Саймон Скэрроу - Кровь Рима [ЛП]

— Беги, ленивая собака! — рявкнул распорядитель, и мужчина побежал рысью, пытаясь не нарушить расположение блюд.

Распорядитель бросил последний взгляд на обстановку и быстро помолился Митре, чтобы его хозяин не нашел ничего, что могло бы вызвать его недовольство. Когда царь и его небольшая свита вышли из дворца, солнце уже скрылось за горизонтом, и полоса бронзового неба растянулась по тенистому ландшафту над рекой. На самом верху бронза сменилась фиолетовым и темным бархатом ночи, где первые звезды сияли, как крошечные серебряные пятнышки. Впереди шел отряд телохранителей, вооруженных копьями и одетых в богато расшитые штаны, заправленные в кожаные сапоги. Чешуйчатые доспехи и конические шлемы блестели в свете факелов и горящих жаровен, установленных по обе стороны от дорожки. Но их внешний вид был словно самый неблагородный металл рядом с чистейшим золотом в сравнении с великолепием их господина. Вологез был высоким, хорошо сложенным мужчиной с широким лбом, густыми бровями и квадратной челюстью, которая выглядела еще более квадратной благодаря тщательно остриженной темной бороде. Его глаза были такими же темными, как полированное черное дерево, что придавало его взгляду грозную силу.

Однако в его выражении лица улавливалась склонность к веселью, даже к добродушию. Его губы приподнялись по краям, и он улыбнулся, когда заговорил своим глубоким теплым голосом. Действительно, он был способен на остроумие и доброту, наряду с его мудростью и честолюбием, его солдаты и его люди относились к нему с преданной любовью. Но те, кто хорошо его знал, опасались переменчивого настроения, на которое он был способен, и улыбались, когда он улыбался или стояли неподвижно в страхе, боясь нарушить тишину, когда им овладевал гнев.

Этой ночью его настроение было мрачным. В столицу Парфии дошли новости о том, что император Клавдий был мертв, убит, и что его сменил его приемный сын Нерон. И для Вологеза вопрос заключался в том, как смена правителя может повлиять на напряженные отношения между Парфией и Римом, отношения, которые испортились за последние годы. Причиной, как всегда, стала судьба Армении, несчастного пограничного царства, зажатого между амбициями Рима и Парфии.

Около четырех лет назад претендент на армянский престол царевич Радамист из соседнего царства Иберия вторгся в Армению, убил царя и его семью и утвердил себя в качестве нового правителя. Радамист оказался столь же жестоким, сколь и амбициозным, и армяне обратились к Вологезу за помощью, чтобы тот спас их от тирана. Поэтому он повел свою армию против Радамиста, который бежал из своей столицы и посадил своего брата Тиридата на трон. Вологез знал, что это провокация, поскольку Рим рассматривал Армению в пределах сферы влияния Рима уже более ста лет. Римляне вряд ли отнесутся с пониманием или оценят вмешательство Парфии с положительной стороны.

Распорядитель, ожидавший у входа, поклонился царю в пояс, когда группа поднялась по ступенькам в павильон. Телохранители заняли свои места снаружи, за исключением двух крупных воинов, которые расположились по обе стороны от царского помоста. Вологез опустился на ложе и устроился поудобнее, прежде чем он указал на членов своего высшего совета.

— Садитесь.

В официальной обстановке его гости остались бы стоять перед своим хозяином, но Вологез сознательно выбрал павильон и отложил придворные порядки в сторону, чтобы побудить своих подчиненных говорить свободно. Как только они уселись на диваны, царь наклонился вперед, взял со своего блюда инжир и откусил кусочек, тем самым позволив остальным, есть, как они пожелают.

Вологез бросил недоеденный фрукт обратно на блюдо и пристально оглядел своих гостей: Спораз, его лучший полководец; Абдагас, царский казначей и царевич Вардан, старший сын царя и наследник парфянского престола. Посол Тиридата завершал собрание: молодой человек, примерно того же возраста, что и царевич, по имени Митракс.

— У нас мало времени, друзья мои, — начал Вологез, — Так что уверен, что вы извините меня за то, что я отказался от пустых формальных разговоров. Все вы слышали новости из Рима. У них появился новый император по имени Нерон, с которым нам придется бороться.

— Нерон? — сказал Спораз и покачал головой. — Повелитель, я что-то не припомню это имя.

— В этом нет ничего удивительного. Он был усыновлен всего несколько лет назад. Сын последней жены императора Клавдия от предыдущего брака.

— Та самая жена, которая приходится Клавдию племянницей, — криво усмехнулся Вардан, он щелкнул языком и поднял бровь. — Эти римляне, а? У них совершенно варварские нравы. Никогда и ничего кроме скандалов.

Остальные улыбнулись его замечанию.

— Что мы знаем об этом Нероне? — продолжил Спораз. Полководец был ветераном, у которого было мало времени на легкомыслие, и эта характеристика подходила его тонким, почти изможденным чертам лица. Большинство из тех, кто находился в царском дворе, плохо относились к его хамским манерам, но Вологез знал его ценность как солдата и ценил его таланты. Более того, как сын греческого наемника и шлюхи из Селевкии, Спораз был презираем великой знатью Парфии и поэтому не представлял угрозы для Вологеза.

Царь кивнул Абдагасу, который управлял сетью шпионов, которых использовали для сбора информации и шпионажа внутри Римской империи.

— Ты читал полный отчет. Так расскажи всем присутствующим.

— Да, повелитель. — Абдагас прочистил горло откашлявшись. — Прежде всего, он молод. Всего шестнадцать лет. Совсем еще мальчишка.

— Может, и так, — Спораз слегка наклонил голову, — Но Августу было всего восемнадцать, когда он решил уничтожить своих противников и стать первым императором Рима.

— Нерон не Август, — кратко возразил ему казначей. — Он может стать таким, хотя, по словам наших агентов в Риме, вероятность этого мала. Новый император считает себя художником, музыкантом, поэтом… Он окружает себя актерами, музыкантами и философами. У него есть желание сделать Рим своего рода маяком для таких людей, вместо того, чтобы сосредотачиваться на военных делах.

— Художник? Музыкант? — Спораз покачал головой. — Что это за долбанный император?

— Надеюсь, тот, кто сыграет нам на руку, — сказал Вологез. — Будем надеяться, что молодой Нерон продолжит, концентрировать все свои усилия на своем искусстве, и не будет отвлекаться на события в Армении.

Абдагас кивнул. — Да, повелитель. Мы можем надеяться, но не стоит довольствоваться простой надеждой. Нерон может быть дилетантом, но было бы глупо сразу же отмахнуться от него. Он окружен советниками, многие из которых обладают интеллектом и опытом, чтобы доставлять нам проблемы. Хотя бы потому, что они страдают от римской болезни.