Саймон Скэрроу - Меч и ятаган

— В чем дело? — спросил Ричард.

— Мне надо кое-что выяснить. Ты возвращайся в обитель, а я подойду чуть позже.

— А что такое? — Ричард настороженно огляделся, но ничего подозрительного не заметил.

— Иди, иди! — негромко прикрикнул Томас, подталкивая его в сторону улицы.

Ричард проковылял несколько шагов и озабоченно обернулся на рыцаря. Однако поняв, что из него сейчас слова не вытянешь, лишь проверил сохранность своей драгоценной ноши и пошагал прочь.

Томас стоял, пытливо глядя на дрейфующие в сквозном проеме переулка людские фигуры. Вот послышался голос Стокли, и спустя секунду он прошел вдвоем с Ромегасом, а за ними, потупив взор в мыслях о чем-то своем, проплыл силуэт Марии, высокий и стройный. Рядом с ней семенила служанка. Томасу так и хотелось пристроиться следом, окликнуть Марию по имени, поманить ее за собой (куда — в соседний проулок?), но было опасение, что она откажется, а то и от неожиданности поднимет крик — или она, или ее служанка, — на который обернется Стокли. Так что Томас не произнес ни звука; вместо этого он скользнул в толпу и пошел следом, держась неподалеку, причем намеренно со склоненной головой, чтобы нельзя было разобрать лица, если Мария, кто знает, вдруг возьмет и зачем-то обернется.

Стокли с Ромегасом прошли по широкой улице еще сотню ярдов, после чего Ромегас остановился и, откланявшись, двинулся улицей, ведущей к форту. Стокли тем временем взял Марию под руку и свернул в боковую улочку. На перекрестке Томас притормозил и немного погодя рискнул выглянуть за угол; там он увидел, как Стокли подходит к воротам неброского городского особняка с погашенными окнами. Здесь он приостановился и оглянулся: не идет ли кто следом. Никого не заметив, Стокли степенно повернулся и постучал в створку ворот. Спустя минуту там открылась дверь, в которую он препроводил свое маленькое женское общество, зашел сам, и дверь за ними закрылась.

Немного подождав, Томас зашел в ту узкую улочку и продефилировал мимо ворот. Стены вокруг дома были изрядно выше человеческого роста, к тому же такие, что особо не ухватишься. Ворота крепкие, с поперечными дубовыми балками. Пройдя мимо, Томас развернулся и стал ждать. Достаточно скоро в улочку начали втекать те, кто здесь жил. Томас как бы невзначай приблизился к одному почтенного вида господину в строгом, в тон прошедшему мероприятию, плаще.

— Прошу прощения, сир, — обратился Томас на французском. — Я тут с поручением передать письмо в дом английского рыцаря. Мне сказали, что он живет на этой улице. Но вот в каком доме, увы, не знаю.

— А, сэр Оливер Стокли? — догадался господин. — Вот он, их дом, рядом с моим.

— Благодарю вас, сир. Однако письмо адресовано не ему, а даме — кажется, ее звать Мария?

— Да-да, — кивнул сосед Стокли. — По всей видимости, его жена.

— Его… Жена…

— Ох уж эти мне рыцари, — усмешливо произнес дородный господин, постучав себя сбоку по кончику носа. — На словах блюдут каноны благочестия, а на деле соответствие между рыцарями и их канонами не больше, чем между «сиром» и «сыром». Разве я не прав? — Не услышав от оторопевшего вдруг Томаса ответа, он вначале поскучнел, а затем и помрачнел. — У вас ко мне всё?

— Д-да, — выдавил Томас с натянутой улыбкой. — Благодарю. Желаю здравствовать… То есть спокойной ночи. Час, я вижу, поздний: письмо занесу в другой раз.

Он развернулся и побрел к обители, с сердцем тяжелым как камень.

— Воры, и где? Прямо здесь, в сердце нашей обороны! — Ла Валетт, изумленно покачивая головой, обвел собравшихся взглядом. — Неслыханно. Немыслимо. Да-да: кто-то проник нынче ночью в форт и пытался влезть в наше хранилище. Хвала Всевышнему, эти исчадия ада недоучли крепость замка́, иначе взяли бы с собой все, что только можно унести. Это скандал, мессиры. — Великий магистр еще раз оглядел собрание. — Но и не только это: при этом они ранили троих наших людей.

В ответ густая напряженная тишина, нарушить которую посмел разве что полковник Мас:

— Хорошо, что они остались живы, и хорошо, что выдержал замок. Повезло.

— Везение здесь ни при чем. Тот замок был изготовлен одним из славнейших мастеров Парижа, как и замки на двери сокровищницы. Месье Бретон заверял меня, что они неприступны.

Томас, наряду с другими, глубокомысленно кивнул. Несмотря на внешнее спокойствие, его душило сердцебиение, а на ладонях ощущался липкий пот.

Стокли, прежде чем снова повернуться к Великому магистру, скользнул по Баррету каверзным взглядом. Между тем ла Валетт продолжал:

— Этих грабителей необходимо разыскать и покарать так, чтобы впредь было неповадно. Никакой жалости, невзирая на звание и чин. Отныне подобная кара будет распространяться на всех, кто совершит подобное преступление. Мы здесь все едины и служим одному делу — и те, кто в Ордене, и простые горожане Мальты. Полковник, развесить на главных улицах Биргу объявление о награде. Сто золотых тому, кто схватит этих преступников или предоставит сведения, способные привести к их поимке.

— Слушаю, сир, — кивнул Мас.

— Очень хорошо. С этого дня караул у хранилища удвоить. А также у главных ворот. Такое больше не должно повториться. — Ла Валетт хватил ладонью по столу, вновь обводя строгим взглядом своих офицеров. — Ну ладно, — мягчея лицом, произнес он, — переходим к другим вопросам. Прежде всего, сэр Оливер, доложите обстановку с водой. Я слышал, мы потребляем ее больше, чем того ожидалось.

— В самом деле, сир. Но есть и дополнительные сложности. Одна из емкостей под Сент-Мишелем поражена морской водой. Где-то на дне имеется прободение или трещина, и туда начала поступать вода из моря. В результате мы потеряли приблизительно… одну восьмую наших запасов. Я предлагаю незамедлительно ввести норму ограничения. Понятно, что это придется не по нраву…

— Чш-ш! — осекая докладчика, поднял руку полковник Мас.

— Полковник, что за манеры!

— Тихо, я сказал. Слушайте, — Мас указал в сторону окна. — Там что-то не то.

Все уже настолько привыкли к рваному ритму пушечного бабаханья за бухтой, что перестали обращать на него внимание. И вот сейчас он смолк.

О том, что значит внезапное молчание вражеских пушек, Томас знал не понаслышке.

— Они атакуют Сент-Эльмо, — проговорил он.

Задвигались стулья; все кинулись к окнам и через безмятежные воды гавани уставились на оконечность полуострова Шиберрас. Оттуда со стороны вражеских ложементов донесся бой барабанов и трели рожков; стали видны крохотные фигурки янычаров, стремглав бегущие под зеленым знаменем с колышущимся белым бунчуком. Они вылезали из своих укрытий и, обтекая своей массой неровности рельефа, стремительно неслись к оборонительному рву перед фортом. Вдоль парапета поднялись защитники, и в утреннем воздухе расцвели первые облака порохового дыма. Треск аркебузных выстрелов докатился до Сент-Анджело не сразу. Но вот звук усилился: это турецкие стрелки нашли себе мишени на изъязвленных ядрами и пулями стенах Сент-Эльмо.