Саймон Скэрроу - Кровь Рима [ЛП]

Переведено для группы: «Саймон Скэрроу | Eagles of the Empire» в 2021 году.

Над переводом работали: Джандиэр «CeaserDzhandier» Варазашвили, Нуржан «turk.legioner» Астана

Домашняя страница группы Вконтакте: https://vk.com/simonscarrow_romaneagle

Квинт Лициний Катон: трибун, командующий Второй когорты преторианской гвардии;

Луций Корнелий Макрон: старший центурион Второй когорты преторианской гвардии, суровый ветеран;

Легат-ветеран Гней Домиций Корбулон: недавно назначен командующим армиями на востоке Империи;

Гай Уммидий Квадрат: проконсул и наместник римской провинции Сирия;

Гай Амаций Пинтон: квестор в свите проконсула;

Центурионы: Игнаций, Николис, Метелл, Петиллий, Плацин, Порцин;

Опционы: Марцелл, Ганник, Терций

Центурион Спирак Керан: назначенный Катоном в качестве командира балеарских пращников;

Рутилий: знаменосец

Ауксилларии:

Гай Глабий: балеарский пращник

Тит Борен: легионер

Царь Вологез: царь Парфии

Полководец Спораз: один из парфянских высших военных

Абдагаз: царский казначей

Принц Вардан: старший и любимый сын царя Вологеза и наследник парфянского престола.

Митракс: армянский посол при парфянском дворе

Радамист: иберийский царевич и недавно свергнутый царь Армении;

Царь Тиридат: брат царя Вологеза, и недавно утвержденный им в качестве нового царя Армении;

Аргалис: дворцовый распорядитель при дворе Тиридата;

Нарсес: один из свиты Радамиста, назначенный переводчиком и связным офицером между иберийцами и римлянами;

Зенобия: жена Радамиста;

Берниша: служанка в свите Радамиста, над которой сжалился Катон;

Царь Фарасман: царь Иберии и отец Радамиста;

Луций: сын Катона, маленький сорванец;

Петронелла: нянька у Луция и женщина, с которой нужно считаться;

Юсеф: ювелир, серебряных дел мастер и домовладелец Катона;

Граникул: квартирмейстер римского гарнизона в Бактрисе.

Ктесифон, столица Парфянской империи, март 55 г. н. э.

Заходящее солнце освещало широкую гладь реки Тигр, так что она поблескивала, как расплавленное золото, на фоне бледно-оранжевого неба. Воздух был тихим и прохладным, и последние грозовые облака, окутавшие город, ушли на юг, оставляя слабый запах железа в сумраке. Слуги царского дворца суетились по своим обязанностям, готовя прибрежный павильон к вечернему совещанию царя и его совета, чтобы обсудить последние новости, а именно римскую угрозу Парфии. Их подгоняли нетерпеливые крики и удары распорядителя, тощего сгорбившегося человека, преждевременно поседевшего от беспокойства, вызванного частым общением с раздражительным правителем империи, простиравшейся от берегов Инда до границ римской провинции Сирия. Царь Вологез был человеком, стремящимся возродить величие Парфии, и не был готов к тому, чтобы в малейшей степени терпеть любого, кто встанет на пути его венценосной судьбы. Ни мятежный придворный, ни неуклюжий или неэффективный слуга. Последний распорядитель не позаботился о том, чтобы еда, поданная на пиру, была достаточно горячей, когда она достигла царского стола. За это его чуть ли не до смерти высекли, а потом выбросили на улицу. Нынешний распорядитель был полон решимости не последовать его участи, и поэтому он проклинал и бил своих подчиненных, когда они расставляли диваны, складывали поленья у жаровен и вешали толстые вышитые ширмы с трех сторон павильона. Четвертая была оставлена открытой, чтобы царь и его гости могли любоваться видом на реку, когда солнце скроется за горизонтом, а звезды выйдут на небосклон и засверкают в темных водах реки.

Когда последние шелковые подушки были аккуратно разложены, слуги отступили в сторону замкнутого пространства павильона и стали ждать, пока распорядитель тщательно изучит их работу и наклонится, чтобы внести несколько незначительных поправок, пока не убедится, что его хозяин не будет рассержен. Не то чтобы Вологез был склонен внимательно осматривать каждую деталь той роскоши, в которой он привык жить. «Тем не менее», размышлял распорядитель, «лучше быть скрупулезным, чем идти на малейший риск навлечь на себя гнев царя». Закончив осмотр, он громко хлопнул в ладоши.

— Прочь, собаки! Принесите фрукты и вино. — Когда они побежали, он повернулся к своему помощнику. — А ты, скажи хозяину кухни приготовить еду, которую подашь, как только я дам знак.

Его помощник, молодой, тучный человек, который, несомненно, стремился заменить его, кивнул и поспешил прочь. Распорядитель еще раз оглянулся на дело рук своего помощника, а затем встал перед помостом царя, и прищурившись, осмотрел большой диван, подушки и покрывала. Он наклонился вперед, чтобы разгладить складку на ткани, а затем отступил и с удовлетворением сложил руки. Затем, что было для него нехарактерно, он слегка улыбнулся и осторожно огляделся. Но он был совсем один. Это был редкий момент в его жизни, поглощенной бесчисленными обязанностями в своей новой должности. Перерыв должен был быть достаточно коротким, прежде чем слуги вернутся с фруктами и вином вместе с царским дегустатором, который должен был попробовать каждую чашу и блюдо по указанию распорядителя, чтобы гарантировать, что царь Вологез сможет безопасно есть и пить. Несмотря на то, что Парфия существовала долго, правители империи не были столь долговечны. Они регулярно становились жертвами заговоров могущественной знати или амбиций членов царской семьи.

Распорядитель глубоко вздохнул и, улыбнувшись при виде царского дивана, он почувствовал почти непреодолимое желание броситься вперед и никем не замеченным упасть на шелковые подушки. Его сердце забилось быстрее от перспективы такого неслыханного нарушения правил, и на протяжении нескольких вдохов он был на грани искушения. Затем он отпрянул и в ужасе прикрыл рот при мысли о том, что с ним будет, если бы царь когда-нибудь узнал, что он сделал.

Хотя распорядитель был совсем один, страх перед его хозяином овладел его сердцем, и он содрогнулся от своего мимолетного безумия. С тревожным вздохом он поспешил наверх по ступенькам, ведущим вниз в сады по обе стороны дорожки, которая тянулась к основному дворцу. Первый из слуг возвращался, нагруженный большим серебряным блюдом с инжиром, финиками и другими прекрасными фруктами.