Антон Кротков - Загадка о русском экспрессе

Когда мужчины вернулись в купе, игра продолжилась. Вскоре сменилась ведущая. Теперь Сонечка вынимала из большой серебряной чаши очередную записочку и озвучивала шутливое задание. По ее приказу один изображал проголодавшегося людоеда с тропического острова, другой объяснялся в любви вазе с цветами, третий с серьезным выражением лица читал детский стишок специально вызванному лакею. Присутствующие так развеселились и вели себя настолько раскрепощенно и шумно, что Стешневой приходилось почти выкрикивать, что должен сделать следующий фант, чтобы быть услышанной.

Когда очередь дошла до Медникова, Соня развернула записку и растерянно взглянула на журналиста.

— Ну что там? — нетерпеливо спросил журналист. — Озвучивайте же скорее мой приговор.

— Это не смешной фант, — несколько обескураженно произнесла Соня. — Я лучше возьму другую записку.

— Ни в коем случае! Да сбудется то, что высечено на скрижалях великой Книги судьбы, — горланил пьяный шутник, которого забавлял оторопелый вид девушки.

Волосы журналиста были всклокочены, ноздри раздуты, нижняя губа отвисла. Медников был похож на большое дитя, решившее поиграть со спичками. Сергей даже с иронией подумал, что, наверное, счастливейшим в жизни этого игрока стал день, когда б он привез ему из Парижа спички величиною с аршин, купленные на Бульварах. Тогда бы журналист с замашками Герострата смог бы забавы ради спалить какое-нибудь общественное здание в своем Киеве.

Под напором журналиста Соне пришлось подчиниться:

— Этот фант должен в шутку застрелиться от несчастной любви.

— Что за жестокое задание! — вскрикнула Князева.

— Здесь так написано, — оправдывалась Сонечка, хотя ее никто не собирался винить.

Между тем Медников скорчил обиженную мину:

— Ах вот как! Избавиться от меня решили. Ну так вот вам!

Журналист схватил лежащую перед ним изящную игрушку в виде пистолетика-зажигалки и театрально поднес его к виску…

— Васенька, не стоит так шутить, — мягко попыталась остановить его Князева. — Если хотите, можете поцеловать меня в качестве своего задания.

Медников благодарно припал губами к руке певицы:

— Вы само великодушие, Варвара Дмитриевна! Но народ требует зрелища…

Медников взял в руки рюмку с недопитым коньяком, принял гамлетовскую позу и продекламировал:

Да и к чему мне дальше жить,

Коль этот мир — давно разгаданный билет,

А смерти тайна всего в одном нажатии курка…

Пресыщенности взвесь — на дне бокала.

Пусть будет проклята любовь,

Коль вместо сладости забвенной

Усталые уста горчат полынью нежный поцелуй.

Раздались поощрительные хлопки. Артистичный шутник слегка поклонился ценителям своего таланта и снова картинно поднес пистолетик к своей голове. Хлопнул выстрел. Некоторые вздрогнули от неожиданности. С металлическим стуком выпавший из руки журналиста пистолет упал на пол. Появился запах сгоревшего пороха. Правдоподобие разыгранного трюка поражало. Лицо журналиста вытянулось в непонимающем изумлении. Несколько мгновений Медников покачивался на месте в полной тишине. Зрители завороженно следили за каждым движением мнимого самоубийцы. Затем он рухнул лицом вперед. На полу тело шутника несколько раз очень натурально дернулось «в предсмертных судорогах» и затихло. Все зааплодировали. Но прошла минута, а журналист продолжал неподвижно лежать.

Тогда доктор наклонился к нему, взял руку, пробуя пульс. После чего поднял удивленные глаза на присутствующих и озадаченно произнес:

— Он мертв.

Наступила тишина.

— Снова вы нас решили напугать, Владимир Романович, — с растерянной улыбкой упрекнула Игманова Стешнева. — Признайтесь же, что вы сговорились. Только хватит уже! У меня и так мурашки по спине бегают от ваших шуток.

Доктор осторожно повернул голову журналиста, и все увидели на его виске маленькую черную дырочку. Князева резко отвернулась, словно отказываясь принимать случившееся. Громко вскрикнула Соня.

Доктор по-отечески обнял ее, принялся успокаивать, а заодно спросил, где злополучная записка. Девушка неуверенно предположила, что, должно быть, положила ее на стол. Однако найти важную улику не удалось. Слегка заикаясь, Соня поведала, что шутливое предложение застрелиться было написано большими печатными буквами.

— Так я и предполагал, — сокрушенно произнес доктор. — Автор фанта явно желал остаться неизвестным.

«Кавалер» поднял с пола пистолет. Он был несуразно маленький — дамский — под малокалиберный патрончик. Сергей тоже взял его в руки. Нет, орудие самоубийства, а точнее, убийства не было похоже на зажигалку, которой несчастный репортер пугал официантов в вокзальном буфете при их знакомстве. Видимо, журналист просто не заметил подмены, когда схватил пистолет со стола. Но кто же подменил бутафорское оружие на боевое?

— Чей это пистолет? — Сергей обвел взглядом присутствующих.

Все молчали.

Тогда вновь заговорил доктор. Он был старше всех по возрасту, к тому же имел самый высокий чин, хоть и штатский.

— Господа, ситуация такова, что следующая станция еще не скоро. До того как расследованием этого прискорбного происшествия займется полиция, преступник может скрыться. Поэтому предлагаю провести предварительное дознание немедленно. Никто не возражает?

— Я возражаю! — заявил фабрикант. — Только не подумайте, что я чего-то боюсь. Моя совесть чиста. Но я убежден, что такими серьезными вещами должны заниматься специалисты. Непрофессиональными действиями вы только можете бросить тень подозрения на невиновного.

Однако никто не поддержал Ретондова. Общее настроение выразила Князева:

— Доктор прав — мы не можем сидеть сложа руки в ожидании полиции. Ведь если убийца поблизости, он может найти следующую жертву. Никто не знает, какими мотивами руководствуется этот человек.

Сонечка тоже порывисто произнесла, обращаясь к фабриканту:

— Как вы не понимаете, что если где-то рядом притаился опасный маньяк, тогда этот поезд станет фабрикой смерти на колесах!

Принявший на себя полномочия детектива доктор мягко добавил, обращаясь к Ретондову:

— Не беспокойтесь, Савва Игнатьевич, мы не собираемся играть в святую инквизицию и карать подозреваемого сожжением на костре. Наша цель — только предотвратить новое преступление и сделать так, чтобы подозреваемый, если таковой выявится, не мог натворить новых бед или скрыться до появления полиции.

После этого доктор предложил пройти всем в салон. Перед этим по внутренней телефонной связи он сообщил о случившемся коменданту поезда, и тот прислал вооруженного унтер-офицера.

Когда все прошли в салон, доктор запер дверь изнутри и положил ключ себе в карман. После этого он внимательно оглядел каждого из присутствующих. Здесь был даже официант, который приносил чай в купе и теоретически мог подложить записку в чашу. Князева появилась в строгом черном платье с аппликацией в виде розы на груди — доктор только для нее одной сделал исключение, позволив ей задержаться в купе для того, чтобы переодеться. Остальных он постоянно держал в поле зрения.