Виктор Поротников - Крах проклятого Ига. Русь против Орды (сборник)

– И что произойдет после этого? – спросил Пересвет, заинтригованный услышанным.

– После этого воскреснут мертвые пруссы, вожди и воины, погибшие в битвах с крестоносцами много лет назад, – волнуясь, промолвила Цильда. – За этим воскрешением последует новое Великое восстание пруссов, которое сметет с нашей земли ненавистных немецких завоевателей. Пелузе очень верит в это. И я тоже живу этой верой.

Пересвет молчал, оглушенный услышанным. Он даже перестал жевать надкушенное яблоко.

– Это же полнейший бред! – воскликнула Гертруда. – Такого не может быть! Мертвых нельзя воскресить никакими обрядами. Души умерших не подвластны никаким заклинаниям, над ними властвует лишь Господь, сотворивший этот мир.

– Так говорят христиане, но у пруссов есть свои языческие боги, которые умеют творить чудеса, – пылко возразила немке Цильда. – Страх перед этими богами заставляет немцев насаждать среди пруссов веру в Христа. Однако ни Господь, ни Его воскресший Сын никак не облегчают участь пруссов, угодивших в неволю к крестоносцам. Последняя надежда пруссов связана с языческими богами, которым поклонялись наши пращуры.

Из груди Гертруды вырвался недовольный вздох, свидетельствующий о том, что слова Цильды нисколько ее не убедили, но спорить с нею она не собирается.

В шалаше повисло томительное молчание.

– Я согласен с условием Пелузе, – наконец произнес Пересвет. – Я приведу к нему пленного крестоносца, хотя и не обещаю, что это случится скоро.

Реакция Цильды на сказанное Пересветом была мгновенная и бурная. Она обвила шею русича руками и звонко чмокнула его в небритую щеку.

На другой день Пелузе протопил баню, чтобы его гости, и в первую очередь Пересвет, помылись и попарились от души. Отношение старца к русичу резко поменялось в лучшую сторону, когда он узнал, что тот готов выполнить его условие.

Цильда решила было, что Гертруда будет мыться вместе с ней, однако немка заявила, что пойдет в баню только с Пересветом. Мол, ей нечего его стесняться, ведь Пересвет для нее уже почти супруг. Цильда сразу уловила холодную недоброжелательность в голосе и глазах Гертруды, поэтому не стала настаивать и сходила в баню одна.

Отказ Гертруды мыться в бане вместе с Цильдой сначала показался Пересвету неким капризом, но на деле все оказалось не так просто. Оказалось, что Гертруда таким способом хотела оказаться наедине с Пересветом, чтобы серьезно поговорить с ним. И она затеяла этот разговор, как только вымыла в ушате с горячей водой свои длинные белокурые волосы.

– По-моему, милый, ты совершаешь очень большую глупость, пойдя на поводу у этого полоумного старика и взбалмошной девчонки! – сердито молвила Гертруда, наклонившись вперед и привычными движениями рук отжимая свои мокрые волосы, так что вода ручьями стекала с них на гладкий пол из березовых досок. – Ты собрался рисковать головой и нашим счастьем ради чего?! Ради бредовой затеи старца, выжившего из ума! Одумайся, милый, пока не поздно. Давай уйдем от этих людей, мы и без них отыщем дорогу до Немана. Скоро осень, и нам лучше поспешить.

Пересвет лежал на полоке у печи, разомлевший от жара, пропитанного пряным запахом мяты и чабреца. Он молча слушал Гертруду, глядя в черный закопченный потолок. Его молчание раздражало Гертруду.

– Может, ты положил глаз на Цильду? – с обидой в голосе проговорила Гертруда, вытирая волосы полотенцем. – Может, я тебе уже в тягость? Скажи честно, без утайки.

– Успокойся, лада моя, – сказал Пересвет. Протянув руку, он ласково погладил Гертруду по округлым ягодицам, влажно блестевшим в свете светильника, стоящего в углу на полке. – Моя любовь к тебе не иссякла. Ты по-прежнему нужна мне.

