времени, Борть подвел Дарника с Карикосом к повозке, где находились клетки с голубями. Тут же при них написал на крошечном лоскутке пергамента четыре слова: «Князя нашли. Все хорошо», закрепил их маленькой булавкой на лапке голубя и подбросил его в воздух. Набрав высоту и немного покружив на месте, голубь направился в северную сторону.

– Днем с такой же запиской пошлю второго голубя для надежности, – пояснил наместник.

Дарник о голубиной почте до сих пор лишь слышал, но никогда не пользовался.

– Неужели долетит? – не поверил он.

– Ратай говорит, что долетит, – заверил Борть и тут же представил Дарнику своего лучшего оружейника – худого длиннорукого парня с черными от металла руками.

– Если ястреб не собьет, то почему бы и не долетит, – невозмутимо рассудил тот.

– Он у нас еще особые самострелы делать умеет, и наши камнеметы бьют в полтора раза дальше твоих, князь, – соловьем заливался наместник, хвастая оружейником, словно своим конем.

Рыбья Кровь его восторгов не разделил:

– Ты мне лучше надежного управляющего дай, а оружейника я у тебя потом заберу.

– Будет тебе и управляющий. Ну посмотри, посмотри, – настаивал толстяк.

Стали смотреть. Первым делом Ратай достал странного вида арбалет. На его ложе был насажен продолговатый короб из бересты.

– В Липове говорили, что ты, князь, рассказывал о восточных самострелах, стреляющих десять раз подряд не перезаряжая, – объяснял оружейник. – На десять у меня не получилось, только на три, – он аккуратно вложил в арбалетный короб три болта с двухгранным наконечником и кожаным оперением.

Собравшиеся вокруг бортичи освободили место для стрельбы и поставили в полусотне шагов мишень в пол-человеческого роста. Ратай опер ствол арбалета на специальную подставку-полукопье и трижды выстрелил. После каждого выстрела он, уперев ствол арбалета себе в грудь, специальным рычагом одним движением заводил тетиву в зарядное положение и нажимал курок. Все три болта вылетели из арбалета с частотой лучных стрел и достаточно точно попали в цель. Впечатлен был не только князь, но и Карикос.

– Сколько таких штук у тебя? – поинтересовался Рыбья Кровь.

– Пока только пять.

Дальше были показаны другие придумки чудо-мастера: камнемет со стальным луком, который действительно стрелял в полтора раза дольше княжеских, клевец с малым шипом, приделанным к плоскому бойку, им было еще удобней, чем большим клювом, зацепить лезвие меча противника, дабы выбить его из рук, железный шар с четырьмя заточенными вершковыми шипами – сильно раскрученный на длинной металлической цепочке шар своими шипами мог рвать все живое, включая кожаные щиты, толстые ватные кафтаны и даже кольчуги.

И снова, чем больше Дарник слушал Бортя, тем меньше чувствовал себя князем, и это уже начинало его раздражать.

– А не пора ли навести в нашем стане больше порядка, – как бы невзначай вставил он, дождавшись перерыва в словах наместника.

– Хорошо, хорошо, обязательно, – пообещал Борть. – Только сначала давай моим липовцам сделаем небольшой смотр.

– Хочешь устроить боевые состязания?

– Это в другой раз. Сперва только смотр. Надо чтобы ты кое-кого наградил. По дороге сюда пять человек точно заслужили медные фалеры. И будет хорошо, если они получат их из твоих рук.

Против этого трудно было возразить.

– Давай тогда сюда и шестого – Потепу. Мне понравилось, как он действовал вчера на биреме.

– Как скажешь, – легко согласился толстяк и призвал всех липовцев как следует привести себя в порядок и построиться.

Зрелище получилось замечательное. По одну сторону ровного поля за пределами лагеря выстроились под Рыбным знаменем (подарком князя) ровными прямоугольниками двести пятьдесят липовцев, где-то за ними прятались еще три ватаги новичков-союзников и два десятка мамок, а по другую зрительской толпой расположились дарникцы, включая варагесцев и ромеев, которые уже довольно смело перемещались по всему словенскому стану.

Липовские ополченцы и бойники производили впечатление не только на тервигов и ромеев, но и на сильно поизносившихся княжеских гридей. Все в хороших одеждах, вытянувшиеся во весь рост, четко выполняющие команды своих полусотских. То, что с ними были не столь бравые новички и жены старших бойников, придавало всему их войсковому составу особую уверенность и завершенность – не на двухдневную разведку выехали, а сами готовы решать, кого к себе принимать и как себя вести.

Рыбья Кровь зачитал список награжденных (когда только писарь Бортя успел его подготовить!) и вручил все шесть медных фалер под одобрительный железный оружейный стук бортичей. Каждого из награжденных приветствовал еще и звук медной трубы.

Едва князь вознамерился удалиться, как труба зазвучала вновь, и к нему подошел Борть.

– Хочу речь сказать. Ты, князь, позволишь? – Наместник весело глянул на Дарника.

Получив разрешение, Борть подался чуть в сторону и встал так, чтобы быть всем видимым, и повелительно поднял руку. Всё вокруг смолкло. К наместнику подошел оруженосец и вручил ему большую шкатулку.

– Мы находились в пути почти месяц, – начал Борть. – Очень печальным было наше путешествие. Могил и непогребенных костей видели больше, чем живых людей. У нас была только одна цель: найти князя Дарника. И вот мы его нашли. Вы знаете, что князь Дарник очень любит награждать своих воинов и воевод серебряными и медными фалерами. Когда-то, лет пять назад, мы, его старые соратники, попытались его самого наградить серебряной фалерой. И знаете, что ответил князь Дарник? Он сказал со своей известной всем скромностью: увы, я достоин лишь золотой фалеры. И мы не просто так целый месяц скакали, чтобы найти его, а чтобы заодно привезти ему специально изготовленную в Липове золотую фалеру. Вот она. – И наместник эффектным движением достал из шкатулки золотую фалеру с пятью драгоценными камнями: четыре по четырем углам ее квадратной формы и пятый самый большой красный рубин в центре.