Уилбур Смит - Ярость

– Мне трудно в это поверить, – сказал Шаса, мрачнея.

– Буду прям, мистер Кортни: в характере Шона есть злобность и мстительность. Конечно, я надеюсь на смягчение его нрава. Однако если этого не случится, мне придется принять серьезное решение относительно будущего Шона в Бишопе.

– Я так хотел, чтобы он стал лучшим учеником, как я сам когда-то, – признался Шаса. Директор покачал головой.

– Он далек от того, чтобы стать лучшим учеником, и, если не подтянется к концу года, я с величайшей неохотой вынужден буду просить вас забрать его из Бишопа.

– Боже мой! – выдохнул Шаса. – Вы серьезно?

– Мне жаль, но это так.

Удивительно, что директор Бишопа вообще взял на работу Клер Ист. Причина заключалась в том, что работа была временная – договор всего на полгода, чтобы заменить заболевшего учителя рисования. Жалование обещали столь незначительное, что были только еще два кандидата, и оба совершенно неприемлемые.

На собеседование к директору Клер пришла одетая так, как не одевалась шесть лет, с тех пор как ей исполнился 21 год. Однако по такому случаю она извлекла вещи из забытого старого чемодана. Тускло-зеленое платье с застегнутым высоким воротом соответствовало представлениям директора о приличном женском наряде. Длинные черные волосы Клер заплела в косу и соорудила на затылке тугой пучок, а для показа отобрала только пейзажи и натюрморты: эти темы интересовали ее примерно тогда же, когда она носила целомудренное шерстяное платье. В школе Бишопа рисование не относилось к главным предметам; уроки посещали те ученики, которые не проявляли интереса к наукам.

Классы рисования размещались в стороне от главного здания школы, и, обретя определенную свободу поведения, Клер вернулась к своему обычному стилю одежды: широкие свободные юбки ярких расцветок и рисунков и блузки мексиканского стиля, как те, которые носила в «Изгое» [51] Джейн Расселл – американская актриса и секс-символ 1940-х и начала 1950-х. Фильм «Изгой» («Outlaw») вышел в 1943 году. Джейн Расселл. Учась в Лондонской школе искусств, Клер пять раз смотрела этот фильм и старалась подражать Джейн Рассел, хотя, конечно, знала, что груди у нее лучше, чем у Рассел, такие же большие, но более высокие и заостренные.

Длинные волосы она ежедневно убирала в разные прически, а на уроках всегда сбрасывала сандалии и расхаживала по классу босиком, куря черные португальские сигареты: один из ее любовников приносил ей их тысячами.

Шон совершенно не интересовался рисованием. Он оказался на уроке в результате естественного отторжения. Физика и химия требовали слишком больших усилий, а география оказалась еще скучнее рисования.

Шон влюбился в Клер Ист в то мгновение, когда она вошла в класс. Когда она впервые остановилась у его мольберта, чтобы рассмотреть пеструю мазню на листе бумаги для рисования, он понял, что она на дюйм ниже его ростом, а когда Клер протянула руку, чтобы подправить неровную линию, он увидел, что она не выбрила подмышки. Этот клочок темных жестких волос, блестящих от пота, вызвал у него невероятно болезненную эрекцию.

Он пытался произвести на нее впечатление мужской надменностью, а когда ничего не вышло, произнес проклятие, которое обычно адресовал своим пони. Клер Ист отправила его с запиской к директору, и директор четыре раза сильно ударил его тяжелой малаккской тростью, сопровождая удары назиданием:

– Вам придется узнать, молодой человек, ШЛЕП, что в стенах школы безобразничать запрещено, ШЛЕП, в особенности браниться, ШЛЕП, и особенно при женщинах, ШЛЕП.

– Большое спасибо, господин директор.

Согласно традиции следовало поблагодарить за наказание и не тереть больное место в присутствии великого человека. Когда Шон вернулся на рисование, малаккская трость нисколько не ослабила его пыла, напротив, невероятно разожгла, но Шон понял, что нужно менять тактику.

Он обсудил это со своим приспешником Снотти Арбатнотом, и совет Снотти лишь слегка остудил его:

– Забудь о ней, парень. Все парни в школе пускают слюнки от мисс Зефир, – прозвище намекало на груди Клер Ист, – но Таг видел ее в кино с парнем лет тридцати. У него усы и собственная машина. Они на заднем ряду обжимались вовсю. Лучше повидайся с Пуделью.

Он имел в виду шестнадцатилетнюю ученицу женской школы Растенберг, отделенной от Бишопа железнодорожной линией. Делом своей жизни эта юная девица считала превратить в мужчин столько мальчиков, на скольких хватит свободного времени. Хотя Шон никогда с ней не разговаривал, она присутствовала на всех его крикетных матчах и через общих знакомых прислала приглашение на свидание в сосновом лесу в Рондебоше [52] Пригород Кейптауна. .

– Она похожа на пуделя, – презрительно отверг это предложение Шон и временно удовольствовался тем, чтобы восхищаться Клер Ист на расстоянии. Но однажды он стал рыться в ее столе в поисках черных португальских сигарет, к которым в последнее время пристрастился; любовь совсем не означала, что он не может у нее красть. В запертом ящике, который он открыл скрепкой, он нашел папку, перевязанную зеленой лентой. В папке оказалось около двадцати карандашных рисунков обнаженных мужчин, все рисунки датированы и подписаны Клер Ист, и, справившись с первым приступом ревности, Шон понял, что все натурщики разные и у всех у них только одна общая черта. Лица набросаны кое-как, тогда как гениталии изображены любовно и в мельчайших подробностях, и у всех сильная эрекция.

Шон обнаружил коллекцию скальпов Клер – или то, что могло служить их эквивалентом. Клер Ист любила острое, но больше чеснока и красного вина она нуждалась в мужчинах. Потайная папка говорила об этом столь явственно, что угасшие было надежды Шона воскресли, и в тот же вечер он за пять шиллингов договорился с Майклом, что тот нарисует в альбоме Шона портрет Клер Ист.

Майкл занимался в классе рисования и имел возможность написать портрет так, что модель об этом даже не подозревала. Результат превзошел ожидания Шона. В конце следующего урока он представил портрет Клер. Она отпустила класс и сказала:

– Шон, не задержишься немного?

Когда помещение опустело, Клер открыла альбом со своим портретом.

– Это ты нарисовал, Шон? – спросила она. – Очень неплохо.

Достаточно невинный вопрос, но разница между портретом и мазней самого Шона настолько очевидна, что даже он понял, что опасно приписывать себе авторство.

– Я хотел сказать, что я, – откровенно признался он, – но не могу вас обманывать, мисс Ист. Я заплатил брату, чтобы он нарисовал его для меня.

– Зачем, Шон?

– Потому что вы мне очень нравитесь, – пробормотал он, и, к своему удивлению, она увидела, что он действительно покраснел. Клер была тронута. До этого разговора мальчик ей не нравился. Нахальный и дерзкий, он плохо влиял на класс. И она была уверена, что это он крадет ее сигареты.