Саймон Скэрроу - Гладиатор по крови

Оба римлянина, стоявшие за цепочкой охраны, смело шагнули вперед, миновав строй, и остановились в десяти футах от Аякса. На одном из них был панцирь, алый плащ и шлем, в руках он держал жезл центуриона. По спине Аякса пробежал холодок. Он узнал этого человека. Это был тот самый офицер, что вел колонну фуражиров. Однако он видел его прежде, видел в каком-то другом месте; Аякс в этом не сомневался, хотя в данный момент не мог вспомнить, где это было. Он повернулся к другому, более рослому римлянину, облаченному в белую тунику с широкой красной полосой. Скрестив руки на груди и выпрямившись во весь рост, тот обратился к Аяксу:

— Говори, с чем пришел, раб.

Аякс с раздражением огрызнулся:

— Я более не раб, и в моем войске ты не найдешь ни одного раба, будь то мужчина или женщина…

— В войске, говоришь? Где здесь войско? Вижу один только сброд.

Аякс не мог не улыбнуться:

— Но этот сброд перебил тысячу твоих лучших людей, Семпроний.

Римлянин стиснул зубы.

— К тому же, — продолжил Аякс, — мое войско контролирует теперь б о льшую часть южного Крита. Мы ходим, куда хотим, а вы, римляне, прячетесь за своими стенами и молите об избавлении. Но ваши боги оставили вас. Ничто теперь не отделяет вас от верной смерти, кроме меня самого.

— Вижу, ты явился, чтобы спасти нас, — усмехнулся Семпроний.

— Я пришел, чтобы дать тебе шанс спасти собственную жизнь и жизни всех, кто находится за стенами Гортины — мужчин, женщин и детей.

— И как я могу спасти их?

— Вернув нам свободу и гарантировав свободный проезд с острова на восточную границу империи.

Семпроний с горькой усмешкой спросил:

— Это всё?

— Честная плата за ваши жизни, ты не находишь?

— Нет. Об этом не может быть и речи. Я не обладаю необходимыми для этого полномочиями.

— Но ты правитель. Ты действуешь от имени императора и сената. Ты можешь даровать нам свободу.

— Какой в этом смысл? — усмехнулся Семпроний. — Ты сам только что сказал, что вы более не рабы.

— Я хочу, чтобы это было написано на бумаге, — уверенно произнес Аякс. — Я хочу иметь гарантию от имени Рима.

— Но зачем? — настаивал на своем Семпроний. — Какая в этом разница?

Аякс улыбнулся:

— Я-то знаю, как вы, римляне, любите всякие бумажонки. Я хочу, чтобы о нашей свободе было объявлено официально.

Семпроний на мгновение смолк:

— Хочешь утереть этой бумагой нам нос, так? Отомстить то есть?

— Да…

Полная муки фигура пригвожденного к кресту и оставленного умирать отца со всей болью и ясностью возникла в памяти Аякса.

— Я имею право отомстить за все страдания, которые претерпел от рук твоих римлян. Как и все, кто следует за мной. Твой император должен радоваться, что я предъявляю столь умеренные требования.

— Но ты должен понимать, что император Клавдий не пойдет на это. И сенат не поддержит. И сам римский народ. Если император начнет выполнять требования рабов, плебс разорвет его на мелкие клочки.

— Полагаю, что у тебя, правитель, есть основания не считать меня обыкновенным рабом, — резким тоном бросил Аякс. — Иначе мы с тобой не говорили бы здесь.

— Ну, хорошо, пусть. Давай предположим в порядке обсуждения, что я соглашаюсь на твои требования. С чего ты решил, что остальные римские чиновники признают мое решение? В любом случае ты нигде не сможешь найти достаточно кораблей, чтобы вывезти свое войско с Крита. Каким образом ты хочешь заставить Рим выполнить свою часть сделки?

— Все просто. Я возьму в заложники тебя и каждого римлянина и всех лучших граждан Гортины. Вы пройдете с нами весь путь… каждый шаг его. И только когда мы достигнем границы, ни мгновением раньше, мы освободим вас. Если император или кто-то из его подчиненных попытается воспрепятствовать нам, тогда я начну убивать заложников, начиная с тебя.

Семпроний коротко вздохнул:

— Этот вариант не пройдет. Я же говорил тебе, что Рим не примет твоих условий.

— Тогда ты должен убедить в этом императора. Как я понимаю, ты с юных лет натаскан в риторике. Причем, вне всякого сомнения, учил тебя ей какой-нибудь дорогой греческий раб. Теперь тебе представляется возможность использовать свои знания для благой цели. От этого зависит твоя жизнь.

— Это нелепо. Я не могу принять твои требования. И ты знаешь это, — Семпроний остановился и набрал полную грудь воздуха. — А теперь дай мне высказать мои требования. Первое: вы складываете оружие и сдаетесь. Второе: называете мне своих главарей. Третье: все прочие рабы должны незамедлительно вернуться к своим хозяевам. В свой черед, я отошлю тебя и прочих главарей в Рим, чтобы император и сенат вынесли вам приговор. Со своей стороны я использую все юридически доступные мне средства, чтобы уменьшить наказание рабам, добровольно вернувшимся к своим хозяевам.

Аякс невозмутимо рассматривал римлянина. Он предвидел высокомерный тон Семпрония и отказ на все его требования. Наступало время продемонстрировать этим римлянам, какая опасность им угрожает.

— Сенатор, твои требования для меня столь же неприемлемы, как мои для тебя. Однако между нами есть разница, и заключается она в том, что положение не позволяет тебе требовать чего-то от нас. — Аякс повернулся в седле и крикнул своим людям: — Хилон! Гони телегу сюда!

Линия всадников расступилась, пропуская вперед тяжелый крытый воз, в который были запряжены две пары волов. Рядом с возницей на передке сидел человек, буквально покрытый грязью. Туника его превратилась в лохмотья, обнажившаяся кожа была покрыта, помимо грязи и крови, ранами и синяками. Он был прикован к возу за руки и за ноги, голова свисала на грудь.

— Что это? — спросил Семпроний.

Аякс повернулся к нему.

— Наверное, ты удивлялся тому, что мы не пошли на Гортину сразу после удачной засады. Я привез ответ в этом фургоне. Видишь ли, моя армия обошла Гортину стороной, ночью, восемь дней назад. Вместо твоего города мы двинулись на Маталу. Командир тамошнего римского гарнизона оказался таким же надменным, как и ты, Семпроний. Он успел собрать большую часть своих людей на акрополе. Тех, кто остался в лагере возле стен города, мы предали мечу. Я послал вестника к воротам акрополя, потребовав его сдачи. Я сказал твоему центуриону Портиллусу, что на акрополе мне нужна только еда, а не он и его люди. Сдавшись, они могут идти на все четыре стороны. Но, если он не откроет ворота акрополя в течение двух дней, я возьму его штурмом и перебью всех, кого найду внутри стен. С радостью скажу, что Портиллус оценил мое предложение и сдался на следующий день… — Аякс умолк, так как грохочущий на камнях воз повернул к городу боком и остановился чуть сзади его. Ощутив трупную вонь и услышав за спиной жужжание мух, он продолжил: — Правда, к прискорбию людей Маталы, мне показалось необходимым сделать из них пример для вас, — чтобы вы поняли, как важно в точности следовать моим указаниям.