Мишель Зевако - Любовь шевалье

Екатерина оглядела великана с показным восторгом. Тот ухмыльнулся и расправил пальцем усы.

— Этой ночью ты должен будешь выполнить одно поручение…

— Да, мадам: убить Антихриста и отсечь ему голову, если на то будет ваша воля.

— Будет! Теперь же ступай и слушайся своего господина.

Великан переминался с ноги на ногу, однако не двинулся с места.

— Бем, ты что, оглох? — удивился герцог.

— Да нет… но, понимаете ли, мне хотелось бы потом уехать с парой-тройкой друзей из Парижа… они меня проводят до Рима. А все городские ворота заперты, сами знаете…

Екатерина села за стол, поспешно черкнула несколько слов, приложила к бумаге королевскую печать и протянула листок Бему. Тот внимательно прочел написанное:

«Пропуск. Действителен на любой заставе Парижа с 23 августа и в течение трех дней. Выпустить из города подателя сего и сопровождающих его лиц. Служба короля».

Гигант свернул документ и спрятал его за пазуху.

— Можешь прихватить и это! — усмехнулась Екатерина, бросая на пол мешочек, полный золотых монет.

Бем нагнулся, поднял кошелек и покинул комнату, считая, что произвел на королеву неизгладимое впечатление.

— Вот это животное! — восхитилась Екатерина. — Завидую вам, герцог, вы умеете выбирать себе слуг… А теперь пойдемте, встретимся с нашими друзьями.

Разговор продолжался до семи часов вечера. Все это время какие-то люди тайком проскальзывали во дворец и выскальзывали на улицу. Несколько раз Екатерина посылала за королем, но Карл играл с гугенотами в мяч и упорно отказывался явиться на зов матери. Может, он надеялся, что без него никто не осмелится принять последнее решение, а может, просто хотел развеяться.

В восемь вечера в особняк Гиза прибыли верные сторонники герцога, уже видевшие в нем короля Франции, — Данвиль и Коссен, Сорбен де Сент-Фуа и Гиталан…

— Господа, — объявил герцог, — нынешней ночью мы поднимемся на защиту истинной веры и Святой церкви. Вам известно, что делать…

В комнате воцарилась гробовая тишина.

— А вот от других наших планов, — вздохнул Гиз, — придется пока отказаться. Королева настороже, господа; докажем же ей, что мы — преданные друзья короля… Нужно выждать! А сейчас вы свободны, господа!

Итак, Генриху де Гизу пришлось остановить заговорщиков. Он был напуган, растерян и разъярен. С девяти до одиннадцати у него побывало несколько приходских священников и командиров городского ополчения; последние являлись группами по десять человек.

Перед каждым десятком Гиз произносил одну и ту же краткую речь:

— Господа, зверь уже в загоне!

— Смерть ему! Смерть! — кричали в ответ гости.

Они расходились, разнося по городу последние распоряжения: подниматься, заслышав набат со всех колоколен; истинным католикам надеть на рукав белую повязку, а кто не успеет обзавестись повязкой — пусть обмотает руку носовым платком.

— Такова воля короля! — снова и снова повторял Гиз.

Он чувствовал, что Екатерина Медичи подчинила его себе и что престол ускользает из его рук. Зато теперь он мог возложить ответственность за происходившее на Карла IX.

К полуночи тяжелая тишина нависла над городом.

Ночь была светла, звезды ярко сияли в летнем небе; спокойствием и величием веяло от прекрасного небосвода… Как же хороша летняя ночь! Какой ясный добрый свет струят звезды на спящий крепким сном Париж!

В тот вечер в трех зданиях Парижа — в крепости Тампль, в доме Данвиля на улице Фоссе-Монмартр и, наконец, в трактире «Два болтливых покойника» — происходили весьма странные, хотя и совсем разные события.

В девять вечера в крепость явились две особы с головы до ног закутанные в плащи; их тайно проводили к коменданту. Монлюк уже поджидал Руссотту-Рыжую и Пакетту за столом, уставленным блюдами с едой и бутылями с вином. Чтобы гульнуть от души, комендант на всю ночь отпустил своих слуг. Те, страшно обрадованные, немедленно исчезли.

— А вот и мои цыпочки! — рассмеялся Монлюк, завидев девиц. — Идите сюда, мои крошки, я вас расцелую!

Но Пакетта с Руссоттой не двинулись с места; они важно сняли с себя плащи. Комендант, посмотрев на двух подружек выпучил глаза и раскрыл рот. Проститутки вырядились в атлас и бархат; на шеях — пышные кружевные воротники; талии затянуты в рюмочку, корсажи вырезаны изящным мысом. Пакетта и Руссотта разоделись даже не как богатые горожанки, а как настоящие принцессы. Их наряды дополняло множество украшений: бусы, браслеты, серьги, кольца. Накрашены девицы были тоже как знатные дамы.

Похоже, Като решила: наряжать — так наряжать! Пусть это будет великолепно! Где раздобыла она эти платья? В каких закоулках Двора Чудес? [14]

Не важно! Главное — Като превратила проституток в принцесс; правда, нетрудно было заметить, что почтенная трактирщица не имеет ни малейшего представления о придворных костюмах. К тому же, хоть подружки и оделись в настоящий атлас, был он мятым и грязным, драгоценности — поддельными, а косметика — просто невероятной…

Рты казались кровоточащими ранами, глаза обводили жирные черные линии, щеки пылали неестественным румянцем, а белила, словно штукатурка, сыпались на воротники. Ансамбль завершали скособоченные драные башмаки: обычно Руссотте и Пакетте приходилось много бродить по улицам. Вид у девиц был гротескный и немного жутковатый: они будто сошли с гравюры Калло [15].

Однако сами дамы были в полном восторге от своих костюмов. Скинув плащи, они сделали перед Монлюком по три реверанса, как их научила Като. Комендант был уже крепко пьян, так как в ожидании гостей прикончил три бутылки и начал четвертую. Сперва он даже не понял, в чем дело: ему показалось, что вместо девиц его посетили две принцессы.

Не разглядев толком дам, он покраснел, как рак, и в ответ на реверанс отвесил низкий почтительный поклон, едва удержав равновесие. Растерявшиеся подружки так и застыли на пороге.

— К вашим услугам! — произнес Монлюк.

Пакетта и Руссотта снова начали неумело приседать. Тут комендант сообразил, что к чему, и проворчал:

— Вот это да! Что это вы такое придумали?

— Ну а как же? — откликнулась Руссотта. — Мы нарядились для завтрашней забавы…

— Какой забавы? — ошарашенно пробормотал Монлюк.

— Но завтра ведь будут пытать и мучить двух разбойников…

Монлюк осушил бокал, обо всем вспомнил и расхохотался от души.

— Ах вон оно что! Забава… Так вы, стало быть, нарядились как принцессы, чтобы посмотреть на пытки? Клянусь рогами Сатаны! Отличная мысль… Я сейчас лопну… Ну, придумали, потаскухи!.. А я вас сразу и не признал… Ох, умру от смеха, ей-богу, умру!.. Принцессы… Не нужна ли вашим высочествам охрана?.. Черт возьми, сегодня вечером вы будете моими королевами!