Мишель Зевако - Любовь шевалье

От этих мыслей резвость парня возросла до такой степени, что он пулей вылетел из особняка, бормоча:

— Надо сматываться из Парижа! Если меня тут не вздернут, не удавят и не зарежут, я все равно отдам концы от ужаса; в общем — что в лоб, что по лбу. Нет, нужно смываться, да подальше.

Но одно соображение приковало Жилло к месту: чтобы отправиться подальше, требуется кошелек потолще. И тут рожа лакея расплылась в радостной улыбке; какой-нибудь прохожий вполне мог подумать, что парень спятил. Но нет! Жилло вовсе не рехнулся!.. Его просто осенило, что если сам он беден, как церковная крыса, то дядюшка его — весьма состоятельный человек. Подглядывая и подслушивая, юнец давно заприметил большой ларь, в который милейший дядюшка тащил все, что умудрялся заработать или невзначай прибрать к рукам. Вооружиться ломом, отыскать ключи и отпереть дверь комнаты, где Жиль держал свои сокровища, не составило для Жилло ни малейшего труда. Лакей был уверен, что старик Пардальян будет еще долго разбираться в погребе с дядюшкой.

Итак, бросившись к ларю, Жилло принялся отжимать ломом крышку и со счастливым удивлением обнаружил, что она сразу же поддалась. Ларь вообще не был заперт! (Мы помним, что Пардальян-старший уже успел пошарить в тайнике дядюшки Жиля. ) Жилло поднял крышку, упал на колени и завыл от восторга, по локоть погрузив руки в груду золота и серебра.

Парень потерял голову; он распихивал деньги по карманам, набивал ими кошелек, даже не понимая, что не сумеет далеко уйти с этим богатством: при каждом шаге лакея монеты издавали громкий звон.

Но Жилло никак не мог остановиться.

— Ну, еще, еще пару золотых! Как они красиво блестят!

Его карманы уже лопались.

— Еще только десяточек экю!

Жилло доверху наполнил деньгами свою шапку.

Вскоре весь он был битком набит монетами. Парень поднялся с колен и замер с растопыренными руками и широко расставленными ногами. Потом — ценой нечеловеческого напряжения — ему удалось сделать несколько шагов.

— Эх, горе-то какое! — в отчаянии пробормотал Жилло. — Ведь я и половины забрать не смог! Но — надо спешить…

Жилло повернулся к двери — и окаменел. Перед ним стоял дядя. Привалившись к косяку, старик взирал на парня с мстительной ухмылкой. Племянник дернулся, и несколько монет со звоном упало на пол. Жилло бросился дяде в ноги, туго набитые карманы порвались, и монеты хлынули золотым дождем, раскатываясь по всей комнате. Жиль безмолвно, с жуткой усмешкой наблюдал за этой фантастической сценой.

Жилло тоже постарался выдавить из себя улыбку.

— Дядя! Милый дядя! — пролепетал он.

— Чем ты здесь занимаешься? — осведомился Жиль.

— Да так… Думал навести порядок в вашем ларе…

— Ах вон оно что… ну ладно, наводи дальше…

Племянник опешил:

— То есть как это… дальше?

— У меня тут двадцать девять тысяч триста шестьдесят пять ливров серебром и шестьдесят тысяч сто двадцать восемь ливров золотом, итого — восемьдесят девять тысяч четыреста девяносто три ливра. Пересчитывай, мальчик мой, пересчитывай, ни одной монетки не пропусти. А потом сложи их столбиками по двадцать пять экю, золото справа, серебро — слева. Ну, что же ты не начинаешь?

— Сейчас, дядя, сейчас!

И Жилло стал торопливо вытрясать из карманов деньги, а потом аккуратно раскладывать их столбиками под горящим взглядом Жиля. Так, столбик за столбиком, парень с душераздирающими вздохами опускал монеты в ларь, а старик деловито считал:

— Еще пятнадцать тысяч… еще двенадцать тысяч.

Эта работа заняла, естественно, немало времени. Начал Жилло в два часа дня, управился же лишь к пяти вечера. Карл IX успел проехать через весь Париж, а Пардальяны выдержали на Монмартрской улице битву с придворными герцога Анжуйского.

Итак, дядя Жиль подсчитывал, сколько денег не хватает в ларе:

— Еще пять тысяч… еще четыре тысячи… еще три тысячи.

Жилло старательно сложил последние монетки и огляделся: ни на полу, ни у него в кошельке не было больше ни одного экю.

— Кажется, все, дядя?

— Осталось еще три тысячи!

Жилло вывернул карманы и обнаружил два су и шесть денье — свои личные сбережения. Он мужественно отдал их Жилю, который коршуном бросился и на эти гроши.

— Выкладывай остальное!

— О чем вы, дядя?

— О трех тысячах ливров!

— Но у меня больше ничего нет!

— Возвращай немедленно — я все равно их найду!

— Ищите, пожалуйста — мне скрывать нечего!

Жиль трясущимися руками обшарил одежду Жилло, прощупал каждый шов, и по лицу дядюшки заструился холодный пот. Племянник говорил правду!

— Снимай с себя все!

Одурев от ужаса, Жилло разделся. Старик еще раз тщательно обследовал его вещи и понял: три тысячи ливров пропали!

Яростный рев и испуганное верещание огласили весь дворец: ревел Жиль, верещал Жилло.

— Отдай деньги, подлец!

Дядя вцепился племяннику в горло:

— Я копил пять лет! И где они теперь, мои денежки?!

Только Пардальян-старший мог ответить на этот вопрос. Жилло же, надеясь снова вкрасться в доверие к старику, лепетал:

— Дядя, я помогу вам их отыскать!

— Ты! — заорал Жиль. — Ничтожная тварь! Ты же пытался обворовать меня! Ну ничего, сейчас ты узнаешь, как красть и выдавать чужие тайны! Одевайся!

Жилло покорно натянул свой костюм. Дядя схватил его за загривок длинными пальцами, удивительно напоминавшими стальные клещи, вышвырнул племянника в коридор, аккуратно запер дверь комнаты и поволок парня вниз по лестнице.

— Сжальтесь! — скулил Жилло.

Жиль разжал руку, вынул кинжал и заявил:

— Попробуешь удрать — перережу глотку! Так что стой смирно!

Эти слова несказанно обрадовали Жилло. Если его грозят убить лишь в случае побега, значит, смертный приговор ему пока еще не вынесен.

— Шагай вперед! — распорядился дядя, поигрывая кинжалом.

Пошатываясь от тычков Жиля, Жилло приблизился к садовому сараю.

— Бери этот кол!

Жилло взвалил на плечо довольно длинное бревно, один конец которого был заострен.

— Да прихвати лопату и веревку! — приказал старик.

Племянник взял и эти предметы. Заняв руки Жилло жуткими орудиями пыток, жестокий Жиль погнал парня в буфетную, а оттуда — в коридор, к двери подвала. В буфетной дядюшка прибавил к поклаже Жилло нож и факел.

Потом Жиль втолкнул племянника в подвал и, когда они спустились по лестнице, скомандовал:

— Рой тут!

Жилло, совершенно обезумевший от страха, начал тупо копать. Затем по приказу Жиля он вставил кол в яму и засыпал его основание землей. Дядя убедился, что столб держится крепко, схватил Жилло и привязал его к бревну, так что бедолага не мог даже пошевельнуться.

Впрочем, парень и не пробовал сопротивляться: он слишком обессилел, чтобы бороться за свою жизнь.