Василий Седугин - Славянский викинг Рюрик. Кровь героев

– Недалеко за островом – Дания, – негромко говорит Влесослав. – А есть там небольшой заливчик с узким входом. С обеих сторон его охраняют сторожевые башни. При любом подозрительном шуме караульные бьют в набат. И тотчас в глубине острова поднимается гарнизон замка. Сколько было попыток – ни одна не удалась. А в замке том богатства! – он даже причмокнул от удовольствия, словно съел что-то очень вкусное…

– Как же мы в него проникнем? – спрашивает Рюрик.

– Я придумал. Уключины приказал обмотать материей, чтобы ни звука не издали. Подобрал опытных гребцов. Ночи в это время темные. Думаю, прорвемся.

Действительно, вскоре наступила такая тьма, что не видно было вытянутой руки. Шлюпки были связаны веревкой. Оттолкнулись от корабля, поплыли. На переднюю сел Влесослав, он направлял движение. Сидели тихо, никто не издавал ни звука, и Рюрику казалось, что они не плыли, а стояли на месте. Он удивлялся, как в такой кромешной мгле можно держать правильное направление, но потом вспомнил, что некоторым людям это дано от природы. Наверно, и посадник принадлежит к таким одаренностям.

Плыли долго. Наконец впереди появились два слабо мерцающих огонька, и Рюрик понял, что это на сторожевых башнях, расположенных при входе в залив, стоят с факелами часовые. Эти-то огоньки и видел посадник и на них вел шлюпки. Надо было незамеченными проскользнуть мимо них вовнутрь залива, где стоял замок. Все затаили дыхание, как будто его можно было услышать на многометровой высоте. Слаженно, без плеска работали весла, шлюпки бесшумно рассекали спокойные воды. Или часовые дремали, или слабые огоньки факелов не достигали водной глади, но шлюпки благополучно миновали горловину и устремились к замку. Теперь шли на огонек, горевший высоко над заливом; все легко догадались, что в том направлении находится замок. Огонек становился все ярче, он выхватывал из беспроглядной тьмы часть деревянной башни и часового на ней.

Наконец впереди послышался глухой стук, видно, первая шлюпка уперлась в берег. Тихая возня, шепот:

– Подгребай, подгребай поближе.

Шлюпка, в которой сидел Рюрик, заскрежетала носом о гранитный камень, остановилась. Кругом разливалась та же непроницаемая мгла – свет факела не доходил до основания башни. Воины, осторожно нащупывая берег руками, стали вылезать из шлюпки. Вдруг что-то шумно плюхнулось в воду, кто-то негромко чертыхнулся, на него тотчас зашикали.

Рюрик на четвереньках пополз по берегу, наткнулся на Влесослава.

– Все вышло как нельзя лучше, – жарко выговорил тот ему в лицо. – Над нами – башня замка.

– А в него как попадем?

– Сейчас узнаешь.

И – соседу:

– Передайте: Клуда ко мне!

Шелестом пошел приказ дальше. Скоро перед посадником появился Клуд.

– Поднимайся к замку и бросай якорек, – приказал ему Влесослав.

– Нету, – потерянным голосом ответил Клуд.

– Что – нету? – тихо, но грозно спросил его Влесослав.

– Якорька с веревкой нет…

– Как нет? Куда они делись?

– В море… В море булькнули.

– Что-о-о?

– Так вышло…

– Далеко отсюда?

– У берега.

– Тогда чего ждешь? Ныряй! Немедля!

Клуд исчез. Через некоторое время раздался плеск воды, фырканье и голос:

– Глубоко. Дна не достать.

– Ныряй еще! Пока не поднимешь!

– Холодно! Я закоченею весь. Не вынырну…

– Я тебе покажу – холодно. Сразу станет жарко!

И снова фырканье, и голос отчаяния:

– Там обрыв и пропасть!

– Хоть черту в пасть! Ныряй и без якорька с веревкой не возвращайся! Все равно убью!

Все сгрудились вокруг того места, где нырял Клуд. Ждали. Наконец он вынырнул, стал кашлять.

– Заткните ему рот! – прошипел Влесослав. – Поднял мешок с якорьком?

Кто-то, видно, ощупал Клуда, ответил:

– Пустой он.

– Утопите его! Чтобы не верещал!

Послышалась короткая борьба и – тихо.

Влесослав откинулся спиной к граниту, шумно задышал. Спросил, конкретно ни к кому не обращаясь:

– Что будем делать? Неужто назад?

– А по башне не подняться?

– Куда там! Бревна сложены без единого выступа… – Как же так, братцы?..

– Надо вертаться, пока темно. А то не выпустят…

– Я тебе вернусь! Думайте…

– Думаем! А что придумаешь?

После долгого томительного ожидания раздался жаркий шепот:

– А что, если на пиках?

– Высоко ли на них поднимешься?

– Да я не о том… Обрубить наконечники и в стену башни воткнуть!

– Ну и?..

– Что – «ну и?». Потом по ним, как по ступенькам!

Все молчали, соображая.

– А что, человек дело говорит, – наконец произнес Влесослав. – Ты кто таков?

– Соснец Из бодричей.

– Молодец, Соснец из бодричей! Приказываю: всем тихо, без шума ножами отрезать наконечники пик и передать Соснецу. Пойдешь первым. Топор есть?

– При мне.

– Топор оберни рубашкой для мягкости удара. Забивай наконечники и поднимайся. Мы – следом!

Все было проделано молча и сосредоточенно. Поочередно двинулись наверх. И вот Рюрик на башне. Караульный лежит на помосте ничком, факел в руках Влесослава, он усиленно размахивает им, подавая сигнал людям на кораблях. В темный квадрат пола кинулись воины, стали сбегать вниз по лестнице. Рюрик – за ними. На одной из внутренних площадок башни увидели спящих данов, молча кинулись на них с мечами…

Главная башня замка в руках морских воинов. К причалу подошли корабли, в ворота потекли славянские викинги. Замок был захвачен почти без сопротивления. Защитников поднимали с постели и сгоняли во двор. Здесь же оказался и хозяин замка, герцог Крок, сорокалетний крепыш, с крепкими руками и бычьей шеей. Он исподлобья следил за грабежом, который проходил в замке, и еле сдерживался от душивших его злобы и бессилия.

Богатства оказались несметными. Здесь были как фамильные накопления, которые велись из века в век, так и добыча, взятая во время набегов на европейские страны: Кроки считались одними из видных представителей датских викингов.

Только к вечеру закончилась погрузка, суда вышли из залива и направились на восток. Морские воины ликовали. Еще бы, такого обилия драгоценностей они не брали ни разу!

Между тем направление ветра сменилось с восточного на западное. Вокруг кораблей заходили свинцовые, пенистые валы. Рюрик почувствовал, как неожиданно снизу его начала толкать мощная, непреодолимая сила, а затем вдруг палуба уходила из-под ног, и он как бы проваливался в пустоту, в невесомость, при этом сладко замирало сердце. И так раз за разом… В борт грохали удары, волны перекидывались через борт, с треском рассыпаясь тучами брызг. Порой судно начинало дрожать, как в лихорадке, и люди замирали, боясь, что вот-вот его накроет волной и оно пойдет ко дну… На мачте висел фонарь, вокруг него в бешеном вихре метались тучи колючих снежинок. А там, за светом фонаря, за бортом – тьма, холодная, свинцовая, бурлящая, и только видны одинокие огоньки фонарей других судов; они вдруг поднимаются в самое поднебесье, застывают там на некоторое время – Рюрик смотрит на них как зачарованный, – потом падают в самую бездну, и в это время через борт бросается новая масса кипящей воды.