Саймон Скэрроу - Гладиатор по крови

— Да, господин. — Отсалютовав, молодой центурион направился к главным воротам, зажав восковую табличку под мышкой, как и подобает исполняющему поручение мелкому писцу.

Глабий огляделся:

— Куда это он?

— Тебе-то что, — отозвался из-за его спины Макрон. — Направь все свое внимание на то, что тебе предстоит сделать.

Подойдя к собравшимся возле храма, они замедлили шаг. Люди немедленно замерли на месте и выжидательно повернулись к Глабию и его спутникам.

— Достаточно, — проговорил Семпроний, останавливаясь. — Приступай к своей роли.

Находясь между Макроном, замершим чуть позади, и Семпронием с другого бока, Глабий нервно и глубоко вздохнул и поднял руку.

— Друзья мои! Верные соратники! С радостью объявляю вам, что мы с сенатором Семпронием договорились относительно управления провинцией. Я решил…

— Не торопись, — шепнул Семпроний, — тяни время, как я сказал тебе.

Когда Глабий продолжил, сенатор бросил взгляд в сторону и отметил, что Катон находится уже на половине пути к воротам. Глабию следовало отвлечь своих людей еще на какое-то время.

— Итак, я решил, во-первых, поблагодарить вас за дружбу и верную службу. Вы были для меня источником огромной поддержки в эти тревожные дни после того, как боги поразили нашу цветущую Гортину…

Катон оглянулся и с облегчением заметил, что все внимание пособников обращено к Глабию. Никто и не думал интересоваться писцом, которого сенатор отослал с каким-то поручением. Он продолжил свой путь от храма, надеясь, что за спиной его собрались все сторонники сборщика налогов. Впереди находились покинутые стражниками ворота. Запирал их тяжелый брус засова, окованный с обоих концов медью. Оказавшись возле ворот, Катон огляделся, но не обнаружил признаков жизни в этой стороне акрополя. Опустив вощеную табличку в наплечную сумку, он перекинул лямку через голову, после чего опустил сумку на землю, поспешил к засову и ухватился за рукоятку, пытаясь сдвинуть его в сторону. Брус чуть сдвинулся с места. Набрав воздуха в грудь, Катон скрипнул зубами и навалился на рукоятку всем весом своего тела, глухо ворча, напрягая все мышцы своего тела. На сей раз засов подвинулся чуть дальше, сопровождая свои движения тупым скрежетом.

На мгновение расслабившись, Катон тут же продолжил усилия, и брус медленно пополз к железным петлям, через которые был пропущен, запирая собой обе створки. Наконец он выполз из петли левой створки и лег в приемную пазуху. Центурион подвинул его чуть дальше, мимо тонкой полоски дневного света, разделявшей обе створки, а потом выпустил из рук.

Вцепившись в пустую петлю, Катон откинулся назад, упираясь подошвами сапог в истертую колесами мостовую. Со скрипучим стоном, показавшимся ему оглушительным, створка поползла назад. Она уже чуть приоткрылась, когда кожаный занавес, исполнявший роль двери в расположенную рядом латрину, [33] Латрина — отхожее место. отлетел в сторону, и из отхожего места выскочил на ходу оправлявший рубаху мужчина. Под мышкой его были зажаты ножны, ремешки портупеи свисали до самых сандалий. Бросив взгляд в сторону ворот, он замер, увидев Катона.

— Владыки Аида…

Катон с новой силой навалился на створку.

— Прекрати! Прекрати немедленно! — завопил стражник, выпуская из рук подол туники, извлекая меч и отбрасывая ножны одним плавным движением. — Эй ты, убирайся от ворот!

Скользнув сквозь щель, Катон приложил ладони рупором ко рту и завопил, обратившись к ведущей в город дороге:

— Десятая Македонская! Ко мне!

Снова послышался скрежет, и, повернувшись, центурион увидел, что стражник навалился на створку ворот.

— Ой, не надо! — посоветовал Катон, доставая через разрез туники спрятанный под одеждой кинжал.

Плотно стиснув в кулаке рукоять, он навалился всем телом на дверь, остановив ее. Удар заставил караульного отшатнуться, и, воспользовавшись возможностью, Катон потянул на себя створку ворот, приоткрыв их на пару футов, и скользнул в образовавшуюся щель. Страж отступил на шаг, пригнулся и выставил вперед меч. Поглядев на кинжал в руке Катона, он фыркнул:

— Беги, парень! Тогда, может, и не умрешь.

Волна ярости окатила Катона. Снизу, из-за ворот донесся голос центуриона Плотия, посылавшего своих людей вперед. Если он, Катон, не выстоит, ворота закроют перед самым носом бегущих. Нервно глотнув, он покачал головой и ответил:

— Нет уж, лучше беги ты.

— Что?..

На мгновение по лицу стражника пробежало удивление, после чего, стиснув зубы, он бросился в атаку и, оказавшись на удобном расстоянии, немедленно сделал выпад, целя Катону в живот. Тот ловко отпрыгнул в сторону, зашипев от боли в раненой ноге, возле которой клинок вспорол воздух. Пока меч шел назад, Катон попытался попасть врагу по руке. Атака была отчаянной, лезвия кинжала и меча зазвенели, столкнувшись. Стражник немедленно отвел оружие и обрушил на Катона удар по плавной дуге. Тому не оставалось ничего другого, как опуститься на колено и уклониться от сверкнувшего над головой блестящего лезвия. Стражник вложил в удар всю свою силу, и инерция меча развернула его, на мгновение лишив равновесия. Катон сделал выпад вперед, ударив в обутую в сапог ногу противника, рассекая кожаные ремни и плоть. Полный боли вопль. Центурион вырвал свое оружие и дважды перекатился с боку на бок, прежде чем подняться на ноги.

Кровь хлестала из ноги стража, он вращал глазами и рычал от боли и ярости. Наконец округлившиеся, грозно сверкавшие глаза его вновь обратились к Катону. С бессмысленным воплем на устах стражник шагнул вперед, отчаянно размахивая мечом. Центурион понимал, что любой пропущенный удар искалечит его, если не убьет на месте. Он выставил кинжал перед собой, готовясь отразить выпад. Первый удар прошел мимо цели, но второй, коварный, обратный, обрушился на кинжал с такой силой, что тот, вращаясь, вылетел из руки Катона и звякнул о камни мостовой на некотором удалении.

— А теперь, тощий ублюдок, — рыкнул стражник, оттесняя Катона к неподвижной створке, — тебе пора умереть.

От ворот донеслись какие-то крики, и кое-кто из людей Глабия уже начинал поворачивать голову. Даже сам Глабий на мгновение смолк и посмотрел налево. Однако Макрон кольнул его в ягодицу.

— Говори же.

Негромко воскликнув, Глабий дернулся на полшага вперед и пришел в себя.

— Займи их внимание, — дал негромкое указание Семпроний. — Действуй.

Глабий кивнул, еще раз набрал воздуха в грудь и, изо всех сил стараясь не обращать внимания на прилетевший от ворот новый крик, продолжил:

— Друзья мои, позвольте сказать, что, посовещавшись с сенатором, я согласился отказаться от поста правителя ради единства и безопасности нашего народа. Итак, я приветствую сенатора Гая Семпрония в качестве исполняющего обязанности правителя провинции Крит! — Он поднял руку со стиснутым кулаком к небу.