Саймон Скэрроу - Месть

– Что ж, это было великолепно, – выдохнул Фест. – В самый раз для того, чтобы нас никто не замечал.

– Как ты думаешь, что все это значит? – спросил Луп сразу же, как только они вернулись в безопасное укрытие своей комнаты в гостинице. – Вся эта ерунда насчет крови и разрушителя?

Он повернулся и как-то странно посмотрел на Марка. Фест в это время вышел из комнаты, чтобы найти огня для единственной масляной лампы, висевшей на железной консоли на стене. Луп понизил голос:

– Она, должно быть, подразумевала Спартака. Твоего настоящего отца!

Марк, все еще не пришедший в себя после пугающего приключения, кивнул.

– Точно, именно так! – взволнованно продолжил Луп. – Она все увидела. Восстание и все остальное… Но в конце, когда она сказала, что ты – разрушитель, что это было такое?

Марк не ответил. Ему нечего было сказать. Он и сам не понимал всего этого по-настоящему. Ведь он уже решил не идти по стопам своего отца, потому что это грозило новыми страданиями восставших и новыми победами римских легионов. Возможно, если бы тут был хоть какой-то шанс на победу, Марк когда-нибудь и задумался бы об этом. Но пока что он продолжал гадать над значением тех немногих слов, что произнесла та женщина.

– Марк… Если это послание богов, то, похоже, ты избран для того, чтобы продолжить дело Спартака. Ты возглавишь рабов и сокрушишь Рим.

Марк яростно набросился на друга:

– Заткнись! Ты что, хочешь, чтобы тебя все вокруг услышали? Тебе известна моя тайна. Только тебе и еще нескольким друзьям. И так оно и должно оставаться! Понял? – Он схватил Лупа за тунику и притянул к себе, так что их лица почти соприкоснулись. – Ты даже не намекнешь об этом кому-нибудь еще!

– К-как скажешь… – Луп попытался отпрянуть назад, но не смог вырваться из железной хватки Марка.

Марк яростно посмотрел на него. В тусклом свете, проникавшем сквозь открытую дверь (во внутреннем дворе гостиницы горел костер), Марк увидел страх в глазах друга. Устыдившись, он отпустил Лупа и отступил на шаг назад.

– Прости. Я не хотел тебя пугать.

Луп разгладил смятую тунику.

– Да все в порядке, не стоит извиняться. Я понимаю, какая тебе грозит опасность. Но как насчет Феста?

– А что насчет Феста?

– Он слышал то же, что слышал я.

– Но он не знает правды о моем отце.

– А клеймо на твоем плече? Знак Спартака. Он ведь его видел.

– Да, – кивнул Марк. – Но он не знает его смысла и значения.

– Верно, – задумчиво произнес Луп. – Но после слов, сказанных оракулом, он может что-то заподозрить.

Марк сжал губы. Луп был прав. Фест мог задуматься над словами пифии, попытаться понять, что за ними скрывается. А Марк даже не представлял, как бы отреагировал Фест, угадай он правду.

В коридоре послышались шаги, и Марк бросил на Лупа предостерегающий взгляд:

– Ни слова больше! Я не могу допустить, чтобы Фест обо всем узнал.

Луп кивнул, и сразу после этого телохранитель появился в дверном проеме, держа в сложенных ладонях маленькую горящую свечку. Не обращая внимания на мальчиков, он поднес свечку к фитилю лампы и осторожно держал ее так, пока лампа не загорелась. Потом, надув щеки, загасил свечку и после этого закрыл дверь.

– Ну вот. Так-то лучше.

Марк и Луп сели на кровать, а Фест остался стоять. Сложив руки на груди, он молча смотрел на Марка. Наконец он откашлялся, собираясь заговорить, и Марк почувствовал, как его сердце забилось немного быстрее.

– Это было… неожиданно. Я, конечно, знал, что греки обожают всякие драмы и театральные эффекты, но тут был спектакль почище всего, что можно увидеть в Риме.

Марк вскинул брови:

– Спектакль?

– Ну разумеется. Тот низкий голос вначале – это просто какой-то человек говорил в большой раструб. Двери открывают и закрывают слуги, которых не видно в тени по обе стороны входа, и мне очень понравилось появление той женщины в темноте. Весьма театрально, вам так не кажется?

Марк и Луп переглянулись, и Марк кивнул:

– Пожалуй, да.

– Ох, ребята, да вы что? Вы ведь не поверили во всю эту ерунду, а?

Марк смутился. Неужели его просто одурачили? Или во всем этом было нечто большее, чем заметил Фест?

– Они обманывают посетителей храма сотни лет подряд. Устраивают небольшое представление и произносят бессмысленные стишки. Причем все это настолько туманно, что предсказание можно истолковать как угодно и любое событие окажется подходящим под эти слова. Я достаточно повидал разных пророков на улицах Рима, так что знаю, как это делается. Они просто охотятся на легковерных. Огромный храм, сценические эффекты и так далее… Конечно, здесь, в Дельфах, это производит более сильное впечатление, но это все равно все та же самая старая игра.

Марку вдруг стало стыдно. В том, что говорил Фест, был смысл, к тому же Марк и сам видел в Риме немало предсказателей судьбы и знал, что его товарищ говорит чистую правду. Но все равно он не мог объяснить, откуда та женщина в храме могла знать о нем так много. К тому же у него не возникло ощущения фальши в том ужасе, который охватил пифию под конец. Она пыталась освободиться, она изо всех сил старалась выдернуть свои руки… и Марку понадобилось немало сил, чтобы ее удержать. Хотя и не следовало этого делать. И ужас в ее голосе был самым настоящим. Нет, решил Марк. Она действительно что-то увидела, у нее действительно было какое-то видение. Она узнала, кто таков Марк, сын вождя величайшего восстания рабов… А уж если это правда, то, должно быть, и в ее стихах тоже есть нечто…

– А мы теперь благодаря Марку обеднели на пять денариев, – продолжил Фест. Он похлопал ладонью по своему кошелю. – Так что у нас осталось меньше сотни. Если мы снова примемся за представления с дракой, то сумеем растянуть эти деньги на несколько месяцев. Но если мы за это время не найдем твою маму, нам придется вернуться в Рим.

– Нет, – решительно откликнулся Марк. – Я не уеду из Греции, пока не найду ее. Я поклялся своей жизнью.

Фест с грустной улыбкой опустился на корточки, и его лицо оказалось на одном уровне с лицом сидевшего на кровати Марка.

– Марк, я сделаю все, что смогу, чтобы помочь тебе найти ее. Но все равно ты должен быть готов к худшему. Мы можем никогда ее не найти. Ее может даже не быть в живых. И если это так, тебе придется как-то с этим справиться.

– Она жива!

– Да, сейчас мы должны в это верить. Но лучше подготовиться к тому, что это не так. Ты должен подумать и о том, что когда-нибудь тебе придется начать жить собственной жизнью.

– С этим я разберусь, если понадобится. Но я верю, что она жива и ждет меня, надеется, что я ее найду. И я найду.

Фест пристально посмотрел на него и поднялся на ноги.

– Хорошо. Мы сделаем все, что в наших силах, ради ее спасения. Прежде всего мы должны найти Децима и его поместье. Так что давайте сосредоточимся на этом. Через несколько дней мы доберемся до Афин и там поищем ответы на некоторые из наших вопросов. А пока что давайте спать. Вечер был утомительным.