Гертруда присела рядом с Пересветом, положив свои руки ему на грудь, ее полусухие волосы пышной смятой копной топорщились у нее на голове, ниспадая ей на спину и плечи. Румяное лицо Гертруды с сочными алыми губами и голубыми глазами, осененными длинными изогнутыми ресницами, в этот миг показалось Пересвету дивным образчиком женской красоты.

В бане не было ни одного окна, не считая отверстия в потолке для выхода дыма, поэтому когда светильник вдруг с шипением погас, то Пересвет и Гертруда оказались почти в полнейшей темноте. Но это не смутило двух влюбленных, уста которых слились в долгом поцелуе. Обступивший их мрак только подтолкнул Пересвета и Гертруду к тем ласкам, до которых так охочи юные влюбленные сердца.

Своей цели Гертруда не достигла, ей не удалось уговорить Пересвета не связываться с Пелузе и Цильдой. Однако и сердиться на Пересвета Гертруда тоже не могла после бурного соития с ним на полоке, окатившего ее фонтаном ярких наслаждений. Гертруда смогла лишь настоять на том, что она пойдет вместе с Пересветом добывать пленника для Пелузе. «Коль Цильда годится на это дело, хотя она гораздо младше меня, значит, и я сгожусь», – непреклонным голосом заявила Гертруда своему возлюбленному.

Пересвет не стал говорить Гертруде, что Цильда умеет метко стрелять из арбалета, видя, что та объята сильной ревностью. Он согласился взять Гертруду с собой, дабы не огорчать ее и не доводить до слез.

По совету Цильды Пересвет решил наведаться в прусское селение Вабирву, там у Цильды проживали дальние родственники. Через Вабирву пролегает лесная дорога между замками Лазен и Глогау. По этой дороге постоянно двигаются немецкие обозы, проезжают конники, идут путники. По мнению Цильды, вернее всего попытаться пленить какого-нибудь крестоносца на лесной дороге, чем в немецкой деревне или поблизости от замка. Цильда учитывала то, что у них не было лошадей и добротного вооружения. Пелузе дал Пересвету нож, топор и копье, а Цильду старец вооружил арбалетом и десятком стрел. Помимо этого у Цильды имелся свой нож. Гертруде доверили нести котомку с едой и моток веревки.

День был ясный, тихий и теплый, когда Пересвет и две его спутницы вновь сели в челнок, покидая остров на болоте с развалинами древнего прусского городища. Их провожал седовласый Пелузе, закутанный в лохматую козью шкуру, с луком в правой руке и с колчаном стрел за плечом. Старец пожелал им удачи. Цильда уверенно гребла веслом. Челн легко скользил по темной воде, покрытой ряской и большими листьями кувшинок. Гертруда рассеянно глядела на проплывающие перед ее глазами высокие тростниковые заросли.

Пересвет, оглянувшись, помахал Пелузе рукой. В ответ старец тоже поднял вверх руку, обтянутую белым рукавом рубахи. После чего он повернулся и исчез в кустах.

Прямиком через лес до села Вабирвы было чуть больше десяти верст. Если для неприхотливой Цильды не составляло особого труда преодолеть такое расстояние даже по бездорожью, то для Гертруды этот переход был сущим мучением. Гертруда постоянно жаловалась на усталость и головную боль, ей казалось, что Пересвет оказывает слишком много внимания Цильде, советуется с нею по любому поводу. Затевать скандал в пути Гертруда не решалась, но и просто взирать на то, как Цильда дарит улыбки Пересвету и как бы невзначай касается его руки или плеча, она тоже не могла. В моменты кратких остановок Гертруда непременно садилась вплотную к Пересвету, просила его обнять ее или заставляла почесать ей спину, засунув руку ей под платье. Либо Гертруда жаловалась на сильную боль в колене или в ступне, с чувством затаенного превосходства поглядывая на Цильду, в то время как Пересвет с обеспокоенным видом ощупывал ее ногу.