Виктор Поротников - Последний спартанец. Разгромить Ксеркса!

– Госпожа, к тебе пришел Аристодем, – сказала рабыня.

Горго встрепенулась и вскочила.

– Пусть войдет.

Служанка с поклоном удалилась, мягко ступая по коврам.

Аристодем, представший перед Горго, сразу заговорил о Дафне.

– Уже вечер, а Дафна как ушла из дома утром, так до сих пор не вернулась обратно, – молвил Аристодем, хмуря брови. – Я подумал, царица, что Дафна засиделась у тебя в гостях.

– Дафна не заходила ко мне сегодня, – промолвила Горго. – Я сама весь день ищу ее. Мои служанки обошли полгорода в поисках Дафны, но ее нигде нет. Меня это очень беспокоит.

– Меня тоже, – мрачно обронил Аристодем.

Горго подошла к Аристодему и заглянула ему в глаза.

– Ты должен разыскать Дафну. Умоляю, найди ее! – Голос царицы дрогнул. – Если Дафна попала в беду, то ее надо непременно выручить. Ты же знаешь, что Дафна перешла дорогу эфорам, а это чревато худшими последствиями.

– Знаю, царица, – кивнул Аристодем. – Я сделаю все, чтобы отыскать Дафну.

Статный и высокий, с крутыми мускулами на обнаженных руках, Аристодем излучал уверенность и силу. При взгляде на Аристодема Горго немного успокоилась. Она знала, что на него можно положиться. Аристодем настойчив и отважен, во всяком деле он идет до конца.

«Аристодем прекрасно знает Спарту и ее окрестности, у него полно друзей и знакомых, – думала Горго, укладываясь спать. – Он обязательно разыщет Дафну. Может, мои страхи пустые? Может, Дафна уехала на свою загородную усадьбу и решила заночевать там?»

Прошло два дня.

Аристодем, развив бурную деятельность, сумел выяснить, что Дафна в день своего исчезновения утром побывала на агоре, а потом отправилась в храм Артемиды Орфии, расположенный на окраине Спарты, близ подножия горы Торакс. Рабыня, сопровождавшая Дафну в тот день, с агоры двинулась домой с корзиной покупок, повинуясь воле своей госпожи. Жрица в храме Артемиды, отвечая на вопросы Аристодема, поведала ему, что Дафна принесла жертву и какое-то время молилась перед статуей богини. Храмовый раб сказал Аристодему, что Дафна пришла к святилищу Артемиды по Кипарисовому переулку и тем же путем удалилась отсюда.

Аристодем прошел весь Кипарисовый переулок из конца в конец, обшарив сточные канавы, все кусты и закоулки. Усердие Аристодема было вознаграждено: среди опавшей листвы возле каменной изгороди он обнаружил серебряную заколку из волос Дафны. Эти заколки в виде листьев аканфа были подарены Дафне ее братом Леархом, который купил их в Олимпии.

Аристодем стал заходить во все дома подряд в Кипарисовом переулке, расспрашивая жильцов о Дафне, не видел ли кто-нибудь ее, не заметил ли что-либо странное в тот день. В одном из домов раб-привратник сообщил Аристодему, что он обратил внимание на двух мужчин, тащивших за оглобли небольшую двухколесную тележку, груженную хворостом. Раб подметал улицу возле ворот своего дома, когда эти двое с тележкой торопливо прошли мимо. Рабу почудилось, что из-под вязанок хвороста прозвучал сдавленный женский стон. «Впрочем, это мне могло и померещиться, – тут же обмолвился раб. – Может, я принял за стон скрип тележных колес».

Лица тех двоих незнакомцев раб разглядеть не успел. Он только запомнил, что оба были бородаты.

Аристодем продолжил свои поиски и вскоре выяснил, что эту тележку с хворостом люди видели на соседней улице. Одна знатная женщина, полагая, что хворост везут на продажу, пожелала купить его. Но двое возчиков даже не стали с ней разговаривать.

– Они показались мне очень странными, поскольку прятали свои лица, – молвила эта именитая особа при встрече с Аристодемом. – Никогда прежде я их не видела. Меня также удивило, что эти двое направляются прочь из города, так и не продав свой хворост.

Улица, на которой неутомимый Аристодем занимался своими расспросами, оканчивалась возле болотистой низины, примыкавшей к Спарте с северо-востока. Недаром этот квартал Лакедемона назывался Лимны, то есть «Болотный».

На выезде из города в ясеневой роще Аристодем обнаружил след от тележных колес и отпечатки ног двух человек. След уходил в глубь леса, петляя среди деревьев. Как собака-ищейка, Аристодем шел по этим следам, пока не очутился на берегу Эврота. Здесь след обрывался.

Почти у самой воды на пригорке виднелось черное пепелище от большого костра. Разрыв палкой золу и уголья, Аристодем обнаружил обгорелые спицы тележных колес и две железные чеки, с помощью которых колеса крепятся к тележной оси. Ему стало ясно, что здесь злодеи спалили хворост и телегу, заметая следы. Дальнейший их путь пролегал по реке: на песчаном берегу явственно отпечаталась борозда от днища лодки, которую столкнули на воду.

С результатами своих поисков Аристодем пришел к Горго.

– Ты полагаешь, что Дафну похитили? – Царица смотрела на Аристодема остановившимися глазами, одолеваемая недобрыми предчувствиями. – Ты так думаешь?…

– Я почти уверен в этом, – хмуро ответил Аристодем.

– Что ты намерен делать? – спросила Горго.

– Продолжу поиски, – промолвил Аристодем, не глядя на Горго. – Я должен разыскать Дафну, живую или мертвую.

Когда Аристодем ушел, Горго долго сидела на стуле с поникшими плечами, глядя глазами, полными слез, на серебряную заколку в виде аканфа на своей ладони.

Леотихид пребывал в сильной растерянности, когда ему сообщили, что на обратном пути из Элиды Клеомброт внезапно разболелся и умер. Это известие принес в дом Леотихида его тесть Амомфарет. Леотихид стоял как вкопанный, и глядел на Амомфарета в каком-то оцепенении. Горестные восклицания жены и печальные сетования тестя с трудом доходили до сознания Леотихида, который оказался совершенно не готов к такому повороту событий.

Оцепенение Леотихида вскоре сменилось приступом острой ярости. Он накричал на жену и тестя, заявляя, что те рано хоронят Клеомброта. Мол, кто-то распускает дрянные слухи, а они и рады поверить этому! Леотихид отправился к дому Клеомброта, не желая верить в худшее.

Однако прохожие на улицах тут и там судачили о смерти Клеомброта, собираясь кучками. И когда взору Леотихида предстала толпа народа в траурных одеждах возле ворот Клеомбротова дома, то душа его задрожала от неизбывной тоски и отчаяния.

Леотихиду хотелось плакать, но он держался изо всех сил, видя, что Алкафоя, вдова Клеомброта, и оба его сына держатся с завидным спокойствием.

Эфоры, все пятеро, взглянув на безжизненное тело Клеомброта, заторопились обратно в эфорейон, ссылаясь на множество забот.

– Полагаю, уважаемые, со смертью Клеомброта у вас одной заботой стало меньше, – промолвила Горго, неожиданно возникнув перед эфорами. Затем, повернувшись к Леотихиду, царица громко добавила: – Гляди, эфоры и до тебя доберутся!